Беги, ведьмочка, беги
Шрифт:
Написав очередное послание и вложив его в лапки письмоносцу, Олих задумчиво откинулся на подушки.
— Что, не отвечает? — спросил его Урлас. — Давай, на дыме погадаю. Увидишь сам, как она там.
— Не хочу. Опять он что-то там надымит, а я должен буду думать, что с этим делать.
Крякнул, поднялся и вышел из шатра. Его терпение было на исходе. Вот уже больше двух недель он не видел свою ведьмочку, и не получал от нее никаких вестей. Но ничего. Он потерпит. Через несколько дней они окончательно
Братья остались в шатре одни.
— Интересно, — мечтательно смотрел в потолок Кейден, — когда я встречу свою истинную, я буду таким же … странным?
— Да нет, вряд ли. Хотя, думаю, у каждого это происходит по-разному.
Вдруг в приоткрытое окошко влетел уставший письмоносец. Что там случилось в его маленькой головке не известно, но он замер над Бастианом, предлагая тому взять написанное послание.
— Кто это тебе пишет, Баст? Неужто, тоже ведьму себе присмотрел?
Мужчины дружно загоготали.
Но тот, читая послание, даже изменился в лице.
— У нас проблемы, парни…
Глава 43. Бастиан
— В тот же день, как мы улетели из замка, Ирис распорядилась заточить Велму в темнице.
— Что-о-о-о?!!! — взревел Урлас.
— Откуда такие новости? — Кейден тоже изменился в лице и подался вперед.
Он не мог в это поверить. Как такое возможно? Кто ей позволил?
— Это письмо от ее матери. Не знаю, почему письмоносец отдал его мне, но адресовано оно Олиху.
Урлас вскочил и сорвал с шеи амулет, намереваясь открыть портал.
— Урлас, подожди, — остановил его Кейден и повернулся к Бастиану: — Это не может быть ловушкой?
Тот лишь пожал плечами.
— Все может быть. Эта женщина пишет, что дочь поселила ее в покоях Олиха. — Замолчал. Затем продолжил: — Парни, я считаю, что сначала нужно выяснить, правда ли это. И первым делом вызволить ведьму из темницы, если все подтвердится.
— Согласен, — кивнул Кейден. — И спрятать Ирис. Потому что если это все правда, то Олих будет скор на расправу.
— Да, это так. Я немедленно отправляюсь в замок, — Урлас попытался обойти Кейдена, но тот не отступил, а все еще сдерживал его.
— Я считаю, что если кто-либо из вас покинет лагерь, это насторожит и Олиха, и отца. Я же могу сослаться на свой голод.
— Да ты рехнулся, Баст! Ты же добьешь девчонку! — Кейден сверкнул глазами.
— Ну почему же? Я уже имел честь лично познакомиться с вашей ведьмой. И как видишь, она все еще жива.
— Баст прав, Кейден. — Урлас неожиданно встал на сторону Бастиана.
Этот спор продолжался бы еще долго, да возле шатра послышались ленивые шаги. Вернулся Олих.
— Олих, мне нужно отбыть во дворец, что-то я проголодался, — не давая никому вставить и слова, сказал Бастиан и повел, разминаясь,
— Изголодался, братишка? Ты молодец, и так вот уже две недели держишься, — Олих хлопнул его по плечу, и улегся на мягкие подушки, мечтательно глядя в потолок. А затем лениво протянул: — Держись от МОЕЙ ведьмы подальше, Баст.
Мужчины многозначительно переглянулись. Урлас все же открыл портал и отступил в сторону, давая дорогу Бастиану.
— Держи нас в курсе, — проговорил он одними губами.
Бастиан согласно кивнул и нырнул в зияющую дыру. Для обитателей шатра потянулись томительные минуты, часы.
Бастиан оказался во дворе замка и не теряя времени, отправился ко входу в темницу. Стражники безропотно расступились, один из них пошел впереди, освещая дорогу фонарем. Двое других, бряцая ключами, висевшими на поясе, и оружием, шли в двух шагах позади.
— Быстрее, — велел Бастиан.
Стоило ему войти в зловонный подвал, как он тотчас понял, что в письме говорилась правда. Он уже был знаком со вкусом ее силы, и тотчас почувствовал ее.
Оттолкнув в сторону медлительного стража, он молнией оказался в темнице, именно перед той клетью, где, закованная цепями, на подстилке из соломы лежала ведьма. Даже в полумраке было заметно, насколько бледна ее кожа.
Злой рык, резкое движение руками, и вырванные с мясом решетки летят прочь. Бастиан походит к Велме, склоняется, хищно блеснувшими в темноте драконьими зубами перекусывает цепи и срывает кандалы.
Не медля больше не минуты, несет девушку на улицу. И лишь убедившись, что она смогла сделать слабый вдох свежего воздуха, нервная дрожь его немного отпускает.
В какой-то момент он замешкался, раздумывая, в чьи покои ее нести. Приняв решение, отправился в свою часть замка, по пути приказав привести в его покои лекарей. Лучших. Всех, кто был в замке или неподалеку от него.
— Теплая ванна, обильная еда и отдых, это все, что для нее нужно, — вынес свой вердикт лекарь.
— Если с ней что-либо случится, тебе не сносить головы, эскулап, — просипел Бастиан.
— Я понимаю, господин, — лекарь отступал к входным дверям, не смея разогнуться и поднять голову. Никто, и он в том числе, не знал, на что способен младший сын повелителя. Но сейчас он нагонял на всех присутствовавших настоящий животный ужас.
Когда слуги наполнили ванную теплой водой, он даже и не подумал выйти, а лишь отвернулся, дожидаясь, когда ведьму вымоют.
И лишь убедившись, что она лежит в постели, умытая и накормленная, позволил себе выйти из покоев.
Бастиан вызвал к себе начальника стражей и его заместителей.
Чуть не просверлив в нем дыру, зловеще спросил:
— Почему о происшедшем не доложили моему брату?
Тот молчал, не имея тому никакого объяснения.
— Ты виноват.
Один молниеносный взмах руки, в полете превратившейся в когтистую лапу, и голова начальника стражей, забрызгивая все вокруг горячей кровью, летит с плеч.