Базил Хвостолом
Шрифт:
Неподалеку стояло около сотни мужчин и женщин, скованных цепью за ноги.
Это были рабы, обреченные на мрачное будущее в цехах Рока.
На телах их виднелись следы плетей.
— Бедняги, — произнес кто-то.
— Освободите этих людей! — приказал Кесептон.
Солдаты бросились развязывать рабам руки и сбивать цепи. Развели костер, и Каустрэп приготовил молот.
Лагдален и Розен Джейб пригнали лошадей, которых прятали в одном из каньонов, чтобы сберечь им зрение. Оставшиеся в живых талионские кавалеристы нетерпеливо ерзали в
Ведьма оглядывала местность озабоченным взглядом. Куда подевался чародей?
Скоро удалось захватить крохотную группу чернорубашечных кавалеристов Туммуз Оргмеина, но чародея и принцессы с ними не оказалось.
Лессис въехала на высокое место, чтобы осмотреть окрестности: нет ли где беглецов. Но в наступивших сумерках ничего было не разглядеть. Они поскакали назад; Лессис в приступе раздражения погоняла кобылу грубыми пинками в бока.
Раньше она себе такого не позволяла.
— Обыщите фургоны, — скомандовала она с тревогой в голосе.
Этот человек просто обязан быть здесь — он не мог ускользнуть снова!
Глава 39
Трембоуд был почти счастлив, несмотря на промокшую одежду, потерю войска и теперешнее неуютное одиночество а степи.
Ему действительно повезло, и главное, он остался зрячим. Более того, лошади не ослепли и могли находить дорогу в степи. Они отыскали незаметную тропу, которая вывела их от берега реки в долину Ган. Значит, фортуна не покинула его окончательно.
Бесита частично ослепла. Когда их настигла вспышка. она оказалась в воде и правый ее глаз был закрыт. Но левому глазу не повезло. Принцесса ничего им не видела и едва понимала, отчего так получилось. Событие сбило Беситу с толку, разум принцессы почти помутился, и пару раз Трембоуд пользовался хлыстом, расстроившись из-за ее глупости.
И немудрено, что Бесита не понимала случившегося. Зато Трембоуд понимал все прекрасно.
Тут явно поработала ведьма, будь она проклята! И она применила что-то чрезвычайно мощное, судя по вспышке.
Настолько мощное, что ему просто не приходило в голову, что это может быть.
Он видел вспышку, когда ушел под воду, даже с закрытыми глазами. На мгновенье в мире стало светло, как днем. Всякий, кто находился в каньоне, не защитив глаза, должно быть, ослеп, и, возможно, навсегда.
Трембоуд поймал себя на том, что восхищается ее наглостью. Ведь у ведьмы было не больше тридцати человек плюс несколько драконов.
Луна взошла высоко и светила ярко. Степь превратилась в серую бархатную равнину; на темном небосводе звезды мерцали, будто драгоценные камни. Холод пробирал до костей, одежды еще не просохли, но сушить их было некогда. Нельзя было терять ни минуты.
Трембоуд в который раз благодарил темные силы за то, что ему удалось ускользнуть из ведьминых лап. Определенную роль сыграли в спасении
Опять она его не поймала, и вот он бежит на запад через Высокий Ган в пепельные каньоны, лежащие, насколько он знал, в сутках верховой езды отсюда. А уж в каньонах он наверняка оторвется от преследователей.
Затем путь его ляжет к северу, в Туммуз Оргмеин. Ведьма, несомненно, выйдет на его след, но она будет далеко позади. Ей придется выбирать: отправиться в земли каньонов, или, сократив путь, двинуться к северу и еще раз попытаться его обогнать, устроив засаду где-нибудь на территориях, покрытых лавой.
Он мрачно кивнул — именно так она и поступит. Отправится на север, поднимет армию шпионящих птиц и зверей и попробует захватить его ночью. Что ж, он как-нибудь от этого убережется.
А то, что он остался один, было даже к лучшему. Теперь можно передвигаться с хорошей скоростью, по крайней мере, пока не устанут лошади. И, главное, он не зависел от этих проклятых багутов. Он даже представить себе не мог, как бы выдержал еще одну ночь в окружении распаленных от похоти кочевников. Подобное напряжение привело бы лишь к одному — к резне.
Это было хорошо, что больше нет рядом Догбола и его головорезов, и Трембоуд теперь сам задает себе темп.
Главное, добраться невредимым до Штага и передать принцессу. И хорошо бы потом получить назначение в какую-нибудь другую часть света. Он выругался про себя — это надо ж так вымокнуть и замерзнуть!
Далеко впереди светились призрачным светом ледяные вершины гор Белых Костей. Трембоуд был сыт по горло льдом, холодом и ведьмами. Как только он выполнит задание, так сразу же отправится в теплые края.
Принцесса Бесита тоже ужасно вымокла и замерзла. Слепота пугала; Бесита переживала, а вдруг это надолго. Снова и снова мысли ее возвращались к невероятной вспышке.
Трембоуд сказал, что это была магия. Магия ведьмы ослепила ее.
Это казалось ужасно несправедливым.
Принцесса тупо уставилась на далекие заснеженные вершины. Она пыталась не думать о цели путешествия, о городе Рока, который был где-то там, на далеком севере, за горами. Всю жизнь она испытывала смутный ужас от этого существа, и теперь ее увозят к нему. Когда она смотрела на север, сердце ее трепетало и внутри она ощущала такой же холод, как и снаружи.
Она взглянула на Трембоуда и почувствовала, как на сердце у нее потеплело от огня безрассудной страсти. Бесита надеялась, что вскоре они сделают остановку и она отдастся ему под звездами такая, какая есть, — мокрая и продрогшая. Она готова все от него терпеть. Никто из ее любовников не был столь неистов, как этот! С Трембоудом она жила на высочайшем уровне смертельного напряжения.
Он вытащил ее из воды. Трембоуд был хорошим пловцом; впрочем, все, что ни делал волшебник, он делал хорошо.