Бастард четвёртого мира. Том 2. Чего б не сулила безвестная даль

– Я же говорил, что не дам забыть. Вот и свиделись. Хе-хе-хе, – хриплый окрик врага неожиданно оборвал долгожданное умиротворение, теплящееся внутри захмелевшего сердца.

Бесшабашный кураж сменился озлобленной тревогой, а скулы вздулись сами-собой. Мысли понеслись вскачь, являя сознанию картины

минувшего, стараясь не угаснуть на половине пути и успеть во что бы то ни стало завершить свой бешеный бег до того, как странный человек в глухом капюшоне, замерший поодаль, опустит вскинутые кверху пясти и предаст забвению каждого разумного, находившегося сейчас в душной зале «Осьминогого хлеба».

Судорожно выискивая среди сонмов услышанных когда-либо голосов образ того, кому принадлежал именно этот, память небрежно вздымала целые клубы недавних событий: визит к Верховному лорду Далратии, обернувшийся, казалось, совершенно невозможным нападением тварей Небытия… Жуткая рана на теле высокого гостя – молодого наследника эльфийского престола… Вынужденный контракт по поиску божественной реликвии одного из Истоков, согласие с которым явно обрекало нашу компанию на путешествие столь долгое, сколь и непредсказуемое… торопливые сборы… Банда разбойников в «Пыльном Вереске»… Встреча с неугомонным эльфом по имени Давинти, а затем дорога через земли толади, ведущая в жерло Камневорота и к ловушкам Шепчущего прибежища, что чуть было не стали могилой белобородому рыцарю, да и нам с поэтом.

Теперь же наши поиски указывали на запад, через море, к исконной родине тилов. Нам удалось отыскать подходящее судно и вот мы здесь, в главном кабаке порта Ритаки, ведем торг о грядущей переправе с обожающим крепко выпить и хорошенько подраться капитаном.

«Но кто? Кто так варварски нарушил идиллию застольной кутерьмы и теперь по-хозяйски расхаживает там, за спиной, размышляя над участью попавших в его силки жертв?»…

Люто…

Замысловатое сочетание свежести просоленного ветра и аромата сырой древесины, потесненного тяжелым духом застоявшегося пота и мускуса, пронизывало густой полумрак. Слух невольно улавливал разноголосый протяжный скрип, глухой настойчивый шум волн и чье-то невнятное грубое бормотание неподалеку. Промозглый холод плотно облеплял туловище от пят до самой макушки, отзывался дрожью в затекших жилах и настойчиво шептал о немедленном пробуждении. Но усталые веки отказывались подчиняться, словно свинцовые полотна, надежно скрывая от взора то, о чем разум попросту не желал знать.

Сделав усилие и наконец-то открыв глаза, я уставился перед собой в попытке выяснить, что произошло и где это я, собственно, оказался. Поначалу, кроме бесформенного желтого пятна, одиноко растекшегося посреди комнаты, и нескольких размытых силуэтов рядом, увидеть ничего не удавалось. Однако тусклое янтарное марево, окружающее внушительных размеров лампу, что покоилась поверх какого-то дюже раздутого пня, медленно просочилось сквозь нагромождение коренастых балок и смахнуло с лица остатки

дремы. Несколько томительных мгновений вернули ясность зрению, а смутные очертания постепенно приобрели четкость, позволяя оглядеться.

Блеклый свет выхватывал из черноты скругленные стены, вдоль которых висели серые гроздья корабельных канатов и матерчатые гамаки. Дощатый влажный пол, низкий потолок и короткая лестница наверх из пяти ступеней. Дальнюю часть помещения занимала колода аккуратно составленных друг на друга бочек. Под навесом плетеных коек, облокотившись, кто о пузатый тюк, кто друг на друга, а кто и попросту лежа боком на полу, ютилось не меньше тридцати канри. Все они были связаны.

Попробовав пошевелиться, я обнаружил, что мое тело тоже туго стянуто крепкой веревкой по рукам и ногам. Я напряг мускулы, пытаясь высвободиться, и заерзал на месте.

– Смотрите-ка, кто проснулся, – раздался басовитый знакомый голос из затененного угла по правую руку.

– Дики, это ты? – приглушенно прохрипел я.

Язык с трудом ворочался, а челюсть онемела так, будто накануне я побывал в бою с дебрем и вышел отнюдь не победителем.

– Я… я, – с безразличием отозвался капитан Тычок. – Кто же еще? Или ты не желаешь беседовать со старым морским барсуком, а?

– Где мы? – недоуменно спросил я. – Где остальные? И что, гнилые кости хидны, стряслось?! – выругался я на манер Тамиора, чувствуя, что сознание мало-помалу возвращается к привычной бодрости.

– Да не шуми так, круторогий, – успокаивающе буркнул Дики. – Все здесь. Даже больше, чем должно быть. И приятели твои тоже тут. Вон в той стороне. Слева от твоей драконьей башки, – капитан хмыкнул. – Незадолго до тебя очухались.

– Тамиор, Давинти, – позвал я, тщетно вытаращившись в указанном направлении. – А-а-а, проклятье. Никого не вижу.

– Здесь, друг, – прозвучал ровный и чересчур размеренный голос рыцаря. – Успокойся. Побереги силы. Будем выбираться, когда доплывем.

Тон бородача крайне настораживал. Лишь однажды я слышал подобные интонации в голосе друга, и причиной в ту пору была практически безвыходная ситуация.

– Круто вас шарахнуло, ребята. Аж почти на двое суток вырубило, – продолжал Тычок. – Я бы даже сказал, что вам прямо-таки крупно повезло.

– Это еще почему? – донеслось слева.

– А потому, белобрысая бороденка, – гневно рыкнул Дики, – что пока вы дрыхли в отключке, перед твоим отрядом вряд ли стоял вопрос, чем бы себя занять, сидя связанным в трюме собственного корабля! – капитан откашлялся и спокойно продолжил: – Мы вот с братьями начали трепыхаться, как только «Пустой Гром» вышел из бухты.

Со всех сторон раздалось согласное мычание.

– Эти балбесы думали, что вы – того… – Дики весело присвистнул. – Перестарались мол, говорят. Такой ценный улов загубили. Но вы, парни, оказались крепче, как погляжу. Вам долгий сон, небось, только на пользу пошел, а? – капитан хохотнул.

– Так, что все-таки приключилось? – прерывисто поинтересовался я. – Затылок ломит. Все, как в тумане. Кажется, мы кутили в «Осьминогом хлебе». Затем дрались. А потом вспышка… И теперь мы тут. Связанные. Да и бока горят, словно по мне топталось стадо клыкарей.