Бедный Павел. Часть первая
Шрифт:
Платон выслушал яркую речь Ломоносова, у которого, видимо, накипело, да и темы ему были очень близки и когда тот сделала паузу в своём крике, спокойно ему ответил: «Тут я с Вами полностью согласен, Михаил Васильевич!»
Ломоносов подавился воздухом и побагровел. Здесь уж я вскочил и ласково усадил академика на свободный стул, а также придвинул к нему стакан воды. От такой демонстрации уважения от будущего наследника престола тот вообще оторопел и жадно присосался к воде, а потом и к пустому стакану.
Платон улыбался в бороду, я делал вид, что очень занят чтением. Через несколько минут Ломоносов справился с собой и наконец, заговорил:
– Что вы имели в виду, отец Платон?
– Я имел в виду, что по этим вопросам моё
– Нет, Ваше преподобие, – изменение тона Ломоносова было налицо – Возможно ли нам более подробно поговорить об изложенном?
Вот так противоречия между моими глубокоуважаемыми и любимыми учителями были практически устранены, и теперь наши занятия проходили уже частенько совместно.
С тётушкой Анной я также продолжал регулярно общаться, хотя ценность информации, получаемой от неё, явно в настоящий момент снизилась, но приятно мне было с ней общаться, и всё тут…
Графиня Анна Карловна Воронцова, урождённая Скавронская, совместно с мужем Михаилом Илларионовичем 26 прохаживались по парку на своей мызе. Она пригласила супруга на совместную прогулку, чтобы обсудить стратегию поведения семьи.
26
Воронцов Михаил Илларионович (1714-1767) русский государственный деятель и дипломат, канцлер империи, граф.
– Михаил, мне не очень нравятся наши денежные дела! – Анна Карловна была женщиной умной и властной.
– Но душа моя! Невозможно в Петербурге вести дела в обществе, не делая долгов! К тому же ты тоже любишь тратиться – вот дача наша, к примеру!
– Михаил! Не забывайся! Именно мне ты и твои братья обязаны своим положением! И не смей меня упрекать в излишних тратах!
– Аннушка! Ну, не надо на меня кричать! Я всё предусмотрел! Как только Пётр Фёдорович взойдёт на престол, он покроет наши долги и всё будет прекрасно!
– Михаил, меня удивляет уверенность тебя и твоих братьев, что именно Пётр Фёдорович будет наследовать корону.
– Душа моя! Ты что-то знаешь? Старуха решила назначить официальным наследником Павла?
– Ничего я не знаю! Елизавета ни с кем не хочет обсуждать вопросы наследия, как и вопросы собственной смерти! Но, не кажется ли Вам канцлер, что с каждым днём вероятность именно такого развития событий растёт? – ещё очень красивая и отнюдь не старая женщина, резко отчитывала супруга, на вид пребывавшего в значительно более преклонных годах, – Павел, даже в своём возрасте, ведёт себя много более достойно, чем Ваш потенциальный племянник! И то, что моя кузина решит оставить трон именно ему, вполне вероятно. И, возможно, это будет для всех лучше!
– Аннушка! Что ты говоришь, мы же давным-давно всё определили и изменить наше решение уже невозможно, мы слишком много вложили в этот проект!
– Да, вложили! Но чем больше проходит времени, тем больше мне кажется, что мы это сделали зря… – женщина произнесла эту фразу уже значительно более задумчивым тоном и, помолчав несколько минут, добавила:
– Так что, передай своим братцам, чтобы тратили поменьше, можем не дотянуть до успеха.
В нашу
27
Орлов Григорий Григорьевич (1734-1783) – фаворит императрицы Екатерины II Великой, светлейший князь.
Она познакомила меня с этим могучим красавцем, и я очень удивился. С предыдущими любовниками я не знакомился, да и вообще, мы даже их не обсуждали, а здесь сразу встреча. Более того, в следующий раз он явился с братьями.
Григорий на меня произвёл впечатление не слишком, но всё-таки умного бабника. Младшие Орловы тоже были фигуристыми молодцами, но значительно более стеснительными, чем Григорий. Но истинным главой этой семьи был Алексей 28 . Не такой Адонис 29 , как Григорий – у этого шрам через пол-лица, но тоже должен женщинам навиться, да и по фигуре покрупней братьев. Хитрость его просто в глаза лезла. Опасность я почувствовал даже после первой встречи. Но как я думаю, самых опасных надо приближать и пытаться приручить и контролировать.
28
Орлов-Чесменский Алексей Григорьевич (1737-1808) – русский военный и государственный деятель, граф.
29
Адонис – персонаж древнегреческой мифологии, славился красотой.
Так что, уже на второй встрече я мило поинтересовался:
– Правда ли Алексей Григорьевич великолепно фехтует на саблях и палашах? Тот удивился:
– Фехтую-то я неплохо, но вот искусство моё во многом продукт моей недюжинной силы, а не умения.
– Мне нравится ваша скромность Алексей Григорьевич, но всё-таки и я хотел бы Вас попросить, если, конечно, это Вас не затруднит, быть моим учителем фехтования. Меня учат биться на шпагах, но, боюсь, в бою от этого мало толку, – я был нарочито вежливым и тем самым ещё более озадачил Алексея, найти причину отказа он не сумел и хоть явно не горел желанием отвлекаться от своих занятий, был вынужден согласиться.
Я с самого начала своей новой жизни уделял физическому развитию предостаточно времени – ежедневно выполнял небольшой комплекс упражнений, а также бегал, но требовалось и что-то большее, тело росло, и надо было его сформировать. С недавних пор я начал скакать на лошади и фехтовать. Фехтование и конная езда нагружали мышцы очень неплохо, но шпаги – это непрактично. Где я смогу по-настоящему драться на шпагах? На дуэлях – бред какой-то, я вам Д’Артаньян, что ли? На войне – так там сабля или палаш сильно удобнее. Чем проще, тем эффективнее – так я думал.
Мы занимались три раза в неделю, мне это нравилось, и, в общем, сближало меня с семейством Орловых и лично Алексеем. Мне было уже восемь лет.
А зимой умерла тётушка Елизавета.
Императрица долго болела. Каждый день последнего года она чувствовала себя хуже и хуже, сильно грустила. Мне кажется, что её просто становилось скучно. Война продолжалась, конца ей не было видно, денег не было, вокруг престола интриги, сил на развлечения не хватает, поговорить нормально можно только с Разумовским, а он давно уже не тот, что был раньше, и тоска только усиливается…