Беглянка (сборник)
Шрифт:
Вчера миссис Бокс испекла свадебный торт. Ему полагается «дозревать» шесть недель, так что мы едва-едва успеваем. Мне полагалось на счастье вымешать тесто; в нем было столько изюма и цукатов, что я думала, у меня рука отвалится. У нас гостил Олли, он меня сменял, когда миссис Бокс не видела. Будет ли от этого счастье и кому – не знаю.
Олли – двоюродный брат Уилфа, он поживет здесь пару месяцев. Поскольку родных братьев у Уилфа нет, он (Олли) будет у нас шафером. Он на семь месяцев старше меня, поэтому кажется, что мы с ним еще дети, чего не скажешь о Уилфе. (Я вообще не могу представить его ребенком.) Он (Олли) три года провел в туберкулезном санатории, пока не пошел на поправку. Там ему вызвали коллапс легкого. Я думала, после этого человек живет с одним легким, но оказалось, что нет. Легкое оставляют на время лечения в спавшемся (но не спившемся!) состоянии, чтобы «инкапсулировать» инфекцию,
Торт мы собираемся отвезти в пекарню, чтобы там его профессионально залили глазурью. Думаю, миссис Бокс просто не вынесла бы такой ответственности.
11 июня
Осталось меньше месяца. Мне бы сейчас не в дневнике строчить, а составлять списки свадебных подарков. Даже не верится, что у меня будет столько чудесных вещей. Уилф требует, чтобы я поскорее выбрала обои. Я-то думала, что стены во всех комнатах потому зашпаклеваны и побелены, что Уилфу так нравится, но, как оказалось, он просто оставил их в таком виде, чтобы жена могла потом выбрать обои сама. Подозреваю, что я застыла в полном обалдении, но быстро взяла себя в руки и сказала, что это очень благородно с его стороны, но я не смогу решить, чего именно мне хочется, пока не поживу в этих стенах. (Он-то, вероятно, надеялся, что к нашему возвращению из медового месяца все работы будут завершены.) Так я добилась отсрочки.
Два дня в неделю хожу на лесопилку. Я предполагала, что так будет и после замужества, но папа говорит, об этом и думать нечего. Если его послушать, то нанимать на работу замужнюю женщину даже не вполне законно, вдову – еще куда ни шло, ну, или совсем уж бедную, но я возразила, что речь идет не о найме: я же работаю у него не за деньги. Тогда он сказал то, о чем вначале заговаривать постеснялся: что после замужества у меня будут вынужденные перерывы.
«Такие периоды, когда ты не захочешь появляться на людях», – уточнил он.
«Ой, мне об этом ничего не известно», – сказала я и покраснела, как дурочка.
Так вот, он (отец) вбил себе в голову, что хорошо бы на мое место взять Олли, и надеется, что он (Олли) быстро войдет в курс дела и со временем возглавит производство.
Вероятно, он бы предпочел, чтобы я вышла за человека именно такого склада, хотя и говорит, что Уилф «красавец-мужчина». Между тем Олли пока не у дел, сообразителен, образован (уж не знаю, какое у него образование, где получено и какого уровня, но знаний у него явно поболее, чем у многих здешних парней), так что ему и карты в руки. По этой причине мне было поручено вчера привести его в контору, показать ему бухгалтерские книги и т. п., а потом отец представил его рабочим и всем, кто оказался поблизости. Похоже, все прошло гладко. Олли был предельно внимателен, в конторе напустил на себя серьезный, деловой и вместе с тем жизнерадостный вид, шутил с рабочими (но знал меру) и даже немного изменил свою манеру речи. От этого папа заметно воспрял духом, если не сказать вдохновился. Когда я зашла пожелать ему спокойной ночи, он сказал: «Это большая удача, что судьба занесла сюда такого юношу. Он ищет для себя будущее и такое место, где сможет пустить корни».
Я не стала спорить, но, с моей точки зрения, вероятность того, что Олли пустит здесь корни и возглавит лесопилку, примерно такая же, как для меня – стать танцовщицей варьете.
Он просто умеет себя подать.
Поначалу я надеялась, что Джинни избавит меня от его присутствия. Как-никак она много читает, курит и, притом что ходит в церковь, высказывает такие мнения, за которые кое-кто может назвать ее атеисткой. А кроме всего прочего, она сама мне говорила, что Олли, с ее точки зрения, недурен собой, хотя и маловат ростом. У него голубые глаза, как раз в ее вкусе, и светло-русые, волной падающие на лоб волосы, будто специально, чтобы очаровывать. Когда я их познакомила, он, конечно, был с ней очень обходителен, постоянно вызывал на разговор, а после ее ухода сказал: «Эта малышка – такая интеллектуалка, куда там».
«Малышка». Да она едва ли не выше его – меня так и тянет ему на это указать. Но я помалкиваю, потому что мужчине, который не вышел ростом, такие вещи говорить бестактно. А как отнестись к «интеллектуалке» – пока не знаю. Да, лично я считаю Джинни интеллектуалкой (вот Олли, интересно знать, читал «Войну и мир»?), но по его тону трудно было разобрать, говорит он это всерьез или в обратном смысле. Как я поняла, если она и вправду интеллектуалка, то это ему не по нутру, а если только вид делает, так это тем более ему не по нутру. Мне бы следовало срезать его какой-нибудь холодной и нелицеприятной фразой, например: «Твои высказывания для меня чересчур глубокомысленны», но с ходу такое, конечно, не придумать. И самое неприятное: когда он так высказался, у меня в глубине души, в самом потайном уголке, возникло легкое подозрение насчет Джинни; да, я ее (мысленно) защищала, но при этом, с долей некоторого вероломства, склонялась к его мнению. Не знаю, смогу ли впредь считать ее такой же умницей, как раньше.
В этом вопросе Уилф поступил совершенно правильно: он наверняка слышал всю их беседу, но промолчал. Можно было бы у него спросить, не считал ли он нужным вступиться за девушку, которую в свое время звал замуж, но я на самом деле никогда напрямую не признавалась, что мне это известно. Уилф часто слушает наши с Олли беседы, склонив вперед голову (он почти всегда принимает такую позу из-за своего высокого роста) и едва заметно улыбаясь. Я даже не уверена: это действительно улыбка или у него просто такая форма губ? По вечерам Олли с Уилфом нередко бывают у нас, и под конец папа и Уилф садятся играть в криббидж, а мы с Олли можем просто потрепаться. Или же мы – Уилф, Олли и я – играем в бридж на троих. (Отец так и не пристрастился к бриджу – считает, что это игра для снобов.) Порой Уилфу звонят коллеги из больницы или же Элси Бейнтон (его экономка, чье имя я никак не могла вспомнить, – пришлось покричать миссис Бокс и спросить). Случается, он тут же уезжает, но иногда, после карточной игры, садится к роялю и начинает играть на слух. Папа неторопливо выходит на веранду, подсаживается к нам с Олли, мы все слушаем музыку и раскачиваемся в такт. В таких случаях меня не покидает ощущение, что Уилф играет на рояле не для нас, а для себя. Ему не важно, слушаем мы его молча или переговариваемся. Бывает, мы заводим разговоры намеренно, ради отца, который от классической музыки на стенку лезет: его любимая мелодия – «В Кентукки дом родной». Нетрудно заметить, как он начинает нервничать: от такой музыки ему кажется, будто весь мир сходит с ума. А потом он (отец) и никто другой распинается перед Уилфом, как нам всем понравилась его игра, а Уилф спокойно и рассеяно говорит спасибо. Мы с Олли благоразумно молчим, поскольку знаем, что наши оценки для него ничего не значат.
Как-то раз я застукала Олли, когда тот еле слышно подтягивал Уилфу: «День улыбнулся, Пер Гюнт потянулся…» [39]
Я – шепотом: «Что-что?»
«Да ничего, – говорит Олли. – Он это играет».
Я попросила его назвать это по буквам: «П-е-р Г-ю-н-т».
Надо бы мне побольше узнать о музыке – будет у нас с Уилфом хоть что-то общее.
Внезапно наступила жара. Пионы налились, как детские попки, а с кустов спиреи снежинками осыпаются лепестки. Миссис Бокс приговаривает, что к свадьбе все выгорит, если дождя не будет.
39
« День улыбнулся, Пер Гюнт потянулся, и песню придумал нам Григ» – отрывок из шуточного текста, сочиненного на музыкальную фразу из сюиты Э. Грига «Пер Гюнт».
Пока писала в дневнике, выпила три чашки кофе и даже не причесалась. Миссис Бокс говорит: «Недолго тебе осталось баклуши бить».
Это она к тому, что Элси-Шмелси сказала Уилфу, что уйдет на покой и предоставит мне вести дом.
Так что заканчиваю бить баклуши – и до свидания, мой дневник, по крайней мере на время. Мне показалось, что в моей жизни должно произойти нечто из ряда вон выходящее, потому я и решила все записать. Неужели только показалось?
Девушка в блузке-гардемарин [40]
– Даже не думай, что будешь тут прохлаждаться, – сказала Нэнси. – У меня для тебя сюрприз.
Олли фыркнул:
– Вечно у тебя сюрпризы.
Было воскресенье, и Олли собирался именно прохлаждаться. Энергичность Нэнси не всегда казалась ему положительной чертой.
Впрочем, он предполагал, что скоро эта черта ей пригодится – для ведения домашнего хозяйства, как рассчитывал основательный, заурядный Уилф.
40
Аллюзия к портрету кисти американского художника Уильяма Меррита Чейза (1849–1916) «Девочка в блузке-гардемарин» (1902), хранящемуся в Художественном музее Милуоки.