Беглянка с секретом
Шрифт:
— Идите к себе, — деловито распорядился Рэзван. — Я пришлю за вами, если понадобится. Но вы по замку пока не разгуливайте.
Надо сказать, это предупреждение нисколько меня не успокоило. Как будто не помощница для подростка приехала, а королевский дознаватель, не дай Матерь. Потому я не стала спорить и совать нос туда, куда и совать-то его не хотелось. От волнения снова едва не заблудилась в сложных переходах замка, но всё же добралась до комнаты.
В лихорадочном беспокойстве я готова была мебель переставлять — и тем занялась бы, не будь она такой тяжёлой: моих сил хватало только на стулья. Сложно,
Сейчас я думала о том, что успела придумать себе о той жизни, что могла бы ждать меня, сумей я всё же скрыться от стражи принца. Приняли бы меня и впрямь дальние родственники, дом которых я так ясно помнила с детства? Не испугалась бы тётка пустить в дом беглую аманту? И смогла бы я сохранить в тайне дальше то, что несло в себе моё тело? Возвращаться к родителям нельзя не только потому, что там меня будут искать в первую очередь, а ещё и потому, что они просто продали меня. За долги. И порой я задумывалась: неужели Дом Рассветной Матери оказался настолько щедр, чтобы заплатить за обычную с виду девчонку такие деньги, которые могли бы решить все проблемы отца?
Как бы то ни было, дорога в Арборель, где родители жили до сих пор, была для меня закрыта. Самая окраина королевства — то малое, что ждало меня. Лучше бы и вовсе скрыться в соседних владениях, но когда с Вантулуи назревает очередная крупная стычка, когда на границе королевств то и дело случаются провокации, каждая из которых может окончиться нападением, искать убежища на стороне врага — это почти то же самое, что сразу голову в петлю сунуть.
Я вздрогнула, отвлекаясь от разглядывания вида, что открывался, оказывается, в моём окне — вполне недурственный, хоть и не такой просторный, наполненный ветром и солнцем, как с вершины башни. Дверь как будто скрипнула. И в мутном стекле разбитого на крупные витражи окна вдруг отразилась чья-то тёмная фигура.
— Зачем вы сюда приехали? — впился в спину когтями неприятный, плаксивый голос. — Откуда вы вообще взялись?
Я обернулась. Невысокая женщина в тёмно-коричневом платье со скромной, почти незаметной вышивкой по вороту, рукавам и вдоль подола, вздёрнула подбородок, пытаясь ударить меня взглядом. Вышло слабовато: куда ей против Альдора. Её треугольное личико в обрамлении свисающих по бокам завязок лёгкой шапочки-чепца заострилось ещё больше. Отчего-то я сразу поняла, что это офате Трандафир: уже перезрелая для удачного замужества, но ещё, видно, лелеящая надежду сносно устроить свою жизнь. Надежду, на которую я посягнула, сама того не желая.
Она рассматривала меня с видимой злостью, что только нарастала вместе с тем, как взгляд её скользил по моему лицу и фигуре.
— Считайте, что меня привёл сюда слепой случай, — ответила я не слишком-то вежливо.
Да чего любезничать с той, что ворвалась сюда, даже не одарив приветствием? Может, вконец разобидится да уйдёт поскорее? На сегодня с меня достаточно неприятных знакомств.
— Зато, вижу, унбар де ла Фиер вовсе не слепой, — холодно усмехнулась девица.
А она стерва, однако. Не удивительно, что до сих пор не замужем: добавка в виде злобного нрава к весьма посредственной наружности — это совсем плохо.
— Надеюсь, вы сказали об этом самому
— Он прогнал меня из-за вас!
— Это его решение.
— Рассветная Матерь всё видит, — пригрозила офате Трандафир так, будто сама знала о том наверняка. — И вам ещё отольётся всё то, что я пережила. Я так стремилась сюда. Ждала, когда освободится это место!
Она шагнула ко мне с явной угрозой в каждом движении, но остановилась, заозиравшись. Огонь в двух светильниках, что только и освещали самый тёмный угол комнаты, куда не дотягивался свет из окон, вдруг явственно загорелся ярче. И по лицу мазнуло качнувшееся от них тепло — донеслось даже издалека. Как будто Альдор незримо наблюдал за всем, что происходит в этих покоях.
Офате Трандафир нахмурилась и вновь посмотрела на меня исподлобья.
— Откуда же вы знали что оно освободится? — даже стало интересно.
— Потому что помощницы де ла Фиера младшего не держатся здесь долго, — пояснила девушка спокойно. — И вы не задержитесь.
Как будто она особенная!
— Может быть, — не стала я спорить. — Но пока я нужна унбару де ла Фиеру, этого, верно, не случится.
И откуда во мне взялась эта уверенность, как будто я и впрямь собиралась задержаться здесь больше необходимого? Но нагловатый и оскорблённый вид этой возомнившей о себе невесть что девицы так и выводил из себя. Сомнительное удовольствие выслушивать её упрёки ни за что.
Офате всё рассматривала меня и рассматривала, будто ощупывала. Будто что-то в моём облике казалось ей знакомым. И от этого неприятно колючие мурашки бегали по спине. Такие вот неприметные девицы, одетые так, словно нарочно выбирают для своих платьев самые скучные ткани, бывают самыми опасными. О том я узнала ещё в пансионе — очень давно. Особенно хорошо тогда, как выяснилось, что я одна из амант. А значит, ко мне и ещё нескольким девушкам будет особое отношение и предстоит выдерживать особо колкие козни завистниц: таких находилось предостаточно. Как раз из тех, которые читают книги о воспоминаниях амант и принимают их за сказки со счастливым концом.
— Посмотрим, — наконец процедила офате Трандафир. — Посмотрим, поможет ли вам благосклонность мальчишки.
Она повернулась и вышла, держа голову так высоко, что удивительно становилось, как не спотыкается на каждом шагу. Ещё обиженной и озлобленной старой девы мне не хватало. Знать бы, когда уберут дозор с дорог и отправиться наконец в Одиин. А там пусть де ла Фиер нанимает кого угодно на временно занятое мной место. У него ещё есть возможность успеть это сделать. Ложь, на которую я вынуждена была пойти, приносила мне всё больше и больше проблем, каждое новое знакомство добавляло ещё одну к уже существующим.
Не дожидаясь распоряжений от Альдора или Рэзвана, я всё же пошла к Маркушу. И показалось, он вовсе не расстроен, не встревожен тем, что его брату вдруг пришлось отправить восвояси уже давно сговоренную помощницу. Теперь я даже начинала её понимать.
— Мы всё равно вряд ли поладили бы с ней, — попытался унять медленно грызущую меня совесть юноша, когда мы вышли прогуляться перед ужином.
— Отчего такая уверенность, унбар? — я склонилась к его плечу, легко толкая перед собой его хитро устроенное кресло по тропинке старого, но ухоженного сада.