Беглянка
Шрифт:
Я в четырех милях от океана, в десяти милях от национального парка и в миллионе миль от жизни, которую оставила позади.
Бывают моменты, когда это не кажется достаточно далеким. Вот почему, когда мне хочется спросить моего водителя, есть ли у него семья или откуда он родом, я проглатываю слова, как пилюлю. Светская беседа почти всегда приводит к более серьезным разговорам, а я не заинтересована в этом. Это одинокое существование, но моя репутация у Инес обеспечивает дочери этой стриптизерши жизнь, которой никогда не было на карте.
Компромисс того стоит.
Я — мимолетная мысль, мираж для всех, кроме мужчин, которые
Я не буду беглянкой, на которую смотрят свысока на публике, потому что я трахаюсь за деньги.
Я предпочла бы быть невидимой.
Мне нечего терять, когда никто не знает, кто я на самом деле.
— Вы можете остановиться здесь, — говорю я, когда мы приближаемся к четырехэтажному зданию, где назначена моя первая сегодняшняя встреча. Солнечный свет блестит на стеклянной конструкции, как Изумрудный замок в «Волшебнике страны Оз», но я не девица в беде, ищущая дорогу домой.
— Вы уверены, мисс, что я могу выехать вперед? — спрашивает мой водитель.
— Пожалуйста, все в порядке, — говорю я с ноткой окончательности в голосе.
Избегая зрительного контакта, я передаю ему двадцатидолларовую купюру и выхожу из машины. Это будет последняя поездка, которую он сделает для меня, и через неделю он не вспомнит, была ли я блондинкой или брюнеткой. Он не сможет определить, какая квартира на Брэдфорд-стрит принадлежит мне или где он меня высадил.
Сегодня я самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Он будет часами думать о длине моих ног и мягком аромате моих духов. Но без чего-то конкретного, за что можно было бы держаться, без твердых фактов обо мне, которые можно было бы ухватить, когда его память о том дне угаснет, также как и воспоминания обо мне.
Весна в районе залива свежая и цветущая. В воздухе пахнет морской солью и распускающимися новенькими листьями на деревьях вдоль улиц. Сквозь шум транспорта щебечут птицы и гремит гудок судна, когда он прибывает в порт. Сегодня над городом светит солнце, а небо самое синее из всех синих.
Мои красные каблуки цокают по тротуару, а затем по кафельному полу вестибюля здания. Двери лифта открываются, словно по команде, и я спешу внутрь, пока ко мне не присоединился еще один пассажир. Я репетирую улыбку Кары в своем отражении на стенах лифта, когда я поднимаюсь на двенадцать этажей вверх, приклеивая ее на месте, когда останавливаюсь.
— Здравствуйте, — говорю я администратору, — Я пришла на встречу с доктором Костоном в одиннадцать тридцать.
— Ваше имя? — спрашивает мышка. Кончики ее ушей горят розовым, и она выпрямляет спину.
— Кара Смит, — отвечаю я.
Она следит за мной, пока я достаю из сумочки фальшивое удостоверение личности. Она оценивает меня и должно быть решает, что я красивее чем она, переключая свое внимание обратно на экран компьютера, пока я передаю свое удостоверение личности. Секретарша втягивает живот и убирает локон темных волос со лба. Насколько ей известно, я еще один психиатрический пациент доктора Костона. Но женская интуиция — штука хитрая, и я ее пугаю.
— Присаживайтесь, мисс Смит. Доктор скоро примет вас, — говорит она, возвращая мое удостоверение личности.
Четыре минуты спустя я официально начала выполнять свою
Майкл Костон, мужчина лет пятидесяти, сидит за массивным письменным столом из красного дерева. Он не показывает что я кто-то больше, чем его очередной пациент, приветствуя меня обычной улыбкой, вставая со стула.
Далеко от пьяных, потных мужчин, которых принимала моя мать, доктор Костон крупен в нужных местах, одет безукоризненно, а его волосы — этот пучок седых и белых волос, — взлохмаченных, аккуратно подстриженных и густых.
Этот человек может быть божьим подарком человечеству, но для меня он сделка.
— Рад тебя видеть, Кара, — говорит он, засовывая руки в карманы.
Возбуждение доброго доктора давит на его шерстяные штаны, давая мне точное представление о форме его члена. Не то чтобы я не видела, не держала и не пробовала его раньше. Я оказываюсь в этом офисе на один час каждые шесть недель, как заводной механизм.
— Здравствуйте доктор, — я вытаскиваю шпильку из волос, позволяя каштановым локонам падать на плечи и спину, как он и любит. — Я скучала по тебе.
На самом деле нет.
Я ни разу не подумала о докторе Костоне с момента нашего последнего сеанса, но важно, чтобы клиент почувствовал, что он особенный. Одно дело быть шлюхой, но совершенно другое вести себя как шлюха. Хитрость заключается в том, чтобы определить, что они ищут в каждом опыте со мной. После нескольких часов прослушивания и диагностики влюбленных, страдающий головной болью людей, Майкл хочет отдохнуть от хаоса. За две тысячи долларов в час я даю ему это.
Он крутит золотую полоску на безымянном пальце, пока она не снимается, и прячет ее в ящик стола для сохранности. Намек на нерешительность темнеет в его глазах, но этого недостаточно, чтобы он не положил фотографию своей дочери в рамке лицом вниз на стол.
— Подойди ко мне, — приказывает он хриплым тоном.
Доктор Костон чувствует себя желанным. Держу пари, что большой процент его клиентов использует его для ежемесячной упаковки рецептурных таблеток и ничего более, и я не знаю, какие у него отношения с женой. Что я точно знаю, так это то, что я нахожусь в его графике уже восемь месяцев, и этот человек просто хочет, чтобы я хотела его. Он жаждет внимания и получает то, за что платит.
В другой жизни я могла бы сесть на его кушетку в качестве пациента, чтобы признаться в травме, которую пережила. Но в этой жизни я сажусь ему на лицо и лгу о том, как хорошо он заставляет меня чувствовать себя. Мало ли он знает, но там вообще нечего чувствовать. Я научилась отключаться от отвращения и ощущений, как, я полагаю, матери учатся отключать плачущего ребенка. Сценарий проносится у меня в голове, как титры в конце фильма, ключевые слова и фразы, чтобы потешить его самолюбие. Они автоматические, специально адаптированные для каждого клиента.
— Никто не лижет мою киску так, как ты, — вру я.
Они все одинаковые.
— Никто не заставляет меня кончать вот так, — говорю я.
Очередная ложь.
Я не кончаю.
Я не могу вспомнить, когда в последний раз клиент доставлял мне удовольствие.
Я не могу вспомнить, когда в последний раз у меня был секс, просто потому что я этого хотела.
— Я проснулась мокрой из-за тебя, — стону я, нежно двигая бедрами. Я откидываю голову назад и провожу пальцами по волосам, — О, Боже мой, Майкл. Я буду кричать, малыш. Весь офис услышит.