Беглянка

Карла услышала звук приближающегося автомобиля еще до того, как он въехал на пригорок, который в этих местах считался холмом. «Это она», — подумала Карла: миссис Джемисон — Сильвия — возвращалась домой после отдыха

Если бы кто-то собирался завернуть к ним, то уже сбавлял бы ход. Но Карла все еще надеялась: «А вдруг не она».

Но это была она. Миссис Джемисон обернулась лишь однажды, всего на мгновение (ведь ей надо было вести машину по оставшимся после дождя ямам и лужам), и не отпустила руль, чтобы помахать: она не увидела Карлу. Карла мельком заметила загорелую до плеча руку, волосы, выкрашенные светлее, чем обычно, и теперь скорее белые, чем серебристо-седые, и решительное сердитое лицо, на котором виднелась улыбка: именно так и должна была выглядеть миссис Джемисон, преодолевая такую дорогу. Когда она обернулась, что-то словно вспыхнуло — вопрос или надежда, — и это заставило Карлу отпрянуть.

Итак.

Может быть, Кларк еще не знает. Если он сидит за компьютером, то — спиной к окну и к дороге.

Но миссис Джемисон могла выехать снова. Скорей всего, на пути из аэропорта у нее не было возможности заехать в магазин, ведь сначала надо было побывать дома и выяснить, что нужно купить. Тогда Кларк сможет увидеть ее. А когда стемнеет, у нее зажгутся окна. Но теперь был июль, и светло допоздна. Она могла так устать, что вообще не станет включать свет, а просто ляжет спать.

С другой стороны, она могла позвонить. Теперь уж в любую минуту.

Все лето шли дожди. Едва проснувшись, вы уже слышали стук по крыше трейлера. Тропинки превратились в грязь, высокая трава насквозь пропиталась водой, а деревья обрушивали на голову случайный душ, даже если на небе не было ни облачка. Карла надевала высокую широкополую австралийскую фетровую шляпу каждый раз, когда выходила из дому и прятала длинную пышную косу под рубашкой.

Желающих взять уроки верховой езды не было, хотя Кларк и Карла развесили объявления во всех кемпингах, кафе, на досках информации для туристов и вообще везде, где только возможно. Только несколько школьников приезжали покататься, да и те были завсегдатаями, а совсем не той толпой школяров, которых все прошлое лето возил сюда автобус из летних лагерей. Но и эти ребята, на которых они рассчитывали, тратили время на экскурсии или просто отменяли уроки из-за плохой погоды. Если они предупреждали слишком поздно, Кларк брал с них плату. Некоторым это не нравилось, и они уезжали.

Кое-какой доход все еще приносили три лошади, оставленные им на попечение. Эти три и четвертая, их собственная, теперь паслись в поле, выискивая траву под деревьями. Казалось, ничто не может их потревожить, даже дождь, который сейчас ненадолго, как это часто бывало днем, прекратился. Этого перерыва бывало достаточно, чтобы вселить призрачную надежду на хорошую погоду: облака бледнели и истончались, сквозь них проглядывала рассеянная голубизна, но настоящего солнца было не видно. Обычно перед ужином этот просвет исчезал.

Карла закончила чистить конюшню. Она не спешила — ей нравился этот ритм привычных дел, высокая крыша конюшни, запахи. Теперь она пошла к тренировочной арене проверить, достаточно ли просохла земля, на случай, если в пять часов ученик все же придет.

Большинство ливней на самом деле не были такими уж сильными или ветреными, но на прошлой неделе внезапно налетел ураган, и от шквалистого ветра, рвавшегося сквозь верхушки деревьев, слепящий дождь хлестал почти горизонтально. Через четверть часа шторм прекратился. Но дорога теперь была закидана ветками, электропровода порваны, а с пластиковой крыши над ареной оторвало и унесло огромный кусок. В конце дорожки натекла лужа величиной с озеро, и Кларк работал дотемна, копая канал, чтобы отвести воду.

Крышу еще не починили. Кларк стянул проволокой забор, чтобы лошади не попали в грязь, а Карла разметила беговую дорожку короче обычного.

Сейчас Кларк пытался найти в интернете, где можно было бы купить кровлю. Какой-нибудь магазин утильсырья с ценами, которые они могли себе позволить, или желавшего избавиться от ненужной рухляди. Он не поехал в городской магазин «Строительные товары Хай и Роберта Бакли», который называл «проклятым разбойничьим логовом», потому что порядочно задолжал хозяевам и по этой причине постоянно препирался с ними.

Кларк нападал не только на тех людей, которым был должен, Его дружелюбие, поначалу весьма искреннее, внезапно могло смениться злобой. Были места, где он не мог появиться из-за случившихся там потасовок, туда он всегда заставлял ходить Карлу. Одним из таких мест была аптека. Его толкнула старушка. Она забыла взять купленные лекарства и не пошла в конец очереди, а направилась прямо к прилавку. Он возмутился, тогда кассирша сказала ему, что у старушки эмфизема. Кларк ответил: «Ну и что! У меня у самого геморрой». Пришлось послать за управляющим, чтобы тот приструнил его. А в кофейне на шоссе ему отказали в рекламной скидке на завтрак, потому что было уже позже одиннадцати часов. Кларк поспорил с ними, а потом уронил пластиковый стаканчик с кофе на пол — просто не удержал! — а они сказали, что он чуть не ошпарил ребенка в коляске. Он выпалил, что ребенок был в полумиле оттуда и что он разлил кофе, потому что ему не дали в долг. Ему заметили, что он не просил, чтобы ему дали в долг, а он ответил, что и не обязан был просить.

— Ты разозлился, — вздохнула Карла.

— Подумаешь.

Она ничего не сказала ему о стычке с Джой Такер. Джой Такер работала в городской библиотеке, и ее лошадь обитала у них на конюшне. Лошадь была горячей маленькой каштановой кобылкой по имени Лиззи, которую Джой Такер в хорошем настроении называла Лиззи Борден. Вчера она приехала не в духе и пожаловалась на то, что крыша до сих пор не починена, а Лиззи выглядит не ахти, будто простудилась.

На самом деле с Лиззи было все в порядке. Кларк постарался вести себя миролюбиво (насколько это было возможно). Но на сей раз вспылила именно Джой Такер, заявив, что Лиззи заслуживает лучшего ухода, а их конюшня — дыра. На что Кларк огрызнулся: «Как раз для тебя!» Джой не забрала Лиззи сразу же, как ожидала Карла. Но Кларк, который раньше считал кобылку своей любимицей, отказался ухаживать за ней. Лиззи обиделась и в результате отказалась на тренировке брать барьер и подняла шум, когда ей чистили копыта. Эту процедуру проводили каждый день, чтобы не завелся грибок. Карле пришлось быть начеку, чтобы Лиззи не покусала ее.

Но самым ужасным для Карлы было исчезновение Флоры, маленькой белой козочки, которая составляла компанию лошадям в конюшне и на выпасе. Целых два дня от нее не было ни слуху ни духу. Карла боялась, что на нее напали дикие собаки или койоты, или даже медведь.

Флора снилась ей прошлой ночью, и позапрошлой тоже. В первом сне Флора шла прямо к ее кровати с красным яблоком во рту, а во втором сне — прошлой ночью — она убежала, увидев, что идет Карла. Кажется, у нее было что-то с ногой, но она все равно убежала. Она привела Карлу к забору из колючей проволоки, который ограждал какое-то минное поле, а потом шмыгнула сквозь эту проволоку, поранив ногу и всю себя, скользнула белым угрем и исчезла.