Байкал. Книга 6
Шрифт:
Вот я и ушла в пристройку, поплакать, повздыхать, и, быть может, наконец, заснуть. Я и отплакалась, утихли и вздохи, я начала проваливаться в сон, как в тёмное и вязкое болото. И вдруг болото моё всколыхнулось, будто в него упало громадное дерево или камень, всколыхнув, словно взрывом выкинув меня назад. Я, вздрогнув, вскочила, то есть села в постели.
Перед кроватью стоял Огнь, лохматый, голый по пояс, с лампой в руке.
– Ты… ты… здесь? Почему ты здесь?! Как ты…
– Огнь…
– Как ты посмела уйти?! Уйти… и ты…
Он отбросил лампу и рванул меня за ноги к себе, отшвырнул одеяло, злыми нетерпеливыми руками сдирая рубашку с меня.
– Перестань, Огнь!.. Огнь!.. Что с тобой! Не надо! Я не хочу… – закричала я ему в лицо, не решаясь ударить его и не дать сделать то, что он намерился.
И потому я только заплакала оттого, что произошло затем, не испытывая никакой радости от нашей близости, а только обиду и одиночество. Он же, напротив, кончил с наслаждением, или с отвращением, я уже не знаю, как оценить его вскрик, стон и рёв. Закончив, он сел возле меня и сказал:
– Не смей никогда уходить от меня… вот так, пока сплю, как воровка.
– Огнь… – поговорила я, пытаясь справиться со слезами, что душили меня. – За что ты… теперь ты… за что так ненавидишь меня?
– Что?! – он развернулся. – Я? Я тебя ненавижу?! Да я… я… люблю тебя так, что немеет мой ум и останавливается сердце, когда я смотрю на тебя, когда думаю о тебе! А ты… Ты… это ты остыла, охладела ко мне. Совсем. Что, всё из-за него? Из-за Орсега? Что он так хорош, оказался, да? Столько лет прошло, а ты всё… Зачем вернулась тогда, коли так сладко тебе с ним было? Осталась бы…
– Да ты что?!.. ты что говоришь-то, Арик?! – ужаснулась я, не веря ушам.
– Что я говорю?! Что я говорю?! Как ты смотрела на него сей день. И всякий раз эдак смотришь! Он прямо мёдом лился, и ты вьюнком вокруг него, так и вилась, так и изгибалась…
– Я вилась?.. Да ты что?! Да ты… Дурак ты… Орсег… придумал… такое придумал… и ты что все эти годы из-за того, что было тогда? Что тогда… но ничего же не было, Ар! Он даже руки моей не тронул, не то, что… Он говорил, что так и будет…
Я заплакала. Арий встал, поддёргивая штаны, одеваясь. Лампа на полу разлилась маслом и подожгла пол, он спокойно затоптал пламя.
– Нечего плакать, идём в дом, – сухо сказал он. – Здесь… воняет мышами, и Бог знает чем…
– Никуда я не пойду с тобой! А мыши мои друзья…
– Щас же! – рявкнул он.
– Иди сам, куда хочешь! Устроил казнь на сотни лет! Придумал и…
Тогда он просто подошёл и, не обращая внимания на отмахивания и брыкание, взял меня с постели и, перекинув через плечо, понёс вон. Зайдя в горницу в доме, бросил на постель и сказал:
– Не смей никогда впредь ложиться отдельно от меня! Никогда! Я всю землю переверну, даже ад, но найду тебя! И никакой Орсег тебя от меня не спасёт.
– Зачем?! – закричала я со слезами. – Ты давно не любишь меня! не веришь, считаешь дрянью, лгуньей, зачем держишь при себе, зачем…
– Никогда не говори, что я не люблю тебя! – порычал он. – Эта любовь – моя кровь, вся моя плоть, вся душа! Ничего иного во мне вообще нет!
– Тогда почему ты такой теперь?
– Что?! Не нравлюсь? Орсег лучше?!
– Дурак!
– Ах, дурак?!
И он рванул меня к себе, переворачивая на живот, чтобы снова взять как суку, так, чтобы я стёрла лицо, колени и локти о жесткую льняную простыню, а потом, перед концом, дернуть за плечи, поднимая, прижать мою спину к своему животу, и тиская груди, и продолжая толкать всё глубже и сильнее, порычать, поворачивая моё лицо к себе и целуя-кусая губы:
– Такой дурак не по нраву тебе?!.. Не по нраву теперь?.. Другой лучше?.. Кто лучше? Кто из них?.. Яя…Яя-а…
Как ни удивительно, как ни ужасно, совершенно неправильно и даже дико, но меня вместе с ним накрыла громадная волна экстаза, ослепляя, оглушая, почти лишая чувств…
И именно в эти мгновения я поняла, что что-то сломалось или в Арике или во мне, или в нашей любви, или в мире, но продолжать так нельзя, мы катимся в бездну…
Глава 3. Разверзлась бездна
Я застал Арика в таком положении, в каком не видел никогда прежде. И я застал его одного. Собственно этим и объяснялось его странное состояние. Я ехал сюда к нему несколько дней, вначале в повозке, потом верхом на ишаке через перевалы, через которые когда-то перешли орды, ведомые Мировасором, а мы перелетали вначале с Ариком, а после с Аяей на самолёте. И вот мне открылся уже хорошо знакомый вид, красивой чашей раскинутой долины с круглым озером, наклонной площадкой, на котором стоял дом и пристройка, что некогда мы строили здесь сообща. Не так давно это было, а кажется, вечность…
Арик сидел на скамье у стола в середине двора, на котором были в беспорядке разбросаны листы и свитки. Возле лежали какие-то странные предметы, опять его придумки-приспособы, и казалось, что всё это, включая самого Арика, здесь не первый день. Поражённый этой картиной настолько же неожиданной и странной, насколько и пугающей, я слез со своего странного вислозадого скакуна, и тронул брата за плечо.
– Ар?.. Арик, что с тобой?
Он медленно поднял голову, глаза его были воспалены от долгой бессонницы и смотрения в никуда.
– Ты… в образе моего брата явился ныне?.. Обмануть хочешь? Прочь! – поговорил он пересохшим горлом, отстраняясь.
Я понял, за Кого он принимает меня, и ещё я понял, что он не только сидит здесь уже не меньше двух дней, но и не шевелится и даже воды не пьёт. Эдак и умер бы, если бы я не приехал…
Потому я взял ковш и зачерпнул воды в лохани, что стояла в сенях, и принёс ему, чуть не наступив на курицу, что в беспорядке бегали по двору.
– Выпей, Ар, – сказал я, поднося ковш к его губам.