База 211
Шрифт:
– Вилли, мы сейчас уйдем, надолго ли, нет, пока не знаю. Ты уж погрусти тут без нас, – Сэм говорил легко, как бы в шутку, выражение лица Бохмана до сих пор смущало его, вызывало некие скверные предчувствия. – Ты как, не против еще одного постояльца? Я понимаю, Великий Лео и все такое. Но это не наши с тобой счеты. Да и закрыты уж они.
– Мне без разницы. Совершенно. Хоть стадо мамонтов приведи, – безразлично махнул рукой Вилли и лег на койку. – Только лампу не туши. Я почитать хочу. Справочник по спецификации заводских дизелей. Раз уж на мою долю выпало чинить лодочные моторы…
– Вот и молодец, – последние слова Бохмана немного утешили Сэма, и он отошел сердцем. Хоть бы и моторы,
Он и Герхард тронулись в нелегкий путь. Впрочем, это лишь для фигуральной красоты было сказано – дорога вышла ужасной, и кабы не Медведь, ни за что бы Сэму не добраться до ее конца живым. Он зарылся по уши в жесткий медвежий мех, примерз к нему, сверху занесенный водопадами снега. Пальцы, цеплявшиеся за шкуру, пробрало до костей, они стали будто стеклянные, совсем ему непослушные, но и разжать их не было никакой возможности, как, впрочем, и пошевелиться. Дышать приходилось сквозь обледенелую шерсть вязаного шлема-намордника, воздух проходил плохо. Сэм один раз свалился вниз, потерял сознание, Марвитцу нужно было останавливаться, ложиться рядом и отогревать его. Но все же они добрались. Только у самого края едва видневшихся сквозь пургу скал Сэм понял, что Герхард привез его на место старой, разоренной стоянки, и, стало быть, девушка вернулась умирать, как раненый зверь в свое логово.
Медведь лапой поддел край могучего, неровно-конусообразного сугроба, потянул за темный лоскут. Он не ошибся, из-под снега показалась палатка. Завалившаяся на сторону, с провисшими брезентовыми боками, очень убогое жилище. Внутри такой же собачий холод, как снаружи, разве невыносимо душно и безветренно. Медведь стряхнул с себя Сэма, друг его окоченел настолько, что не сразу сообразил – уже приехали. Кое-как встал, не очень пока понимая, куда попал. И тут же опустился на колени, стоять в палатке особенно было негде. Однако полез в карман. Потом долго чиркал бензиновой зажигалкой, добился скудного огонька. Марвитц в облике человеческом спешно, скорчившись в три погибели позади, тащил из рюкзака штаны и свитер. Впрочем, он мог не слишком торопиться. В углу сидело существо. Вернее сказать, обмякший куль, будто ворох скомканного тряпья, и еще Сэм увидел глаза. Два ярких голубых, и один темный и пустой. Только мгновением позже сообразил – никакое это не третье сказочное око, а дуло обыкновенного армейского пистолета. Впрочем, судя по выражению настоящей пары глаз, безнадежно-равнодушных и, кажется, сияющих от непросохших слез, стрелять в него пока не собирались. Как не собирались и превращаться в опасное животное. С одной стороны, Сэма это как нельзя более устраивало. Но вот с другой…
– Опустите оружие. Прошу… – Сэм заговорил с девушкой на немецком. Потом для надежности повторил фразу по-английски. – Я британский военнопленный. В Антарктике оказался случайно и не по собственному желанию. Моя страна не воюет с вашей, – тут он осекся на миг. А вдруг это ошибка, и девушка никакая не русская коммунистка? Однако из славянских языков он все равно не знал ни одного. – Как вас зовут? Я – лейтенант Сэм Керши, батальон военно-полевой связи. А это мой друг. Герхард Марвитц. Медведь. Да вы, наверное, знаете.
Девушка никак не отвечала, но пистолетное дуло медленно приняло вертикальное положение. Марвитц устроился кое-как рядом, вместо шеста подперев головой брезентовый свод, кивал в такт словам, переминался с ноги на ногу – Сэм в спешке забыл прихватить для него не то чтобы обувь, а даже теплые носки.
– Ну что вам сидеть здесь в одиночестве? Лучше идемте-ка с нами. У нас тепло и есть свет, – замечание было своевременно, так как зажигалка в руке Сэма делала нешуточные попытки угаснуть раз и навсегда. – Никто
– Я к нацистам не пойду, – вдруг по-немецки ответила девушка. И, будто издеваясь над Сэмом, повторила то же самое на английском.
– А у нас нет нацистов. Как я уже сказал, лично моя персона в подданстве у его величества короля Георга. Медведь вообще даже документа не имеет о своем существовании. Правда, есть еще Вильгельм Бохман, изобретатель. Но, уверяю вас, он никогда не состоял в рядах национал-социалистов, – примирительно сообщил Сэм, желая перевести все в шутку. – И все же, как вас зовут? Неудобно обращаться к такой привлекательной мисс, не зная ее имени.
– Лейтенант Матильда Капитонова, – подумав немного, сообщила о себе девушка.
– Значит, вы действительно русская, – не то утверждая, не то вопрошая, произнес Сэм.
– Я советская, – с некоторым вызовом в голосе ответила ему Тили.
– Вот и хорошо. Значит, мы с вами союзники. А Медведя и конструктора Бохмана прошу рассматривать как гражданское население. Кстати, вам не мешает подкрепиться перед дорогой, – и Сэм свободной рукой полез в рюкзак. Подлая зажигалка тут же выскользнула из его пальцев, зашипев в снегу, окончательно погасла. – Ну вот. А хотел блеснуть гостеприимством, – сказал уже в полной темноте Сэм.
– Ничего, я все вижу. И она тоже, – раздался за его спиной голос Марвитца. – На-ка хлебни. Чистый. Не разбавленный… – В темноте громко закашлялись, а Марвитц продолжал: – Заешь шоколадиной-то. Во-от. А еще коммунисты, тоже мне!
– Грязный фашист, – выкрикнули из темноты, впрочем, не слишком агрессивно.
– На себя посмотри. По тебе блохи только оттого не скачут, что здесь их нет, – и Марвитц, уже обращаясь к Сэму, предупредил: – Буря стихает, может, на пару часов. Если идти, то лучше сейчас. Ты вот что, красотка. Собирайся, нечего здесь кукситься.
– Я не стану при нем превращаться. Пусть он выйдет, – судя по интонации слов, заявление это было явно адресовано Сэму для принятия соответствующих мер.
Но ответил вместо него Марвитц:
– Надо больно. Против такого ветра ты на брюхе три дня ползти будешь, маломерка. Сядешь позади моего приятеля. Только барахла много не тащи, – угрюмо и недовольно пробурчал Марвитц. – Нечего время тратить попусту. Знать, оно не казенное.
Девушка для вида еще немого поупиралась, то не желая ехать верхом на хаме, то припоминая свое советское прошлое и вражду к мировому фашизму. Наконец во имя пролетариев всех стран (Сэм весьма кстати припомнил подходящий лозунг) Матильда была убеждена. Чувствовалось, что втайне девчушка несказанно счастлива – погибать одной, конечно, нужно иметь уйму мужества, но если есть возможность избежать печального конца и если тебя настойчиво просят… Тили согласилась. Теперь, после того как месть ее была осуществлена и смерть казалась единственным выходом, потому что идеологической закалки уже не хватало, а настоящий абсурд существования умножился многократно, пришествие этих двоих виделось ей истинным спасением.
Обратно ехали куда медленнее. Хотя буран действительно стих немного, но и Марвитц тащил на себе двойную ношу. Лишний вес был для него пустяки, зато девчушке все никак не хотелось ехать спокойно. Дважды приходилось пересаживаться. Сначала Тили устроилась позади Сэма, но Медведь пару раз взъерепенился, встал на дыбы – слишком безжалостно Матильда колотила его пятками. Что он, лошадь, что ли? Она и Сэм переменились местами. Тогда девушке показалось, будто Сэм слишком уж тесно обнимает ее за талию. Да только какая талия, когда три слоя толстенной одежды? Но ничего, кое-как доехали.