Беглец
Шрифт:
– Я не поднял бы оружие против того, кому обязан жизнью. Даже если бы то оружие у меня было.
Леннарт, уже не таясь, отступил почти под самый навес к Лавинии.
– Предатель! – плюнул ему под ноги Готфри. – Снова бежишь? Беги.
– Скажу больше! Дайте мне меч, и я встану рядом с храбрым Навеном из Хоринга.
– Лишиться меча – как типично, – недобро прищурился гизриец.
– Но он ничего не лишился, – по-матерински нежно заметила Каси.
Она звонко щелкнула пальцами, и от толпы отделился подмастерье кузнеца с длинным свертком в руках. Леннарт
– Пусть мой отказ не обидит тебя, сэр Леннарт из Корлада, – покачал головой Навен, – но мне не хотелось бы, чтобы твои раны снова открылись.
– Ерунда, – возразил рыцарь и со свистом рассек мечом воздух.
Навен с надеждой посмотрел в глаза де Вельту. И тот все понял.
– Внук своего деда, – усмехнулся граф. – Корладский Тур гордился бы тобой. Но я объявлял поединок между островитянами и гостями с материка. А ты, хоть и полон решимости, не жил на островах. Я не хочу нарушать собственное слово.
Снова запищали дудки, и очнулся барабан. Готфри выкрикивал короткие команды, понятные только ему и его людям. Псы окружали добычу. Невольно вспомнился сон, где важные синие вороны смотрели на дерущихся.
«Слишком много света», – подумал Навен. Рыцари в нерешительности смотрели на безоружную жертву. В их глазах сквозь прорези шлемов читался страх. Никто не хотел убивать особу, приближенную к де Вельту. Как и никто не сомневался, что для Навена этот поединок добром не кончится. Пять здоровых молодчиков мялись как послушники перед женской баней.
Так бы все и продолжалось. Глупо, молча, под пищание дудок и треск костров. Но Навену нужно было место, инерция и орудие. Кольцо сжималось. Без слов было ясно, что гизриец хочет просто поставить наглого островитянина на колени перед строем, похлопать себя по холке и пойти в таверну. Место нашлось само собой.
Навен оттолкнулся и в два прыжка оказался за спиной у Готфри. Тот попытался так же резво развернуться, но запутался в ногах. Не без помощи, разумеется. Лишить мальчишку равновесия оказалось несложно. Тому явно не давались танцы. И вот уже командир полетел в своих молодцов головой вперед. Из него получилось достойное орудие, потому как собой он занял сразу двоих.
Но остановиться значило дать им опомниться. Как по ступенькам Навен взбежал по спине Готфри. Широким ударом ноги крепко приложил в ухо оказавшегося рядом рыцаря и отпрыгнул. Вопль боли, свист двух мечей и грохот падающего тела. Получивший в голову пес повалился на плац, оглушенный в своей пышной блестящей кастрюле. Надо отдать ему должное: падая, пес все же попытался достать Навена самым концом меча. Не достал. Стражники оттащили его подальше.
Четверо оставшихся рассвирепели.
Один оттолкнул Готфри и сделал резкий выпад. Навен скользнул вдоль клинка, уклонился от кулака в стальной перчатке, вырвал из ножен на боку рыцаря кинжал и не задумываясь всадил нападавшему под колено.
Снова вой, снова свист. Клинки лязгнули по кладке в том месте, где мгновение назад был Навен. Готфри надежно спрятался за своих людей. Сразу двое ринулись вперед, не обращая внимания на раненого товарища. Несчастный закрыл голову руками и застонал.
Свет костра на мгновение отразился в желтых глазах. От ядовито-золотого блеска рыцарей взяла оторопь. Секундное замешательство при других обстоятельствах стоило бы им жизни.
Мало кто счел бы оружием эластичный тросик с двумя грузилами на концах. Им Навен ловил зверей. Символично. Псы не успели опомниться, как свободная рука одного оказалось примотана к руке с мечом другого. Грузила весело бряцнули по доспехам.
Руны на перчатке Готфри вспыхнули. Он крикнул формулу, и сгусток огня размером с хороший кочан капусты полетел вперед. Но попал не в цель.
Силой удара рыцарей подбросило в воздух. Осознанно теряя время, Навен высвободил из кармана гладкий самородок нен с аккуратно вырезанной руной и позаботился, чтобы рыцари не покалечили зрителей. Порыв ветра выплеснул из костров пламя, отрезая Готфри от цели. В искрах, дыму и огне скрылся из виду Навен. Над всем этим плавно пролетели бесчувственные рыцари.
– Трус! – рявкнул гизриец, отбрасывая шлем. – Разве это бой?
В следующую секунду из марева вырвался Навен. Он перехватил лезвие рыцарского меча, а свободной рукой ударил Готфри в лицо. Коротко, сильно, без эмоций. Гизриец пошатнулся и опрокинулся навзничь.
Так закончился ненужный бессмысленный поединок. Люди графа потушили магическое пламя на плацу. Навен и Каси осмотрели раненых. Помятые, опаленные и едва живые, рыцари с материка были счастливы, что еще дышат. Но в охоте на монстра от этих пользы теперь было меньше, чем нет.
– Простой урок, правда? – мягко улыбнулся граф, подавая Готфри белоснежный платок. – Недооценил противника – проиграл. Мы на островах знаем себе цену, но не заносимся. А пока беглец на свободе, вы, любезный рыцарь, без нареканий станете тренировать юнцов и старушек отбиваться от него палками и бранью. Или я закую вас в цепи и выставлю на этом самом месте.
Де Вельт говорил тихо, так, чтобы слышать его мог только тот, кому слова предназначались. Готфри, сделав над собой усилие, проглотил боль, обиду и учтиво склонился. Толпа ликовала.
Вера и пустота
«Среди утраченных языков поистине самым загадочным и древним является так называемое «материнское слово». Наречие богов, на котором, по преданиям, Мадара обращалась к своим детям, предположительно, и есть то, что мы зовем хас».
Леннарт не колеблясь согласился помочь. Если до поединка с людьми Готфри рыцарь еще сомневался в личности своего спасителя, то после уже нет. Он с бескрайним уважением смотрел на Навена и почти ничему не удивлялся. Навену же нужен был не столько помощник, сколько возможность последить за Леннартом.