Беглец и Беглянка

Бондаренко Андрей Евгеньевич

— Ты поплачь, внуча, однако, — советует Ворон. — Обязательно поплачь, легче станет.

— Не могу, дедушка, извини. Разучилась. Вот, когда порву Бугаю и его подельникам глотки — тогда и поплачу…. Я же всё это время под кроватью сидела и всё-всё слышала. А потом, когда стало ясно, что папа с мамой мертвы, не выдержала: выскочила, выпрыгнула в окошко и побежала. Бандиты, конечно, стреляли в меня, но промазали. И догнать не смогли, морды толстощёкие…. Было понятно, что меня будут искать. Свидетельница нескольких убийств, ничего не попишешь. Искать, чтобы убить, естественно. Целенаправленно и упорно искать…. И тут мне откровенно повезло. Есть в Петропавловске-Камчатском неформальный район под названием — «Капай»: беспорядочная частная застройка, где очень удобно прятаться. Там и заброшенные бараки, оставшиеся ещё с советских Времён, встречаются. И различный

современный «недострой». Вот, в одном из заброшенных домов я и повстречалась с бичами. Приличные такие дяденьки и тётеньки, в отличие от бомжей. Почти все с высшим образованием. Доценты с кандидатами и, образно выражаясь, идейные бродяги…. Среди них была и Дарья Петрова. Её родителей (законченных наркоманов), лишили родительских прав, а Дашку направили — в сопровождении женщины социального работника — в козыревский Детский дом. Но по дороге Петрова сбежала, мол: — «Свобода, она дороже всего…». А Свидетельство о рождении и направление в Детский дом при ней остались. Дарья мне и предложила — принять её «личину», мол: — «Настоящему бичу документы не нужны. Наоборот, только мешают…». А я, подумав хорошенько, это предложение приняла…. Нормальный, между нами говоря, вариант. Дельный. Бугай (мне про него бичи рассказали), дядька серьёзный и настойчивый. Нашёл бы он меня в Петропавловске — рано или поздно…. Дальше всё было просто: доехала я на попутках до посёлка Мильково, пробралась незаметно на баржу со стройматериалами, да и доплыла на ней до Козыревска. Там, естественно, явилась в «пятьдесят второй» Детский дом, мол, так и так: — «Встречайте, дамы и господа, новую воспитанницу. Надоело мне что-то бродяжничать…». План был простой. Во-первых, спрятаться. Во-вторых, паспорт получить в положенное время. А дальше — посмотрим. Как получится…. И всё, вроде, нормально шло. И руководство Детского дома мне поверило. И я уже привыкла быть Дарьей Петровой. И в коллектив воспитанников полноценно влилась. Но полторы недели назад к нам нагрянули телевизионщики — снимать передачу про «счастливое детдомовское детство». Я, уж, и так вертелась, и этак, чтобы в кинокамеру не попасть. Да, куда там. Позавчера передача вышла по краевому телеканалу, а в ней и моя мордашка, как назло, засветилась…. Нет, думаю, наверняка, кто-нибудь из «бугаёвцев» разглядит. Нагрянут сворой — со всеми вытекающими. Вот и подалась в бега. И, как выясняется, не напрасно. Засекли, твари наблюдательные, не иначе: раз даже у полигонного патруля моя фотка имеется…. Поможешь, дедушка Ворон?

— Отведу тебя, Дашута, в Палану, к Сергею Назарову, однако. Он мужик правильный и чёткий. Не подгадит. Переправит на Большую Землю и пристроит в надёжном месте. До лучших, однако, Времён…. И всё бы ничего, но твой, внуча, сегодняшний облик…

— Что с ним такое? — беспокоится Даша.

— Сейчас очень многие жители Камчатки разыскивают белобрысого тринадцатилетнего пацана.

— Какого ещё — пацана?

— А вот его, однако, — указывает на Олега корявым пальцем шаман. — Давай, Красава, рассказывай свою историю. Твоя, однако, очередь. Среди путников, плывущих в одной лодке, секретов быть не должно. Диалектика, однако…

Олег всё рассказал.

— Потрясающе, блин горелый, — восхищённо крутит платиново-белёсой головой Дарья. — Прямо как в толстом приключенческом романе. Беглец и беглянка. Мальчик переодевается в девицу. А девочка — в пацана. Упасть и не встать…. Интересно, а как же это мы встретились — на здешнем речном берегу? Как умудрились?

— Судьба, не иначе, — предполагает Ворон. — Она, однако, такая. Неожиданная порой. И непредсказуемая.

— Ой, вы же, наверное, проголодались, бредя по полигону? А я тут болтаю…. Сейчас чайку заварим. У меня с собой и колбаска имеется, и хлеб, и сыр с маслицем.

— А мы от себя осетринки добавим…

Ужин удался на славу. Уставшие ребята уснули. Найда — совершенно ожидаемо — отправилась на ночную охоту.

Шаман сидит у костра, курит трубку и вспоминает: — «Какой же Ивнэ Жукова была красавицей, однако. Я в неё тогда, в «Школе ГКБ для национальных меньшинств», сразу же влюбился. Сразу же. С первого, однако, взгляда. И она — в меня.… Потом, правда, мы получили назначения в разные места: я — в Ключи, а Ивнэ — в Палану, заместителем, однако, директора средней школы. Но мы изредка встречались. То здесь, то там…. Последний раз — в октябре 1959-го года, в моём Сиреневом распадке. Ивнэ прилетела в Ключи по обмену опытом среди сельских преподавателей. Тогда она мне эту камею с оленем, однако, и подарила. На память. Сама вырезала. С любовью…. А ещё мы мечтали

пожениться, однако. И даже планировали рапорт подать Руководству. Мол, хотим оба служить в Ключах. Или же в Палане. По вашему усмотрению. И ради общей пользы для дела…. Общее дело — дело такое. Ради него всё надо сделать, однако. И пожертвовать. Всем. Если так будет нужно. Нас так учили, однако, тогда…. А потом Ивнэ пропала. Звоню в разгаре зимы, однако, с почты, отвечают, что Жукова уволилась и уехала. Вместе с вещами. Вышел я тогда на куратора с вопросами. А мне и объявили, что, мол, сотрудница Ивнэ Жукова была временно откомандирована в чукотский Певек, где её и задрал — совершенно случайно — голодный белый медведь, однако…. Какие же гадкие и страшные сволочи — эти «гэбэшные» генералы. Совсем без стыда и совести. И мне жизнь сломали. И Ивнэ. И дочь нашу, однако, оставили без родителей. Зачем? Ради чего? Нет ответа, однако…

Глава пятая. Мёртвый лес

Ещё в темноте шаман будит Олега и Дашу:

— Просыпайтесь, беглецы неприкаянные, однако. Просыпайтесь. Время, оно не ждёт. Как нам всем и завещал, однако, великий и непревзойдённый Джек Лондон…. Хороший был паренёк. Душевный. Пусть справедливая и добрая Светлая Небесная Тень позаботится о Душе его — бессмертной и беспокойной, однако. Да, будет так…. Нам, путники, надо ещё до завершения рассвета, однако, переправиться через реку. Обязательно. Пока оживлённое судоходство не началось…. Вставайте и расходитесь, как и полагается, в разные стороны. Из известной серии: — «Мальчики — направо. Девочки, однако, налево…». Только, смотрите, не перепутайте в спешке. Ха-ха-ха, однако…. Найда, ты где?

— Гав.

— Молодец, однако. Хорошая и умная собака…. Ребятки, эй. Вставайте-вставайте. Пора. Походная труба, однако, зовёт. Оправляйтесь и умывайтесь…. Красава.

— Что?

— Тебе, кстати, умывать лица не стоит. Нет у нас сегодня времени на наложение грима. Вечерком, однако, уже по-взрослому умоешься. Перед сном…. Или же завтра-послезавтра. Как пойдёт…. Моя мазь, она полностью безвредная, однако. Наоборот, даже лечебная и…. Подожди, сейчас вспомню. Ага, ага…. Дезинфицирующая, вот.… А завтрак, однако, отменяется. Вместе с чаем. Уже на маршруте вернёмся к этому вопросу. Когда будем в безопасности. В относительной, однако…

— Ну, чего топчешься на месте? — ворчит не выспавшаяся Дарья, в руках которой наблюдается зубная щётка и тюбик с зубной пастой. — Направо следуй, олух царя небесного…. Ну, и вид у тебя. И с вечера был страхолюдный до полной невозможности — описаться можно. А сейчас — и вообще: во сне увидишь — не проснёшься. Паричок-то, хотя бы, расчеши слегка. И поправь.

— Сама — дурочка камчатская. Ещё посмотрим, что с твоим внешним обликом на днях будет.

— О чём это ты, Красава?

— Ворон же вчера чётко и однозначно сказал, мол: — «Белобрысый пацан — в попутчиках — нам не нужен», — язвительно усмехается Олег. — Мол, опасно очень. Так как все его, несчастного, ищут…. Значится — что?

— Что?

— Придётся тебя, Дашута, обрить налысо. Вот что. Напрасно ты волосы осветлила перекисью водорода.

— Ой, — теряется девушка. — Как это — налысо?

— Так это. Очень тщательно и старательно, но бережно и осторожно…. Ты же у нас от природы — черноволосая?

— Ага. Угольно-чёрная. В маму пошла.

— Вот и замечательно. Уже через пару суток на черепушке выступят густые чёрные волосинки. Никто из встречных и подозревать не будет, что ты — это я…

— Ха-ха-ха!

— Что тут смешного? — чуть смущаясь, спрашивает Олег.

— Ну, как же…. Ты — это ты. Я — это я…. Разве нет?

— Наверное. Пока, по крайней мере. А дальше — посмотрим….

— Намекаешь на возможное соединение двух половинок одного целого? Типа — через законный брак? Мол, раз сама всесильная Судьба свела нас на этом диком речном берегу?

— Всякое бывает-случается на этом призрачном Свете. Ворон, по крайней мере, так частенько говорит.

— Бывает, — покладисто соглашается Даша. — А кто меня будет подстригать? То есть, брить? И чем?

— У Костьки — очень острый охотничий нож. Очень-очень. Как бритва. Только сам Ворон — уже старенький: и глаза не те, и рука слегка подрагивает…. Получается, что мне придётся.

— Тебе?

— Ага, — подтверждает Олег. — Больше, ведь, некому? Верно? Не бойся, я справлюсь.

— Молодёжь, однако, — напоминает о бытовых реалиях Костька. — О делах-то не забывайте. Рассвет приближается…. А наговориться вы ещё успеете. Обязательно и всенепременно. Жизнь, однако, она долгая. Если, конечно, вместе по ней идти-следовать…