Башня

Новиков Александр Александрович

Власов заканчивал доклад:

– Исходя из вышеизложенного, считаю, что наиболее вероятным районом расположения базы боевиков может быть северная часть Ладожского озера и прилегающий район Приладожья. База вполне может быть замаскирована под турбазу или рыболовецкое хозяйство.

Лысенко покосился на электронную карту Северо-Запада и спросил с откровенной иронией:

– А широту и долготу не подскажете?

– Нет, – сухо отозвался Власов, – не подскажу.

– Вот за это спасибо… В прошлый раз вы дали нам даже конкретный адрес. Мы провели в том монастыре обыск и получили скандал.

– В том монастыре, позволю себе напомнить, обнаружили окровавленные бинты и книгу Шарля де Костера.

– И что? – строго спросил Лысенко.

Власов молча положил на стол начальника текст доклада – три странички бумаги. Лысенко побарабанил пальцами по столу, еще раз бросил взгляд на карту и сказал:

– Там сплошные острова и шхеры. Посылать туда опергруппу считаю нерациональным – там можно целый год шастать. И ничего не найти… А вот направить туда крыло «пернатых» можно – пусть полетают, посмотрят. Может, и найдут какую рыболовецкую артель.

Начальники оперативных отделов переглянулись.

Власов спросил:

– Одно авиакрыло? Но это всего три «скаута»… Этого недостаточно.

– Это три «скаута» плюс «Джедай». Четыре единицы. Больше нам никто не даст… Идите, работайте.

Власов вышел из кабинета.

* * *

– Тебе нужно поменять район охоты, Уолтер, – сказал Андрей.

– Почему? – спросил Охотник.

– А сам не понимаешь? – Андрей покосился на клиента. Флойд сидел за рулем УАЗа, выглядел беспечным. Машина катила в Сортавалу, Флойд предвкушал охоту. Он повернул голову к Андрею:

– Что, я стал популярен в этих краях?

Андрей подумал, что за прошедшие месяцы его русский стал заметно лучше.

– Именно. Ты стал популярен. Слишком популярен. О твоих «подвигах» здесь говорят все.

– А в газетах пишут?

– Послушай, Уолтер, я серьезно.

– Да понимаю я все. Пожалуй, я действительно несколько… увлекся.

– Поэтому я и предлагаю сменить район.

– Жаль. Мне здесь нравится… У тебя есть конкретные предложения?

– В Карелии полно сказочно красивых мест. Неподалеку отсюда, например, находятся горы Петсиваара.

– Горы?

– Горы – это, пожалуй, громко. Но это довольно большой скальный массив. Фантастически красиво, а населенных пунктов мало.

– А олени там водятся?

– Будут тебе олени.

– Тогда я согласен.

* * *

Прошло два месяца с того дня, как Иван оказался на острове. За это время он похудел на пять килограммов, но кое-что, что невозможно взвесить, приобрел… Группа тоже понесла потери – на занятиях по горной подготовке во время подъема сорвался и погиб Саня Турок – скромный и застенчивый парень-сибиряк. Фактически группа потеряла и Плохиша – все чаще в поведении бывшего морпеха стали замечать странности, и Седой принял решение убрать его из группы. В последнее время Плохиша использовали только для несения караульной службы на острове. Плохиш обижался.

Ивана сильно напрягало отсутствие связи с Лизой. И однажды он решился на разговор с Седым. Седой выслушал Ивана и укорил: что же ты, Иван Сергеич, раньше-то мне ничего не мог сказать? – и на следующий день послал Братишку в Петербург. Братишка съездил, встретился с Лизой и передал ей записку от Ивана… Обратно привез сделанную телефоном запись. На записи Лиза выглядела похудевшей, но счастливой. Слегка смущаясь, она сказала в камеру: Ваня, я тебя люблю. Жду всегда. Возвращайся скорее…

От себя Братишка добавил:

– Повезло тебе, Робинзон. Такая, понимаешь, женщина, что…

Он покачал головой, отдал Ивану телефон и отошел, так и не объяснив, какая «такая». А Ивану этого и не требовалось. В тот вечер он раз двадцать прокрутил запись и бродил по острову слегка обалдевший…

* * *

В середине июня Полковник снова нагрянул на остров. Как всегда – внезапно. Выглядел очень усталым. Спросил Ворона:

– Как ваши «нерпы», Алексей Василич, – готовы попробовать себя в деле?

Ворон понял, что вопрос задан не просто так.

– Группа в хорошей кондиции, – ответил Ворон. – Да вот я не готов. – И пояснил: – Неудачно прыгнул вчера, потянул мышцы.

Полковник прищурился, произнес:

– А без вашего участия они что – ничего не могут?

– Почему же не могут? Могут. Конечно, Кремль штурмом не возьмут – не по зубам, но реальную задачу выполнят. Боевые тройки работают вполне на уровне, слаженно. Сейчас отрабатываем взаимодействие.

– Тогда слушайте вводную: послезавтра из Выборга в Москву этапом отправят четверых наших товарищей. Есть возможность отбить. Конвой – пять-шесть человек… Справятся?

– Должны.

– Кто будет командовать группой?

– Робинзон.

– Хорошо. Пригласите товарища Робинзона сюда. Потолкуем.

* * *

Поздним вечером Седой поднял группу. Ничего не объясняя, приказал погрузиться в лодки. С оружием. Около полуночи вышли из бухты, на острове остались только Ворон и Плохиш. Плохиш проводил уходящие лодки тоскливым взглядом. Шли минут сорок. Высадились на каком-то острове. Минуты три двигались вглубь острова, поднимались все выше и выше. Подъем окончился на плоской верхушке горы. Посредине были сложены поленья. Седой подошел, чиркнул спичкой и запалил бересту. «Нерпы» окружили костер. Все молчали – понимали, что происходит что-то особенное. Через минуту пламя охватило поленья. Шел период белых ночей, в полночь было светло почти так же, как днем, и только пламя костра создавало намек на ночь. Седой прошел по кругу, внимательно посмотрел в лицо каждому. Потом сказал:

– Почти два месяца мы работали. Все вместе. И сейчас все вместе мы совершим древний обряд. Я планировал сделать это по завершении учебы. Но жизнь вносит коррективы. – Седой умолк, потом негромко произнес: – Завтра вам предстоит принять боевое крещение. Кто не готов – может отказаться…

Было очень тихо, только пламя гудело. Седой встал в круг бойцов, начал говорить:

– Этому обряду тысячи лет, его совершали наши предки… Посмотрите на огонь. На его завораживающее движение. На его насыщенный цвет… Попытайтесь проникнуть взглядом в глубь пламени, в сердце его, в душу его… Огонь – это символ жизни, символ борьбы, символ очищения. Недаром огонь такого же цвета, как и кровь. И так же горяч… Издревле огонь почитался нашими пращурами. Наши предки приносили жертвы огню… Огонь – вечен. Смотрите на пламя, наслаждайтесь им, его цветом, его бесконечными переменами… Тысячи лет человек смотрит на пламя. Так же, как смотрим на него мы сейчас. И наши глаза – это глаза сотен поколений наших предков – северных охотников, землепашцев и воинов. Все они стоят за нашей спиной. Они – наши отцы и деды – всегда стоят там.