База 211
Шрифт:
– Стой на месте, тварь! И не вздумай обращаться! – громко крикнула русская, для наглядности ткнув как следует Лео дулом автомата под ребра. – Одна попытка – и ему конец!
Сейчас же Великий Лео понял, как он влип. Долгие годы он холил и лелеял в своей тибетской куколке беззаветную преданность собственной особе, и теперь эта взращенная, неумолимая верность могла погубить все. Русская волчица, как женщина, не могла не понимать такую очевидную вещь. Недаром и заманила в подлую тактическую ловушку.
– Лис, я приказываю, не слушай ее! Убей! – выкрикнул Великий Лео, ему ли было бояться смерти? – Убей и не думай обо мне! Я приказываю!
Но впервые за все их совместное существование бок о бок Лис не
Из кухни на шум высунулись любопытствующие головы доктора и механика Георга (до сего времени парочка колдовала над обедом), но обратно спрятаться уже не успели. Автоматная очередь, выпущенная диверсанткой с другой, свободной руки, скосила обоих на месте. Русская равнодушно толкнула Лео в спину:
– Марш вперед!.. Теперь направо!
Они свернули в общую залу. Лис продолжала пятиться назад, не спуская с врагини прищуренных глаз. В комнате на нижнем ярусе кроватей сидели, замерев с игральными картами в руках, механик Тенсфельд и радист Бруно. Тут же, видимо, припомнив, кто именно стрелял в нее вместе с Лео, русская скривила лицо в малоприятной гримасе ненависти и полоснула огнем. Сначала по Гансу, а потом за компанию и по Бруно. В бункере среди живых теперь остались только она, Ховен и Лис.
– Садись на табурет, – сухо приказала девушка-волчица и для верности слегка двинула Великого Лео прикладом второго автомата по затылку. – А ты стань впереди!
– Делай, как она говорит, – безнадежно разрешил Лео, все равно Лис не слушала его больше. И, обращаясь к русской, сказал: – Я понимаю. Мы убили твоего друга.
– Не друга. Брата! – зло бросила ему волчица, дуло сильнее уперлось в бок.
Лео изумленно обернулся и посмотрел на нее:
– Так вас было двое таких? Вы близнецы? Или?..
– Не твое дело, проклятый фриц! Смотреть перед собой, не оборачиваться! – У русской было такое лицо, что она, казалось, вот-вот выстрелит. – А ты, фашистская подстилка, слушай сюда! Даю тебе минуту на раздумье… Или расстреляю тебя в упор и ты, дрянь, безропотно сдохнешь на моих глазах, не пытаясь обратиться. Или… ему сейчас же конец. И дернуться не успеешь. Я все сказала.
По ровным и совсем невыразительным интонациям голоса русской Великому Лео стало ясно, что она действительно сказала все.
– Не слушай ее! Не слушай! И не жалей… меня! Лучше потом отомсти! – крикнул он Лис.
Но это было совсем бесполезно. Лис не понимала, что такое месть. Ей приказывали – она убивала, на нее нападали – она защищалась, смысл ее существования пытались уничтожить – Лис предпочитала погибнуть сама. До конца она умела охранять лишь того, кого так же до конца любила. Расчет русской оказался безошибочен. Лис в последний раз посмотрела на своего обожаемого господина. Разве у нее может быть другой?
– Плости! – как обычно шепелявя, произнесла она и развела руки в стороны в знак того, что готова. Потом обратила взор к шантажистке: – Только обесяй! – и Лис указала на Ховена.
Русская не заставила упрашивать себя дважды:
– Клянусь, я дам ему шанс. Равный с собой. Я буду драться за брата, а он – за тебя! – и, не мешкая больше, спустила курок.
Короткая очередь прошила грудь Лис, ее отбросило на нижние нары, неловко навзничь. Она не пошевелилась ни разу, пока истекало кровью ее простреленное в нескольких местах сердце. Наконец она умерла.
– Теперь ты! – девушка-волчица отшвырнула оба автомата вправо, вынутые обоймы – влево. – Вставай!
Великий Лео медленно поднялся с табурета. Поспешность вышла бы неуместной, зато теперь повеяло нелепой торжественностью. Чтобы избавиться от этого ощущения, Ховен сказал, впрочем, адресуясь более в пространство:
– Ты убила моего Волка, – хотя знал, что это не так.
Но русская тем не менее согласно кивнула в ответ. Она тоже знала, но охотно принимала убийство на себя. Ведь брат ее погиб. И значит, у истории пока нет конца.
– Вот два ножа. Очень хороших, их лезвия острее бритвы. Выбирай! – Она положила на табурет оба складных клинка. – Я поступлю, как обещала. Не стану оборачиваться. И буду драться в человеческую силу. Если победишь – ты свободен, а я умру. Если нет… Мне не будет жаль.
Великий Лео тоже не раздумывал, на это просто не было времени. Он протянул руку к табурету и наугад выбрал дуэльное оружие. Отличная конструкция, лишь слабое нажатие на скрытую пружину и вылетает обоюдоострое лезвие, это почти кинжал. Один удар в незащищенный корпус и все, достаточно, чтобы смертельно поразить врага. Удобная рукоятка – Великий Лео подбросил кинжал на ладони, но чем его достоинства могут помочь? Гауптштурмфюрер практически не владел приемами ножевого боя. Никогда не случалось в том нужды. Огнестрельное оружие – вот чем приходилось пользоваться. Ради того, чтобы уничтожить незваного противника, он был готов даже принять дуэль на двух автоматах, пусть расстреляют друг друга в упор, лишь бы сгинула русская. Но ведь наверняка обманет. Он, Лео, умрет напрасно, и не станет для нее препятствий обратиться. Впрочем, где гарантия, что все это с самого начала не обман? Однако очень скоро гауптштурмфюрер понял, никакого обмана нет. Девушка внезапно бросилась на него – Великий Лео еле-еле успел уклониться. Движения русской были столь размеренны и совершенны, что никакой сверхъестественной силы ей просто не могло понадобиться. Когда имеешь неоспоримое превосходство в своем классе убийцы, отчего же не драться честно?
Тили шла на ненавистного фрица с возвышенно грозным, но и одновременно бесстрастным лицом, и если бы орудие ее мести было несколько большим в размерах, она решительно напоминала бы смерть с косой, только без непременного черного плаща. Она уже поняла: вызванный ею на бой человек совсем никуда не годится в искусстве ножевой атаки. Он всего-то и умел относительно ловко увернуться от стремительно свистящего в воздухе холодного клинка, и то лишь потому, что Тили пока позволяла ему жить. Она ведь поклялась – нападение только в человеческую силу. Эсэсовец, однако, так неловко держал нож, зажав его в судорожно стиснутом кулаке, что Тили не пожелала продолжать бессмысленную комедию. В конце концов, не ее вина, если фашистский выродок не выучился, как следует защищать себя. Рукопашный бой с применением холодного оружия – это вполне доступно людям. Она сделала обманное круговое движение, и когда противник ее уклонился корпусом вправо, развернула ладонь, ловко перехватив рукоятку, в следующий миг острие пропороло мундир насквозь, и дальше, как в вязкую глину, вошло в живое тело, под диафрагму. Эсэсовец охнул и резко остановился, не сознавая до конца, что же с ним произошло. Потом согнулся пополам, пальцы его сжали костяную рукоять кинжала.