Бедный Павел. Часть первая
Шрифт:
В полку он сразу был определён в гренадерскую роту – с таким ростом без вариантов. Больше всего его командиры боялись, что его заберут в гвардию без какой-либо оплаты им. Поэтому припрятали его в полковой слободе и не выпускали в город. Там же оказался и его землячок. Ну как земляк, просто оба – тверские, но всё-таки.
Захар Пономарёв был отправлен в рекруты как вор. Поймали его на краже у соседей и не в первый раз, вот мир его и отдал 47 . Хотел бежать по дороге, но старший попался внимательный, лоб ему забрили сразу и ловили
47
По рекрутской повинности у государственных крестьян определение военнообязанного производилось самой общиной – миром (уст.).
Прошёл год и Емельян оказался хорошим гренадером, а Захар мушкетёром, и вот собрались отправить их уже в постоянные роты. А перед этим, наконец, разрешили выйти из казарм в город. Вот здесь и решили дружки гульнуть напоследок. Зашли в кабак, выпили-закусили, пошли дальше гулять по городу, смотреть на людей, на дома, каких раньше не видели. Может и ещё где выпить.
Оба были слегка пьяны от употреблённого в кабаке и от ощущения свободы. Они брели по улице, не разбирая дороги, весело переговаривались и не обращали внимания на окружающих, но шум, раздававшийся за углом, был слишком громок и вынудил их остановиться и замолкнуть.
– Что это, Захарушка? – непонимающе произнёс Карпов.
– Дык, похоже, убивают кого-то, Емель! – удивлённо произнёс приятель.
– Эвона! – задумчиво протянул гренадер и тихонечко выглянул из-за угла. Увиденное вынудило его отшатнуться и непонимающе уставиться на друга.
– Что там?
– Там, это, какого-то мальчонку с гайдуками убивают. Непорядок, брат, ребёнок же! – Карпов глянул на приятеля, и, поймав ответный задорный взгляд Захара, – Где наша не пропадала! – рывком кинулся к месту схватки…
Ехать было далеко, и мы скакали всю короткую летнюю ночь, однако к утру уже на окраине города наш конвой странным делом пропал. Гайдуки заволновались. Старший из них – Григорий – нервно сказал:
– Знаешь, Ваше Императорское Высочество, странно это. Конвой просто так не пропадёт, если на них напал кто, мы бы увидели, а так оторвались от нас и понимай, как звали. Что-то не так. Ловушка, похоже…
– А что же они нас сами не порешили? – спорил с ним второй гайдук, Степан.
– Если бы они нас сами убили, глядишь и признался кто из преображенцев, или заметил кто, что это именно они так нас… – вмешался уже я.
Мы начали нервно оглядываться. Потеряли-то мы свой конвой в мелких улочках. Завёл нас наш конвой туда, а мы уже устали и не поняли, что нас заводят в засаду.
Всё верно, из-за угла вывернула группа оборванцев. Они и были той засадой, которую мы ждали. Босяки оказались хорошо вооружены и открыли огонь из пистолетов. Гайдуки были ребятами очень опытными, Алексей Григорьевич дал мне в охрану лучших из лучших, видно, чувствовал что-то. Григорий и Степан подняли своих лошадей на дыбы, прикрывая меня от огня нападавших.
Кони получили сразу по несколько пуль и с жутким плачущим ржанием завалились на землю, а ребята успели соскочить, да ещё и пистолеты из седельных кобур с собой прихватили. Я воспользовался предоставленной мне паузой и соскочил со своего мерина, также вытащив пистолеты.
Гайдуки открыли ответный огонь и не промахнулись в отличие от нападавших, трое рухнули, один из них оказался ранен в живот и огласил округу своим криком. Ребята ударили в сабли, против каждого было по несколько врагов, и, скорее всего, они бы не смогли сдержать нападавших. Григорий кричал мне, чтобы я бежал, называя меня Игнатием, надеясь хоть как-то отвлечь от меня внимание.
Я же словно заледенел. Нет, не впал в ступор, просто мысль бежать за всю схватку у меня в голове даже не промелькнула. Я бросил один пистолет под ноги, поднял другой двумя руками и выстрелил, как учили. Попал. Поднял второй, опять прицелился. За это время Степан получил удар палашом в плечо. Я выстрелил – не попал, Степану разрубили голову. Григорий остался один. Всё должно было закончиться за считаные секунды. Я вытащил шпагу, но чтобы я сделал один против шестерых?
Но всё резко изменилось, из-за угла с диким рёвом вырвались две фигуры в солдатских мундирах – один как медведь, второй как росомаха. Они были вооружены только тесаками, но большой просто, как спичку, сломал ближайшего к нему убийцу, схватил его палаш и тут же разрубил пополам следующего. В это время тот, что поменьше своим ножом почти одним движением зарезал ещё двоих.
Григорий почувствовал изменение обстановки и так ловко закрутил саблей, что его противники невольно отступили. Я, просто, молча, подошёл к нему и ткнул остриём шпаги в бок одному из его противников. Тот схватился за рану, и тут же Григорий срубил ему голову. Всё произошло буквально за мгновения. Вся схватка перевернулась, последний нападавший это почувствовал и побежал.
Но недалеко. Тот, что поменьше, метнул свой тесак и попал ему точно под левую лопатку.
Картина поля боя была кошмарной. Площадка была залита кровью, человеческой и лошадиной и усыпана мертвецами и частями тел. Одна лошадь ещё была жива, билась в муках и жалобно ржала.
Горячка схлынула, я почувствовал дурноту, но пытался сдерживаться, сохраняя лицо. Всё испортил медведеподобный солдат – его начало рвать с такой силой и звуковыми эффектами, что сдерживаться дальше было невозможно – меня стошнило прямо в кровавые лужи под ногами. К нам присоединился и второй нежданный помощник, и только Григорий сдержался.
Он, сначала, пошатываясь, обошёл всех упавших, тихо сообщил, что живых нет. Подошёл к умирающей лошади и спокойно перерезал ей горло. Потом присел на туловище другой уже мёртвой нашей лошадки и, опустив голову, ждал, когда нам полегчает.
К собственной гордости я был первым, пришедшим в себя. Утерев рот, я подошёл к своему телохранителю и, наконец, увидел то, что не замечал раньше: он был ранен и балансировал на грани потери сознания. Видимо, первый залп банды не прошёл совсем даром – на боку его обильно выступала кровь. Я начал говорить с ним, подбадривая его, а сам рылся в вещах убитых.
Разодрал какую-то более или менее чистую рубаху, смочил импровизированный бинт тут же найденной водкой из фляги и подступил к Григорию.