Башня Зеленого Ангела
Шрифт:
Там, где проходил Эолер, тела смертных и бессмертных лежали вперемешку, как будто боги сбросили их с небес. Граф увидел множество знакомых мертвых лиц. Среди погибших были молодые эрнистирийцы, с которыми он еще вчера сидел у костра, и ситхи, чьи золотые глаза смотрели в никуда.
Наконец в дальнем углу крепости он нашел Изорна. Молодой риммер лежал на земле, руки его были неестественно вывернуты, шлем валялся рядом, лошадь убежала.
Бриниох небесный! — Эолер провел много часов на морозном воздухе, но, увидев тело друга, почувствовал небывалый леденящий холод. На затылке Изорна напеклась
Он бросился вперед и схватил Изорна за плечи, чтобы перевернуть. Лицо молодого риммера было маской размокшей земли и быстро тающего снега. Когда Эолер осторожно стер грязь, Изорн застонал.
— Ты жив?!
Риммер открыл глаза:
— Эолер?
— Да, это я. Что случилось? Ты тяжело ранен?
Изорн, хрипя, вдохнул морозный воздух.
— Спаситель храни меня, я не знаю — но такое ощущение, что голова раскололась. — Он поднес дрожащую руку к затылку, потом посмотрел на окровавленные пальцы. — Один из гюнов стукнул меня — огромная волосатая тварь. — Он откинулся и закрыл глаза, снова напугав Эолера, но быстро открыл их. — Где Мегвин?
— Мегвин? — Эолер взял молодого человека за руку. — Она в лагере. А ты в Наглимунде, и ты ранен. Я пойду найду кого-нибудь, кто поможет мне унести тебя.
— Нет. — Несмотря на рану, Изорн, видимо, очень тревожился. — Она была здесь. Я следил за ней, когда-когда великан стукнул меня. Ему не удалось…
— Мегвин… здесь? — На мгновение Эолеру показалось, что северянин вдруг начал говорить на другом языке. — Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал. Я видел, как она шла прямо через двор. Она хотела обогнуть крепость. Я подумал, что это мне померещилось в тумане, но помнил, что она стала… странной. Я пошел за ней и увидел ее вон… там… — Он поморщился от боли, указывая в противоположный угол крепости. — Я шел за ней, когда эта тварь схватила меня сзади. Я ничего не успел понять… и оказался здесь. Не знаю, почему он не прикончил меня. — Несмотря на холод, бусинки пота выступили на его бледном лице. — Может быть, кто-то из ситхи подоспел.
Эолер встал:
— Я приведу помощь. Постарайся не двигаться, если это будет возможно.
Изорн попытался улыбнуться:
— Да? А я-то собирался прогуляться по здешним садам этой ночью.
Граф накинул свой плащ на раненого друга и поспешил назад к воротам крепости, стараясь не попасться под руку осаждавшим главные ворота. Он нашел своих эрнистирийцев сгрудившимися у пролома во внешней стене, подобно испугавшимся грома овцам, и позвал четверых поздоровее, чтобы отнесли Изорна в лагерь. Отправив их, Эолер начал искать Мегвин; ему пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не убедиться сначала, что его друг в безопасности.
Ему не пришлось долго искать ее. Она лежала, свернувшись калачиком, за крепостью. Он не нашел никаких следов насилия на теле, но, прикоснувшись к ее руке, ощутил смертельный холод. Если она и дышала, он не смог услышать дыхания. Некоторое время спустя, когда он снова стал понимать, что происходит, он шел, пошатываясь, с безвольным телом Мегвин на руках, пробираясь в лагерь. Впоследствии он не мог вспомнить, как добрался туда.
— Кира'ату говорит, что она жива, но очень близка к смерти, — сказал Джирики. — Прими
Когда граф оторвал взгляд от бледного обмякшего лица Мегвин, целительница поднялась с койки и тихо вышла из шатра, пройдя, мимо Джирики. Эолер хотел было остановить ее, но знал, что в помощи целительницы нуждались многие другие, и его люди тоже. Ясно было, что она немногое может сделать для Мегвин, хотя Эолер не мог бы сказать точно, что уже сделала эта ситхи с серебряными волосами. Он был слишком занят, молясь, чтобы Мегвин осталась жива, и сжимая холодную руку молодой женщины, как бы стремясь перелить в нее хотя бы часть своего лихорадочного тепла, чтобы следить за действиями целительницы.
На лице Джирики была кровь.
— Ты ранен, — заметил Эолер.
— Царапина, не больше. — Джирики сделал быстрое движение рукой. — Твои люди храбро сражались.
Эолер повернулся, чтобы говорить с ситхи, не рискуя свернуть себе шею, но продолжал сжимать пальцы Мегвин.
— Замок пал?
Джирики немного помедлил с ответом. Несмотря на всю глубину своего горя, Эолер почувствовал неожиданный страх.
— Мы не знаем, — сказал наконец ситхи.
— Что ты хочешь сказать?
Джирики и его народ всегда отличались от Эолера и других смертных удивительным спокойствием, никогда не оставлявшим их. Но сейчас было видно, что ситхи взволнован.
— Они закрыли крепость, оставив Красную Руку внутри. Они спели Великое Слово Перемены, и теперь туда нельзя войти.
— Нельзя войти? Но как такое может быть? — Эолер представил себе вход, забаррикадированный огромными камнями. — Не открыть ворота?
Ситхи по-птичьи покачал головой.
— Ворота на месте, но крепости за ними нет. — Он нахмурился. — Нет, это не совсем так. Вы можете подумать, что мы сумасшедшие, поскольку замок по-прежнему стоит на своем месте. — Ситхи криво улыбнулся. — Не знаю, смогу ли объяснить вам, граф. Ни в одном языке смертных нет подходящих слов. — Он помолчал.
Эолеру непривычно было видеть ситхи таким печальным, таким… человечным.
— Они не могут выйти, но и мы не можем войти, и этого достаточно.
— Но вы же разрушали стены! Вы же можете как-нибудь проломить стену внутреннего замка.
— Да, мы разрушали стены. Но если бы у хикедайя раньше было время, чтобы сделать то, что сделано сейчас, стены и сегодня стояли бы на своем месте. Только какая-то сверхважная задача могла удержать их от произнесения Слова Перемены до того, как мы начали осаду. Теперь, даже если мы разберем крепость по камешку и каждый камень увезем за сотню лиг отсюда, то все равно не сможем добраться до них. Но и они навсегда останутся там.
Эолер с усталым удивлением покачал головой:
— Я не понимаю, Джирики. Если они не могут выйти оттуда, но остальная часть Наглимунда наша, тогда ведь не о чем беспокоиться, правда?
Он уже достиг предела, пытаясь разобраться в туманных объяснениях мирных. Он хотел только, чтобы его оставили в покое, наедине с умирающей дочерью Лута.
— Я хотел бы, чтобы это было так. Но, какая бы цель ни привела их сюда, она по-прежнему неизвестна нам — и скорее всего, оставаясь вблизи от А-Джиней'Асу'е, они по-прежнему смогут делать то, ради чего пришли сюда.