Байрон
Шрифт:
– «Сюдент! Водка – есть? —
– Нет, мы студенты, типа-сухой закон у нас, сами бы выпили за встречу». —
Дед подумал, пожевал губами и продолжил:
– «А чикалон есть? —
– Тоже нет, сами вот уже три месяца не бреемся». —
Все-таки он не хотел просто так уезжать и уже с улыбкой спрашивает:
– А ДЭТ есть? —
– Да, этого говна, полно». —
Даём ему неполную коробку с 100-граммовыми флакончиками жидкости. Он молча и деловито откручивает крышечки с них и один за другим выпивает сразу штуки три, также молча падает с оленя и засыпает, его подруга такого же возраста молча стреножит
«Трубку курит-бабушка его…».
А мы с удивлением смотрим на них и думаем:
«А, что разве так можно было? Оказываются ДЭТу ПЬЮТ!!!
Там ведь написано на этикетке, что принимать внутрь категорически нельзя, смерти подобно!?»
Гости провели с нами всю ночь, утром дед проснулся как ни в чём не бывало, попил чаю, покурил свою трубку, взял своё ружье и пошёл в лес, три раза там выстрелил и принёс с собой трёх глухарей и бросил их нашей поварихе, мы в ответный знак благодарности подарили ему полную упаковку «Дэты», после такого обмена любезностями гости вскоре отбыли на оленях опять в свой лес.
Обратно в Харьков мы летели через славный город Салехард, где целый день бродили по деревянным тротуарам в ожидании самолёта на Москву.
«Пусть кто-то живёт в роскошных квартирах, сидит на диванах, ходит по мягким коврам. Такая жизнь не для нас. Мы – Романтики. Нам куда милей тайга, шалаш, костёр, комары, палатка с транзистором и песня под гитару:
«На битву и доблестный труд, расправив упрямые плечи, вперёд комсомольцы идут…»
В Харькове по возвращении мы получили заработанные деньги по 600–700 рублей на человека, а магаданский отряд привёз по 1000 рублей, чем установил на долгие годы недосягаемый рекорд. В сентябре, когда все нормальные студенты едут на «картошку», стройотрядовцы отдыхают. Командир съездил в Курчатов, где вместе с Эдом помог родителям выкопать картошку на даче и в первый раз поехал в Крым, в спортивно-оздоровительный лагерь «Студенческий» от института ХПИ в местечке Карабах под Алуштой.
ССО-78. «Украина» – Нижневартовск, Тюменская область
«Мы в такие шагали дали,
что не сразу-то и дойдешь.»
В этот раз опять в ССО «Украина», Командиру удалось взять с собой в отряд друзей: Сапога, Куска, Мишу, Сурового, Длинного, Перса, Усача, Льва, Петра Я. с его товарищем Мовчаном, а вот Байрон опять пал жертвой своих страстей – «пролетел» из-за сессии и девушки Таньки, хотя обещал и собирался, даже рюкзак собрал.
И в этот раз до Сибири добирались самолётами всем отрядом, причём в самолёте Харьков-Москва, как оказалось мы летели вместе с ректором нашего института профессором Семко М. Ф., поэтому в автобусе, перевозившем нас от самолёта до здания аэропорта, все бойцы старались подойти к нему поближе и сфотографироваться, он не возражал – по нашей форме и надписям на ней он видел, – что это его студенты и пожелал нам хорошей работы. Как жаль, что на следующий год его не станет.
Наши квартирьеры как обычно вылетели на неделю раньше по маршруту: Харьков-Свердловск-Тюмень-Сургут-Нижневартовск.
Город – Нижневартовск – это административный центр Нижневартовского района Ханты-Мансийского автономного округа – Югры, входящего в Тюменскую область. Город расположен на берегу реки Оби в непосредственной близости от Самотлорского нефтяного месторождения. Начиная с 1960-х годов – эпохи активного освоения месторождений Западной Сибири – небольшой посёлок нефтяников начал активно развиваться и превращаться в современный комфортный для жизни город.
Вот превращать посёлок из домов – «Времянок» в современный город была наша задача, занимались мы там в основном строительными работами. Жили в разбитом палаточном лагере на станции Мегион в СМП -226, на работу ходили в новые строящиеся дома рядом, вечерами устраивали дискотеки для местных и для себя и соседних стройотрядов. Там был «Куст», то есть понаехало много стройотрядов сов всей страны, но работы вроде всем хватало. В конце каждого месяца Командир бегал по местным начальникам и прорабам, проверяя правильность смет, калькуляций, нарядов и «процентовок» за выполненные работы, грозя им выговорами и международными скандалами, если студенты получат «недостойную» их высокого звания Бойца ССО зарплату.
В отряде были два темнокожих представителя знойной Эфиопии и трудновоспитуемый подросток, который оказался нормальным пацаном, никуда не сбегал, спиртное не искал, а честно работал до 4-х часов дня. Если не получалось «впечатлить» местных начальников, приходилось идти к Начальнику СМП-226 и «плакать в жилетку», а тот мужик был страшно крутой, как он материл на оперативках своих нерадивых подчинённых – это был высший пилотаж, таких слов даже раньше многие и не слышали, поэтому даже уши заворачивались от такого мата. Какие люди были, страшно вспомнить…
На стадионе «Центральный» участвовали в открытии фестиваля «Самотлорские ночи», а на улице Дружбы народов, где размещались «этнические площадки» устроили «Уголок Харькова». У Миши М. там возник любовный роман с местной аборигенкой, и он часто не ночевал в лагере. На прощание устроили большой банкет с костром и дискотекой, на которой все бойцы выстроившись гуськом и подвывая – лихо танцевали какой-то свой собственный лихой танец под песню «People Let’s Stop the War» американской рок-группы Grand Funk Railroad.
Проводив отряд назад в Харьков, Командир оставался там ещё на неделю с группой крепких бойцов для закрытия нарядов и получения заработанных отрядом денежных средств. Получив огромную по тем временам сумму денег, которая поместилась в двух рюкзаках, попрощались с местным строительным и партийным руководством, а также взяли у Мишиной зазнобы – письма для него, а на словах передать велено было, что «его засосы надолго останутся на её теле!».
Назад полетели самолётами через Москву, чтобы догнать отряд и быстрее довезти деньги в целости и сохранности до Харькова, спали в обнимку с рюкзаками по очереди, всегда пара бойцов бодрствовала с молотками за пазухой, а у Командира были охранные письма на всякий случай для возможных конфликтных ситуаций с органами правопорядка и прочими заинтересованными лицами.