Башня Тишины
Шрифт:
Но принц быстро взял себя в руки – безумие исчезло из его глаз, лицо снова приняло осмысленное и решительное выражение. Сглотнув слюну, он заговорил снова.
– И вот сегодня я снова вернулся. Но мне казалось, что мои усилия не принесут никакого результата. Передо мною на какое-то время открылось все мое будущее – оно должно быть таким же, каким было прошлое моего безумного отца. – Собравшись с мыслями, Фарос продолжил: – Со временем я должен, по идее, окончательно спятить. То, во что я не верил, во что я просто не хотел верить, должно в конце концов погубить меня. Выходит, что у меня не остается
И вдруг монолог регента резко оборвался, как будто у него кончился запас воздуха. Раздалось всхлипывание, Фарос отвернулся, и Джоанна поняла, что наследник престола Феррита просто стыдится своих слез.
Антриг неслышно подошел к принцу и, осторожно, но крепко взяв его за руку, тихо поинтересовался:
– Здесь?..
Как только Фарос метнул на него быстрый взгляд, Виндроуз продолжил:
– Насколько я понимаю, мы находимся в казематах под старой частью Летнего дворца…
Губы принца скривились в неком подобии улыбки – он глянул на мощные руки Антрига, все еще сжимавшие его запястья. Фарос освободился от хватки кудесника и отошел в сторону. Точно вспоминая, что он сотворил со своей прической, регент принялся судорожно приглаживать всклоченные волосы.
– Да, – признался он уже куда более спокойным голосом, – я решил действовать на свой страх и риск. Подземелья, как известно, вещь довольно изолированная и потому все то, что в них скрыто можно уберечь, от взглядов досужих сплетников.
Особенно, когда на меня вдруг нападает охота немного поразвлечься.
– Послушай, а ты не можешь ночевать в каком-нибудь другом месте?
– А какая разница, где мне спать? – искренне удивился Фарос.
– Разница есть, – упрямо сказал Антриг, потирая лоб рукой. – Если бы ты раньше верил в существование волшебства, то тебе не составило бы труда догадаться, что твои комнаты помечены знаками магов.
Всего их было семеро.
Облачившись в атласную рубашку и штанишки до колен с чулками, что по распоряжению принца принес откуда-то из кладовых Джорис (и раздраженно сказав при этом, что она уже устала щеголять в нарядах времен царя Гороха), Джоанна поднялась на семь лестничных пролетов вслед за Антригом и Фаросом. Подземелье и в самом деле выглядело очень древним, а вот дворец явно был новоотстроенный, в стиле рококо. На улице уже успело стемнеть, но внутренние помещения сияли огоньками тысячи свечей и ламп. Регент в сопровождении Джориса, Каннера и еще двух гвардейцев провел всех своих гостей и пленников в одну комнату, очень ярко освещенную. Джоанна, уже успевшая отвыкнуть от электрического света, даже зажмурилась. Она тут же подумала, что принц, видно опасается темноты, коль приказал устроить такую иллюминацию. Девушка словно позабыла о перенесенных невзгодах – теперь она невольно залюбовалась роскошным убранством дворца.
Комнаты были выдержаны в основном в пурпурно-золотых тонах. Облаченный в потрепанную куртку черного бархата, с очками на носу, Антриг продвигался по помещениям, похожий на английского охотника за привидениями викторианских времен. Он то и дело настороженно оглядывался по сторонам, смотрел на колышущиеся занавеси и рассматривая стены и изредка мебель, явно желая увидеть здесь знаки, оставленные неведомой силой.
Виндроузу то и дело попадались разные метки, оставленные какими-то волшебниками.
Один раз он даже позволил себе улыбнуться.
– Интересно знать, что же делала здесь волшебница Неллина? Говорят, что ей чуть ли не шестьсот лет, и уж ей точно нет до тебя никакого дела. Впрочем, она известная любительница повсюду совать свой нос.
В спальне же Антриг стал внимательно рассматривать панели из красного дерева, которыми были отделаны простенки между окнами. Наконец он осторожно провел по полированному дереву ладонями и на панели появилась еще одна метка – нечто, похожее на мерцающий огонек свечи. Причем отметка была не нарисована на дереве, а словно наклеена рельефно.
Увидев это, Джоанна содрогнулась – ведь точно такую же отметку она видела на стальной двери в главном компьютерном терминале сан-серанского комплекса. А потом, кажется, такой же силуэт был в комнате на втором этаже в доме Гэри… Это неяркое свечение… И вот теперь оно здесь. Это знак того, кто душил ее.
Антриг…
"Я не могу пока сказать тебе всей правды, а лгать мне не хочется", – так говорил он ей.
"В этом мире ты находишься под моей защитой", – это тоже его слова.
– Отметка чародея вызовет его сюда, – тихо пояснил Антриг регенту, который настороженно следил за манипуляциями мага, опасаясь, что пленник выкинет какую-нибудь ненужную штуку, – он в состоянии обнаружить отметку, где бы он в данный момент ни находился. Если же отметка несет в себе очень сильный энергетический заряд, то через нее чародей получает возможность воздействовать на близлежащие предметы. Он может даже, не находясь в этом месте, налагать заклятья на то, что находится возле нее.
Антриг еще некоторое время рассматривал помеченную силуэтом пламени свечи панель. Затем он вздохнул и вдруг закрыл глаза.
– Что это такое? – тревожно спросил принц, заглядывая через плечо Виндроуза.
Антриг, повернувшись, осторожно прикоснулся к стоявшему в простенке маленькому декоративному столику, покрытому замысловатой резьбой. На столике стоял серебряный подсвечник, изображавший какую-то пляшущую богиню, и розовая фарфоровая миска с водой.
– Этой отметке даже меньше двух месяцев, – сказал чародей. Голос его теперь звучал устало. – А этой вот, – маг указал на дверь гардеробной комнаты, – уже лет десять. Но я вижу, что их оставил один и тот же волшебник.
– Кто? – требовательно спросил регент, но Антриг только покачал головой.
– Вторая метка должна подкрепить силу первой, – продолжал он, указывая красноречиво на дверь, – но десять лет назад… – он замолчал, словно подбирая подходящие слова, напряженно думая. – Да, десять лет назад…
– Что там?
Антриг посмотрел на Фароса и ответил тихо:
– Даже не знаю. Скажи-ка, а это всегда были твои комнаты?
– Да. С тех пор, когда мне в возрасте восемнадцати лет были пожалованы личные апартаменты. А сейчас мне тридцать пять, но уверяю тебя, что на моей памяти ни один волшебник не входил сюда, чтобы оставить какую-то метку.