Бастард
Шрифт:
Поесть захотелось, винца попить и поразмышлять. В своей комнате завалился на кровать, вытребовав у хозяина досочку, покрытую воском, и стило, и стал придумывать себе герб и девиз, попутно прихлебывая молодое божанси и ожидая, пока мэтр Эммануил запечет для нас гуся и пару каплунов.
История с сеньорией Сегюр, которую я взял себе в титул, мне не нравилась все больше. Это была земля Арманьяков и в любом случае меня связывала с семейством. Без встреч с благородными сьорами не обойтись, не по пустыне едем, и кто-нибудь из них вполне может при упоминании моего титула связать
Значит, надо от сеньории Сегюр и всех опознавательных знаков, связанных с Арманьяками, избавиться безжалостно. Есть благовидный повод. Обет. Будет звучать примерно так.
— Я взял обет скрывать свой герб, цвета рода и основной титул и принять темные облачения до тех пор, пока собственной рукой не уничтожу сотню… нет, две сотни сарацин во исполнение торжества христианской веры, — торжественно и выспренно продекламировал я в потолок.
Слушай, а отлично звучит! Так, а теперь девиз на щит. Вернется Тук и тут же мне его намалюет.
Как там было у Вальтера Скотта… Рыцарь, лишенный наследства? Нет, мне это не подходит. Воспримут не так. Все, что связано с бастардством, долой однозначно.
Ага… Да что за хрень в голове вертится!
— Никто, кроме меня! — вдруг выпалил и понял, что попал в точку. — Так и напишем на черном фоне серебряными буквами по-латыни. А герб… А никакого. Черный фон с серебряной окантовкой — и все. Отлично будет смотреться. Доспех-то у меня исключительно вороненый.
Стоп… Я же заказал себе сине-черные шоссы… Надо будет и синенького в герб добавить. Значит… Значит, на синем фоне будет черный фигурный щит, на котором уже и будет надпись серебром. Полное рококо, до которого и не дожить мне.
— Да ты, батенька, просто монстр геральдических символов, — похвалил я себя, наградил бокалом вина и принялся придумывать имя.
А титла… Пусть так и будет — шевалье де… де… де… Знаний и воображения катастрофически не хватает… Шевалье де Розмарин… де Барбарис, де Хмели-Сунели… Вот млять…
Опять набулькал вина в бокал.
Шевалье де Карабас? Ну нет… Может, лучше по писателям пройтись? Шевалье де Голон, шевалье де Дюма? Шевалье де Мопассан. Полный бред!
Насколько я понимаю, титла отождествляется с владением земелькой. Есть, к примеру, земелька Вик-Фезанзаге. Вот мой папаня и был в дополнение к основному титулу этим виконтом де Вик-Фезанзаге. А земелькой можно при желании и отдельно стоящий хутор обозвать. Как проверишь, есть ли такая? Правильно — никак. Значит, я буду шевалье де Дрюон. Где-то я читал, что предки данного сочинителя получили титлу дворянскую от Наполеона Бонапарта… Или не они? Да какая разница. Хорошо звучит! Шевалье де Дрюон. Вполне по-французски. А имя оставим Жан.
Фу-у-ух… Придумал. Где там этот Эммануил хренов? Жрать хочу — не могу.
Вдруг внизу раздались оглушительный грохот, звон и пронзительные вопли хозяина. Мне даже на секунду показалось, что его проткнули вертелом, так истошно он вопил… Может, разбойники?
Втиснулся
Но увидел следующую картину.
Разбойников не было…
Хозяина никто вертелом не протыкал и вообще никаких увечий не наносил.
На полу в кухне валялся перевернутый шкаф и гора посуды.
Почтенный мэтр Эммануил, красный как рак, носился по кухне с присно упомянутым вертелом за щуплым чумазым пареньком. Мальчишка проявлял чудеса изворотливости и выскальзывал из рук мэтра как угорь. Хозяин же попыток не оставлял и, впустую полосуя воздух железякой, завывал как сирена.
Я пожалел, что со мной нет аркебузы. Бабахнул бы в потолок в лучших разбойничьих традициях — и конец суматохе. Правда, возможен инфаркт у хозяина, но это уже ерунда.
Легонько постучал кончиком эспады по медному котлу.
Ноль эффекта. Вопли и топот заглушали все звуки. Меня никто не собирался замечать.
Немного разозлился, спихнул котел со стола на пол и рявкнул громче медного звона:
— Achtung! Tudit naperekosyak!.. Мэтр Эммануил, объяснитесь, что здесь творится?
Паренек заметил меня первым и, мигом сориентировавшись, юркнул ко мне за спину.
Хозяин по инерции кинулся за ним и чуть не наткнулся на кончик эспады.
— Я еще раз спрашиваю: что здесь творится, мэтр? — пришлось повысить голос.
— Он… он… — Хозяин, пыхтя как паровоз и задыхаясь, не мог вымолвить ни словечка.
— Мэтр, успокойтесь, — пришлось смягчить тон. — В любом случае он от вас никуда не денется.
Паренек, услышав эти слова, испуганно пискнул и забился в угол.
Мэтр отдышался и выпалил:
— Это исчадие ада, ваша милость, опрокинуло мой шкаф с посудой, испортило баранью тушу, залило новую скатерть вином, уронило перечницу в суп и…
— Это не я… — пискнул паренек.
— А кто?! — взвыл хозяин. — Взял на свою голову, погубит меня когда-нибудь моя же доброта. Убью, не пожалею, возьму грех на душу…
— Тихо, тихо… Кто он такой?
— Работник мой. Пожалел на свою голову сироту. Мне нужен был слуга, а тут он из Арманьяка с беженцами пришел, говорит — сирота. Нешто я без сердца. Обогрел, приютил…
— …обобрал… — продолжил я за хозяина.
— Что? — Мэтр в недоумении выпучил глаза.
— Не обращайте внимания, мэтр. Ну и что вы собрались с ним делать? Убить? — поинтересовался я. — Ваш вертел вполне для этого подойдет. Только надо бить в живот прямым уколом. Тогда вы проткнете желудок, и мальчишка будет помирать долго и мучительно.
— Н-не надо! — Мальчишка попытался сбежать, но я его успел поймать за шиворот.
— Н-нет… — Мэтр испуганно уронил вертел на пол и в смущении спрятал руки за спину.
— Как тебя зовут, маленький негодник? — Я легонько встряхнул паренька.
— Франсуа… Франсуа, Франсуа меня зовут, в-ваша… м-милость. — У парнишки зуб на зуб не попадал от страха.
— Ну, и что с тобой делать?
— П-поймите… П-простите…
— Сколько тебе лет?
— Ч-четырнадцатый на Рождество п-пойдет…