Беглец
Шрифт:
Оставив Леннарта одного, Навен вышел в порт. Заложив руки за спину, он прогуливался вдоль причалов. В волнах чудились пенные пасти морских чудищ. Скрипели снасти. Поругивались матросы. Пахло зимой и рыбой.
Стражники заметили Навена. Один приветливо махнул рукой. Парень ответил кивком. На него всегда смотрели с завистью и любопытством. Сплетники приписывали Навену кровное родство с де Вельтом – ни больше, ни меньше. Каси же нарочито не делала тайны из того, что милый ее сердцу мальчик – приемыш.
Не к стражникам бежали матери, чьи малыши заблудились
Люди видели, как Навен прошел вдоль причалов в обе стороны, потом снова и снова. Он задумчиво всматривался в промерзший насквозь горизонт. А когда даже скучающие матросы перестали обращать внимание на одинокую фигуру, юноша пропал. Словно растворился в пенных брызгах.
На самом деле он просто скользнул в замаскированный лаз. Разумеется, ни добропорядочные горожане, ни, тем более, стражники не знали о нем. Ведь вел лаз не куда-нибудь, а в самую настоящую крысиную нору. Здесь, под городом, среди отбросов жили отбросы иного толка: контрабандисты, воры, беглые каторжане и прочие не замешанные в мокрых делах подданные крысиного короля. Сюда же, как ни странно, относились и доблестные шпионы.
Когда тяжелая дверь коллектора осталась за спиной, Навен поспешил зажечь факел. Не столько потому, что нуждался в свете, сколько в надежде, что открытое пламя справится с вонью. По лабиринту, полному тупиков и ловушек, прошел шутя. Знал дорогу.
С гнилого матраса поднялась куча мусора. Косматый бродяга с почерневшими зубами выглядел убедительно.
– Проваливай! – брызжа слюной, гаркнул он.
Тревожное эхо шарахнулось о стены. Вместо ответа Навен вынул руку из кармана и влепил ряженому затрещину. Да так, что у того клацнули зубы. На лбу бродяги осталась впечатанная в кожу медная монета с насечками. Повисела пару мгновений и звякнула о каменный пол.
– Я по приглашению, – сухо пояснил юноша.
– А кулаки распускать зачем? – обиделся соглядатай.
– Были б кулаки, ты меня бы не спрашивал сейчас ни о чем, – огрызнулся Навен. – В верхнем городе вашего убили. Слышал?
– Нет, – морда ряженого вытянулась. – Вот чего все забегали.
– Кто «все» и куда «забегали»?
– Раз по приглашению, значит, узнаешь скоро.
Кусок стены бесшумно сполз вниз, открывая проход. Навен стремительно сбежал по ступенькам. Здесь, во внутренних помещениях, уже ничем не воняло. Вместо этого в воздухе висело напряжение. Звериное чутье требовало забиться в темный угол и оттуда уже оскалиться, ожидая нападения. Почтовые птицы, запертые в подвешенных к потолку клетках, нервно хлопали крыльями и роптали.
Людей видно не было. Лишь голоса легкими шепотками скользили под округлым сводом.
– Где нынче вообще безопасно? – насмешливо спросил бархатный бас. – На материке? Сомнительно. Господин регент как с цепи сорвался. Тянет его всех карать. А империя по швам трещит.
– Опасные слова, – поцокал языком кто-то много старше. – И за меньшее сейчас красят плахи в красный. Положим, убьет кто регента. Разве нам станет легче? Простым честным ворам. Не шпионам, как некоторые. Нам впору скоро будет раздавать, а не забирать. Мир тогда окончательно развалится.
– А вдруг девочки спаслись? – с надеждой вставил женский голос. – Тогда у нас были бы императрицы. Черт с ним! Хотя бы одна девочка.
– Ага, сопливые императрички, – подхватил, распаляясь, старый вор. – Обеим-то тогда сколько было? Четыре? Пять годков? Даже останься они на белом свете, толку от них, как от куриной жопы. Отличный способ регенту пролезть в императоры – такую куклу оприходовать.
– Мерзкий ты, – с досадой отозвалась женщина.
Повисла пауза. Навен замер и затаил дыхание. Разговор, казалось, оборвался, но…
– Безопасно раньше было у нас, на островах, – продолжил бас, игнорируя всех прочих. – И тут такое. Будто кто-то свою головную боль нам спихнул. Отсюда оно, конечно, никуда не денется. Но нам-то как теперь жить?
– Убить тварь, и готово дело! – тявкнул старый вор. – Оно ж и не человек уже.
– А то ты у нас вояка! – съехидничал второй женский голос, более писклявый и противный.
– Бесполезно, – раздался до боли знакомый третий женской голос.
Навен отчетливо представил себе его хозяйку. Струи льняных волос, немолодое надменное лицо с бледными тонкими губами. И тяжелый взгляд тусклых серых глаз.
– Это нельзя убить, – продолжила Мирта. – Вы можете на куски искромсать тело. Сжечь. Прах развеять. Но оно вернется. Найдет новое тело. Захватит и затаится. Подождет сто лет, хоть тысячу или, может, полчаса. А потом снова начнет убивать.
– Сдается мне, ведьма пришла нам сказки рассказывать, – фыркнул старый вор.
– Заткнись, – резко осадил того бас. – Говори, Мирта, голубушка.
– Человек для него просто платье, оболочка, – невозмутимо произнесла мадаритка. – Наш враг – проклятье в теле несчастного, а не сам несчастный. В былые времена служители Илнара обратились бы за помощью к Мадаре, матери богов. Но они более не признают нашей веры. Хотя очень похоже, что господин регент отправил проблему прямо туда, где ее способны решить.
– Так решай, а не хвостом крути, – снова влез старый вор.
– Не могу.
– Вот! – торжествующе протянул он и хлопнул в ладоши.
– Опасаешься, что дело тут не в преступнике, не в проклятье и не в убийствах? – в полной тишине спросил бас.
– Да, Рейнар, – зашелестело платье. – Опасаюсь, что это способ обнаружить последних из нас. Убедиться, что мы существуем, что мы могущественны, и… покончить с нами.
– Жестоко, – кивнул крысиный король. – Но у тебя есть ученик. Он мог бы справиться за тебя.