БЧ. Том 6
Шрифт:
— Как резко спортсмен-ребенок стал сильнейшим мужчиной, — почти обнаженная Бестия, в одних трусиках и лифчике, с задумчивым видом изучает трофей.
— Подростковая индивидуализация и не такое вытворяет, — пожимаю плечами и обнимаю спецназовку. Целую ее в ложбинку между шеей и плечом.
— Ты же хотел быстро, — плавая в нежности, она закрывает глаза от наслаждения.
— Не удержался, — усмехаюсь. Прижимаюсь к ее щеке своей.
Бестия улыбается, большие глаза призывно сверкают. Слышу, как сердце девушки разгоняется, стуча громче с каждой секундой.
— Нет, так
Разведя бедра, она нависает надо мной. Я послушно растягиваюсь на покрывале.
— Не пожалей потом, — лыблюсь до ушей.
— Это мне уж точно не грозит, — плотоядно облизнувшись, девушка поднимает стройную ножку и, оттянув резинку трусиков, оседлывает меня, как скакового жеребца. Ну мы и поскакали…
Через двадцать минут, уходя, застаю на террасе Ясну. Девушка подняла голову к проснувшимся звездам, в россыпи которых тускло мерцает бледная луна. Заметив меня, она вылезает из кокона любования прекрасным и неизменным.
— Уже уходи…?
— Почему ты не поздоровалась со мной? — надвигаюсь на рыжую спецназовку.
Удивленная моим вопросом, она отступает.
— Бесонов, а ты часом не охренел ли? — вздергивает подбородок. — Я тут работаю до ночи, сторожу, как собака на цепи, твою семью, а ты еще собрался меня воспитывать?
Ого, кто-то рамсы попутал. Надо срочно менять девочке парадигму.
— Именно, ты сама сказала, что работаешь на меня, — киваю. — Впредь будешь всегда приветствовать фразой «Добрый день, мой князь», а в неформальной обстановке еще и поцелуем. Бестия сегодня наглядно показала тебе пример.
Ясна теряет дар речи от моей наглости. Лишь хлопает ртом как рыба.
— Ну, я жду, — смотрю на часы. Время к шести идет. — Давай, это не сложно. Скажи «мой князь, я поняла».
Наконец собирается с мыслями и выдыхает:
— Мой князь, да иди ты в жопу!
Смотрит мне в глаза рассерженно и с обидой, мол, зачем ты так со мной, ты же другой. Извини, солнышко, каким бы я ни был, все равно не дам посылать себя в жопу. Только разве что в деревню Попки.
— Обиделась что ли? — резко перехожу на ласковый тон. — Ну, деточка моя, я обязательно буду с тобой вежливым и мягким, как только ты уйдешь из отряда и станешь свободной гражданкой без обязанностей соблюдать служебную дисциплину.
— Служебную дисциплину?! — выкрикивает она. — Целовать тебя?! Ты совсем поехал крышей?
— Я ввожу такой порядок. Касательно именно тебя, майор Ясна, — подступаю так близко, что между нами проступает короткое замыкание. — Даю последний шанс исправиться. Тебе повезло, что сейчас вокруг очень даже неформальная обстановка. Звезды, луна, ночь.
Она краснеет до кончиков волос и пытается меня оттолкнуть.
— Хам безмозглый! Скотина озабоченная!
Я хватаю ее. Она пытается оттолкнуть, но в грубой силе рыжая уступает той же Аяно.
— Что ты творишь?!
— Выписываю тебе дисциплинарное взыскание на хороший ремень, — и от души хлопаю ее по ягодицам.
— Аййй! — на ее глазах проступают слезы. Резко она обмякает в моих руках. — Зачем ты так со мной? За что?
—
— Но…но… — поджимает она губы. — Ты же сам, первый…
— Ясна, мы не в игрульки играем, — серьезно говорю. — Мне надо лететь убивать массового убийцу-психопата, а я с тобой нянчусь. Люди могут погибнуть. Живо делай то, что тебе приказано, солдат.
Всхлипывая, Ясна сдается:
— Мой князь, я поняла, — протягивает тихо.
Внимательно, с ожиданием смотрю на нее, и она, закрыв глаза, тянется губами к моему лицу. Целует. Я нежно прикусываю одну из пухлых губ. Ясна стонет мне в рот.
— Хорошего понемножку, — взяв ее за плечи, отстраняю. — Спасибо за службу, офицер.
Подмигнув пунцовой девушке, я распускаю крылья и устремляюсь к звёздному небу, которым она только что любовалась.
Пора ковать из «зорь» личную родовую гвардию, а из женской половины отряда еще, возможно, и жен. Но последнее зависит исключительно от их поведения. Например, я уверен в Бестии и теперь еще и в Аяно, а вот Ясна под вопросом. Что точно: поляницам нужны зрелые и опытные наставницы, слишком разбаловались девчонки. Последняя их операция по спасению Аллы это наглядно показала. София же не успевает управляться с детсадом, на княгине и так держится всё управление будущим Домом.
Во время полета звонит Анастасия Соловьева. Просит личной встречи. Прошу генеральшу немедленно заехать в гости.
В усадьбе на поляниц и сестру уже не остается времени. Сразу запираюсь с Софией в своем кабинете. Княгиня горько вздыхает:
— Прости, Перун, я не смогла защитить твою сестру.
— Прекрати. Ты делаешь все, что в твоих силах, — откидываюсь на спинку кресла. — Главное, обошлось, и мы свои ошибки поняли. Лену не выпускайте из дома. Для Гоши она мертва, пускай так и остается.
— Поняла, — кивает София.
Вскоре заявляется Соловьева. Слуги проводят начальницу Сыскной части в кабинет. Я встаю перед дамой и указываю на кресло напротив. София сидит на диванчике сбоку.
— Князь, вас подозревают в убийстве цесаревича, — уведомляет следовательница, присаживаясь.
— Но вы же приехали не задержать меня, Анастасия? — падаю я следом.
Соловьева хитро улыбается, сверкнув ослепительными зубами. Значит, тоже в курсе о спектакле Владимир.
— Нет, мне дали распоряжение предоставить вам информацию о похищенных ракетах.
Вот и Гошин «бум» нарисовался.
— Слушаю внимательно.
— С армейского склада на востоке украдены шестнадцать баллистических ракет мобильного базирования, — Анастасия устало потирает переносицу кончиками пальцев. — Эти ракеты наполнены боевым газом VX. Химическое оружие, смертельное для живого организма.
— Замечательно, — скрещиваю я пальцы над столом. — У психа, помимо армии «зомби», появилось шестнадцать ракет. Насколько большой у них радиус поражения?
— Хватит, чтобы устроить гуманитарную катастрофу в столице, — вздыхает Соловьева. — На подобный случай в тарах запрятаны отслеживающие трекеры. Но похитители, видимо, используют глушители радиосвязи.