Беглец из Кандагара
Шрифт:
Да и одет парень был не по-русски, не по-нашенски. Солидность ему придавал кожаный кафтан, из-под которого выпросталась длинная, много ниже колен, шитая из широких вощёных листьев какого-то неувядающего дерева мужская юбочка [65] . А ноги, обутые в деревянные сандалии, крест-накрест были опутаны ремешками из верблюжьей кожи, которые крепились к тем же сандалиям. Это ж надо в таких обутках в гиперборейскую столицу заявиться!
Только сгусток энергии, в виде которого оказался здесь Семён Сёмин, сразу почувствовал родственные связи. Может быть, этот юноша был далёким пращуром Семёна — кто знает? — но невидимые объединяющие
65
Отличительная особенность жителей древней Месопотамии.
— Ты так и не сказала, Нава, что это на тебе надето сегодня? — вскинул глаза юноша. — Я ни одной здешней бабы не видывал в такой душегрейке!
— Ах, это? — девушка ласково провела рукой по меху вывернутой наизнанку шубы. — Это яга. Тоже мне скажешь, душегрейка! Неужто никого в ягах не видывал?
— Видывал, — признался тот. — Только в ягах здесь почему-то одни старухи ходят. А ты совсем даже нестарая.
— Так-таки и нестарая? — рассмеялась девушка. — У вас ни в Израиле, ни в Греции, ни в Египте таких не носят, потому что там жизнь совсем другая. У вас больше кочуют да скот пасут, и только.
— Точно, — согласился парень. — Но здесь, я заметил, одни бабы ходят в ягах. Никто из мужиков, стариков, мальчишек не надевает такую лохматую шубу. Зачем это?
— Бабы, говоришь? — нахмурилась Нава. — А в какой стране ты видел мужика возле печи? В какой стране мужики умеют металл из болотной ржи добывать, руду переплавлять? Где ты мужика у печки видывал?
— Так ведь не обед же готовишь! Ты металл плавишь, всё одно, как корову доишь! — попытался отшутиться парень. — Так, как это делаете вы, не умеют нигде. Уж поверь мне: таких баб, как ваши, ни в одной земле не видывал. А перестранствовал я — дай Бог каждому, не смотри, что молодой. И как вы живёте, не живут нигде. Откуда здесь такое?
— Слушай, Толмай, — обернулась к нему Нава, — ты только приехал, а сразу всё знать хочешь. Поживи, тебя никто не гонит. Даже у меня пожить можешь, в гостевой постелю, — девушка в подтверждение своих слов махнула рукой в сторону необыкновенного дома на краю города. — Ведь ты не один к нам приехал. Гости круглый год в город приезжают, живут здесь и каждый в свою страну увозит то, что ему нужно. Нам не жалко делиться Божьими дарами, затем и родились на этот свет. Если поможешь ближнему, он тоже поможет тебе, неважно, на том или этом свете. Ведь если мы пришли в этот мир, значит, должны помогать друг другу. Иначе зачем приходить?
— Помогать? Кому это помогать? — ехидно усмехнулся Толмай. — Что ж тогда во все века люди войны устраивают? Или никак меж собой рабов да завоёванных царств не поделят? А ты предлагаешь помогать извергам делить отнятое и продавать в рабство обездоленных.
— Ты говори, да не заговаривайся! — прикрикнула на парня девушка. — Наши люди создали здесь свой мир, нужный только нам одним, а торговля всякая по вашему Израилю, по Галиции и Месопотамии проходит красной чертой. Дай срок, вы и души научитесь продавать, и Бога.
— Своего? Или вашего? — не сдавался юноша.
— Треглав всегда Един, только во всех странах его величают по-разному, — пояснила девушка. — У нас он тоже триедин: Вышень, Род и Сварог, а богиня любви — Лада затмила всех ваших женщин красотой не своей внешности, а души.
— Даже Инанну? — поинтересовался Толмай.
— Кто это — Инанна?
— Ты, такая умная, и не слышала про
66
Заимствовано из подлинных источников.
— Ты баешь, мол, умная я? — улыбнулась Чернава. — Наши мужики бабам такие слова говорят, только когда хотят опростоволосить: «Молчи, дура!» Иль у вас не так?
— Не так! — выразительно отреагировал Тол май и в подтверждение рубанул ладонью воздух.
— Отрадно слышать, — улыбнулась девушка. — Тогда зачем же ты к нам-то пожаловал? Ведь который день всё молчком да молчком. Негоже так.
— Я и раньше сказать хотел, — принялся оправдываться юноша, — да недосуг как-то. Надысь ваши мужики пособить просили, а сегодня не к месту…
— У нас всё к месту, — перебила его девушка. — Поведай, коль к лицу, зачем пожаловал?
Толмай снова кашлянул. Но, видя, что собеседница даже отложила работу, надеясь выслушать исповедь гостя, решил не скрывать и не уворачиваться от ответа. Ведь Чернава — действительно умница, поэтому, вероятно, и одна. А то такую кралю вряд ли кто отпустил бы. Вдруг подскажет, как найти то, что Толмай давно ищет?
— В нашем царстве, — начал он, — есть предание о герое Гильгамеше, который спустился когда-то в нижнее царство, чтобы спасти друга Энкида от жизни, дарованной ему богиней Эрешкигаль [67] .
67
Шумерская богиня смерти.
— От жизни?
— Да. От жизни в нижнем царстве, — подтвердил парень. — В том мире человека судит по его делам сама царица Эрешкигаль с помощью семи чёрных ангелов. Но человека оставляют работать на царицу там, в царстве тьмы, а вывести его оттуда можно только с помощью травы Пуригавы.
— Я знаю, — кивнула Нава. — У нас она зовётся Мяун-травой [68] . Надеюсь, у Гильгамеша всё получилось?
— Он обошёл всё царство, — продолжал парень. — Увидал там рощу с деревьями чудесной красоты и сразу же отвратной уродливости, потому что деревья эти были облеплены драгоценными камнями. А любой драгоценный камень будит в человеке не только любование красивой игрой радужных струй, но и желание денег, власти и насилия. Потом Гильгамеш попал на остров бессмертного Утнапишти, который рассказал, как найти нужную траву. Только Энкиду не предстояло быть спасённым, потому что траву утащила кошка.
68
Мяун-трава (ст. рус.) — валерианов корень.
— Это на них похоже, — рассмеялась Чернава. — У нас даже дикие кошки с кисточками на ушах всё для тебя сделают ради такого угощения.
— И всё же я собрался в нижнее царство не за этой заветной травой, — нахмурился юноша. — Никому не говорил. Тебе скажу. Царица Эрешкигаль держит в плену свою сестру Инанну, которую у вас Ладой зовут. К пленнице я мечтаю попасть, чтобы спросить: есть ли на свете то, чего все люди ищут и найти не могут? А вход в нижнее царство где-то в ваших краях должен быть.