Беглянка (сборник)
Шрифт:
Вдруг он спросил:
– Интересно, хоть один из них догадался принести ей угощение? Вроде курицы или клубники?
Нэнси была занята тем, что макала лучшие ягоды во фруктовый сахар. Через мгновение она переспросила:
– Кому?
– Той девушке. Тессе.
– А, – ответила Нэнси. – Да она кур держит, всегда может одну зарезать. Не удивлюсь, если у нее и огород есть. В деревне почти у всех огороды.
Приступ раскаяния по дороге домой пошел ей на пользу, но уже закончился.
– Дело не в том, есть в ней аномалия или нет, – продолжил Олли. – Просто сама она себя аномальным явлением не считает.
– Ну конечно.
– Ей достаточно быть собой. Глаза у нее удивительные.
Нэнси пошла спросить Уилфа,
– Мне надо взбить сливки, а в такую погоду на это уйдет целая вечность.
Уилф сказал, что им придется подождать, так как он очень устал.
Однако он все же сыграл, но позже, когда уже была вымыта посуда, а за окном начали сгущаться сумерки. Отец Нэнси не ходил на вечерние службы – думал, это уж чересчур, – но запрещал по воскресеньям карточные и настольные игры. Пока Уилф играл на рояле, он снова пролистал «Пост». Нэнси сидела на ступеньках веранды, вне поля его зрения, и курила сигарету, надеясь, что отец не учует запаха табака.
– Когда я выйду замуж… – сказала она Олли, который стоял, облокотившись на перила, – когда я выйду замуж, буду курить когда захочу.
Олли, конечно, не курил из-за проблем с легкими.
Он рассмеялся:
– Ну-ну. Ради одного этого стоит выйти замуж.
Уилф по слуху играл «Маленькую ночную серенаду» [41] .
– А он хоть куда, – заметил Олли. – Пальцы быстрые. Но девчонки говорили, что слишком холодные.
41
«Серенада № 13 соль мажор», более известная как «Маленькая ночная серенада» ( нем.Eine kleine Nachtmusik), написана Вольфгангом Амадеем Моцартом в 1787 г.
Однако думал он не о Уилфе, не о Нэнси, не об их браке. Он думал о Тессе, о ее странности и спокойствии. Думал, чем она занята этим жарким вечером в конце той узкой дороги, обсаженной дикими розами. Беседует до сих пор с посетителями или хлопочет по дому? А может, вышла и села на скрипучие качели, совсем одна, в мягком свете восходящей луны?
Вскоре ему предстояло узнать, что по вечерам Тесса таскает ведрами воду от колонки к своим помидорным грядкам, окучивает фасоль и картошку, а если он хочет поболтать, то пусть помогает.
Нэнси же тем временем все больше увязала в предсвадебных приготовлениях, и ей совсем некогда было думать о Тессе или о нем, разве только жаловаться время от времени, что Олли теперь вечно не доискаться, когда он нужен.
29 апреля
Дорогой Олли,
я была уверена, что после возвращения из Квебека мы получим от тебя весточку, и удивилась, когда ничего не пришло (даже на Рождество!), но, должна сказать, теперь я знаю почему – несколько раз я начинала письмо, и каждый раз пришлось откладывать, чтобы не наговорить лишнего. Полагаю, эта твоя статья (или очерк, или как там это называется) в «Санди найт» написана хорошо, и ты по праву можешь считать публикацию в журнале алмазом в своей короне. Отцу не понравился оборот про «маленький» озерный порт, и он просит тебе напомнить, что это лучший и самый современный порт по эту сторону озера Гурон, а мне определенно не нравится слово «прозаичный». Не знаю, чем этот город более прозаичен по сравнению с другими, да и каким он, по-твоему, должен быть – поэтичным?
Однако главная проблема в том, как это затронет Тессу и изменит ее жизнь. Уж об этом ты наверняка не подумал. Не могу до нее дозвониться, а за рулем машины мне теперь удобно не устроиться (почему – оставлю твоему воображению), так что в гости тоже не съездить. В общем, поговаривают, что к ней хлынули толпы народу, а там, где она живет, сейчас самое неподходящее для машин время года – эвакуаторам то и дело приходится вытаскивать людей из грязи (за что они даже спасибо не получают, а только очередную выволочку за безобразное состояние дорог). Дорога непоправимо испорчена, вся в рытвинах. О диких розах явно можно забыть. Городской совет рвет и мечет, подсчитывая, во сколько обойдется ремонт, а местные жители в ярости: думают, что Тесса сама все подстроила и теперь купается в деньгах. Никто не верит, что она всем помогает бескорыстно, а если кто на этом и нажился, так это ты. Как сказал отец, я знаю, ты не из тех, кто гонится за наживой. Тебе эта публикация была нужна, скорее, ради славы. Прости, если мои слова прозвучали саркастично. Амбиции – это неплохо, но о других ты подумал?
Может, ты рассчитывал получить письмо с поздравлениями, но надеюсь, ты меня простишь – мне нужно было выговориться.
И вот еще что. Хочу спросить, давно ли ты задумал эту статью? Говорят, ты несколько раз ходил к Тессе один. Мне ты ничего такого не говорил и не звал составить компанию. Ни разу не обмолвился, что собираешь Материал (полагаю, именно так ты это назвал бы), и, насколько я помню, о той первой встрече ты вообще отзывался весьма язвительно. И во всей статье ни слова о том, что именно я познакомила тебя с Тессой! Ни одного намека; я уж молчу о каких-нибудь личных словах признания и благодарности! И позволь спросить, насколько откровенен ты был с Тессой по поводу своих намерений, спросил ли ее разрешения утолить – процитирую твою статью – свое «Научное Любопытство»? Объяснил, что ты с ней сделаешь? Или просто пришел и ушел, воспользовавшись местными Прозаичными Людьми, чтобы начать свою Карьеру Писателя?
Что ж, удачи, Олли; на ответ не надеюсь. (Тем более что ты нам вообще ни разу не написал.)
Твоя двоюродная невестка,
Дорогая Нэнси.
Нэнси, должен сказать, ты делаешь много шума из ничего. Тессу все равно бы кто-нибудь нашел и «описал», так почему не я? Мысль написать статью зарождалась у меня постепенно во время моих встреч с Тессой. И мною в самом деле двигало Научное Любопытство, а уж за эту свою черту я извиняться не стану. Ты, похоже, думаешь, что я должен был спрашивать у тебя разрешения или докладывать обо всех своих планах и передвижениях, пока ты устраивала величайшую в истории планеты суету по поводу свадебного платья, девичника, количества подарочных серебряных тарелок и бог весть чего еще.
Что же касается Тессы, ты ошибаешься, если думаешь, будто после публикации статьи я о ней забыл или не подумал, как это скажется на ее жизни. У меня есть от нее письмо, где сказано, что все не так ужасно, как ты описываешь. В любом случае ей недолго осталось вести такую жизнь. Со мной связались люди, которых очень заинтересовала моя статья. Сейчас ведется много исследований на тему таких способностей – и здесь, и главным образом в Штатах. Думаю, за рубежом этой темой интересуются активнее, да и средств готовы потратить больше, так что я изучаю реальные возможности – для Тессы в качестве предмета изучения и для себя в качестве научного журналиста – в Бостоне, Балтиморе или, возможно, Северной Каролине.
Мне жаль, что ты так сурова по отношению ко мне. Ты не сказала – за исключением одного туманного (радостного?) заявления, – как течет твоя семейная жизнь. И ни слова об Уилфе, хотя, надо полагать, в Квебек ты взяла его с собой, и, надеюсь, вы отлично провели время. Хочу верить, он все так же процветает.
Дорогая Тесса,
видимо, ты отключила телефон, что вполне объяснимо, учитывая, что ты сейчас купаешься в лучах славы. Я это не из зависти пишу. В последнее время вечно говорю не то, что имею в виду. Я жду ребенка – не знаю, слышала ли ты, – и стала очень обидчивой и раздражительной.