Байкал. Книга 5

Иванько Татьяна

– Мой дом вовсе не там, где дом Мировасора, я уж говорил тебе, – проговорил Дамэ негромко.

– Мне плевать, где твой дом. Скажешь, куда, туда тебя и доставлю.

– Мой дом там, где дом твоего брата, – сказал Дамэ, глядя мне в глаза открыто и без боязни. – Не забыл ещё Эрбина?

– Не говори со мной так! – рассердился я, какое право имеет этот наглец, этот разжалованный чёрт, пытаться уязвить меня в самых сильных, самых болезненных моих чувствах?..

…Что-то промелькнуло в лице у Ария, когда я упомянул имя его брата,

грусть ли, или желание сказать что-то, мимолётное, но ясное, расправились складки меж ровных широких бровей, глаза заблестели светом. Однако в следующий миг, Аяя сойкнула:

– Передай здравия Эрику! От меня и… и от нас!

Этого мига хватило, чтобы взгляд Ария потемнел, сверкнул воронёной сталью, вместо просвета голубого неба меж туч, черты снова стали резче и сам он, словно старше.

– Идём, Дамэ, в другой раз поговорим, – сказал он, хмурясь и не оборачиваясь на неё.

– В другой?

– Да, так. Заскучаешь об Аяе, позовёшь.

– Как?

– А ты шибче думай о ней, я услышу… – скривил затвердевший рот Арий. И я не понял, в его словах больше угрозы или шутки.

Оказалось, ни того, ни другого. Мы с ним спустились по той самой дорожке через сад, к озеру.

– Странное озеро, Арий, ты, что думаешь о нём, как учёный?

– Много чего передумал, тут ты угадал, Дамэ, вон, вместе с Аяей думали-размышляли, исследовали. То Мёртвая вода и Живая тож, вот, до чего дошли, – не шутя, сказал Арий. – Живого легко умертвит, а вот умирающего али больного на ноги поднимает.

– Под стать себе ты нашёл место.

– Не болтай зря, сказал уж… – проговорил Арий сквозь зубы.

– Разве Аяя по сию пору не знает, али не верит, что ты…

Арий остановился и повернулся ко мне.

– А ты считаешь, для неё радость помнить всякий день, с кем она разделила свою жизнь? Она обо мне знает то, чего не знает никто. И, к тому же, чувствует меня, мою душу так, что ты её от меня не отвратишь, и не пытайся. Даже напоминанием об Эрике, – очень тихо и зло прошипел он, словно опасался, что она услышит нас.

И вдруг небольшое происшествие разрушило это ощущение сгустившейся угрозы, что вроде он немедля не то что низвергнет меня с этих скал, но и испепелит своими холодными глазами. Маленькая птичка, быстро и ласково чирикнув, села ему на плечо, он повернулся, и улыбнулся ей, поднял руку и… погладил кончиком пальца пёрышки на её животике, приговаривая:

– Что, славная пичужка, не беспокойся, и Селенге-царице передай, не обижу я Дамэ, её названного брата, снесу домой, ещё и отдохнёт дорогой. А мне пущай баню пока истопит… – мягко улыбаясь, сказал Арий птице.

– Ты что… говоришь с ними? Как она? Как Аяя? – изумлённо проговорил я и кивнул вверх, на дом и сад, стоящие на уступе.

– Они говорят со мной. Я лишь слушаю, что она передаёт мне. А сам говорю… – он усмехнулся, птичка, снова чирикнув, улетела, словно кивнула ему. – А сам говорю, потому что я всего

лишь человек, и языку их не обучен. Что они там понимают из моих слов, кто знает…

Тут оказалось куда больше чудес, чем я видел, пока не заговорил с ними. Арий снова посмотрел на меня, и теперь лицо его было светлее и мягче, чем перед этим.

– Так, где твой дом, Дамэ?

– Ныне в Персии, Арий. Скоро, думать надо, снова в Индию вернёмся. Эрбин словно знает, где вы, будто чувствует, не удаляется от энтих вот гор.

– Чувствует, что ж… И я чувствовал, иде он, а токмо полагал, что и Мировасор с вами. Как же разошлись? Отчего?

– А тебе чаялось, что Эрбин останется дружен с теми, кто изгнал тебя?

– Не хотелось так думать, но… мне казалось, Эрик примкнул к нашим гонителям.

– Или ты самого себя убедил в том, чтобы… Признай, чтобы Аяя не видела Эрбина.

– Что признавать, ясно, что… – хмуро проговорил Арий, отвернувшись.

– Некогда в Кемете, я упреждал тебя, чтобы ты не доверял Аяю Эрбину, ты не слушал.

– Не тебе же, демону, доверить.

– Демон я, не зря пеняешь мне, не человек и нечеловеческой жизнью живу, но Аяе я верный. И дружбы её и доверия никогда бы не предал!

– Ладно, не серчай на мои слова, Дамэ, – негромко и примирительно сказал Арий. – Страшно устал я нынче, а тут ещё ты в моём дому, где никого быть не могло, оказался. Как думашь, в своём праве я злобиться?

Я вздохнул, кивая, можешь, что ж, ты в своём праве.

– Всерьёз, летим к нам, с Эрбином увидишься.

Арий взглянул на меня, сомневаясь, но после всё же… вдруг раскрылись громадные чёрные крылья за его плечами, он подхватил меня за пояс, отрывая от земли, я задохнулся и ослеп на несколько мигов, а когда смог дышать, уже свалился в пыль, не устояв на ногах, недалеко от городских ворот Багдада…

Что это стены Багдада, я понял не сразу, потому что пришлось некоторое время дышать глубоко и полно, чтобы вернуть себе и зрение и слух, и силы в ноги, достаточные, чтобы встать. Арий сидел поблизости на большом камне, ожидая, пока я приду в себя. Он не был больше крылат, нет, снова выглядел собой, но бледным от усталости, и даже немного лохматым.

– Живой? – спросил он, увидев, что я смотрю на него.

И поднялся:

– Ну, веди к Эрику. Что ж, коли день такой…

– Правда, пойдёшь?

– Ежли поведёшь, – он пожал плечами.

– Здесь и Агори тож, он теперь за Эрбином как некогда за тобой на Байкал…

Арий лишь кивнул. А спустя несколько мгновений мы с ним шли рядом уже по улицам города, Арий, принявший вид седобородого старика в одеянии, подобающем здешним обычным одеждам, шёл рядом со мной, оглядывая улицы.

– Мы были здесь с Аяей, – сказал он. – Но мельком. И то давно было.

– Значит, тогда нас ещё не было здесь – сказал я. – Мы здесь всего только третий год. Эрбин… впрочем, сам увидишь.