Беглянка
Шрифт:
Он смеется, целуя меня в ключицу с открытым ртом. Его член скользит между складками, близко, но не туда, где я хочу его больше всего. Он говорит:
— Ты бы не поверила мне, если бы я попытался.
Ощущение, которое я потеряла в своих руках из-за его тесной хватки, не пропадает даром, кажется, находя новый дом в моей киске. Он не может двигать ногами, я не могу пошевелить руками. Я кружу бедрами, щелкая своим клитором по головке его мужского достоинства, и мурлычу от трения. Он старается отстраниться, пока дело не зашло дальше, растягивая эту жестокую и необычную пытку.
Он
— Чего же ты ждешь? — я спрашиваю. Моя грудь вздымается и опускается.
Вся комната горит.
Озорство исчезает с его лица, обнажая честность и всю правду под игривостью.
— Обещай, что больше не будешь убегать от меня, Лидия. Мы можем облегчить себе задачу и пообещать больше не расставаться друг с другом.
Милый принц до сих пор не понимает, о чем просит, но я решила остаться, пока он не разберется.
— Обещаю, — говорю я.
— Я буду преследовать тебя вечно, — мягко говорит он.
Талант скользит внутрь меня, и мое сердце абсолютно, радикально и по-настоящему бьется впервые в жизни. Подобно урагану, обрушившемуся на сушу, ощущение сметает все на своем пути. Но моему сердцу есть за что зацепиться, будучи так долго мертвым.
Когда они сталкиваются, удар настолько силен, что я ослеплена взрывом. Я вскрикиваю, и Талант отпускает мои запястья, чтобы схватиться за простыни, словно якорь под нашими телами. Я цепляюсь за него, чтобы больше никогда не быть покинутой, встречая его удар за ударом там, где наши тела соприкасаются.
Я открываю глаза, когда обломки оседают, и мое когда-то мрачное и окрашенное в сепию существование теперь в цвете. Совершенно новые глаза скользят по комнате, расфокусированные, пока я корчусь в экстазе под Талантом. Словно шрифт Брайля, я провожу руками по его спине, чтобы прочесть движения мышц по костям. Провожу ногтями по его груди, и его туманные черты лица успокаиваются. Но на самом деле я не вижу его, пока не исследую его лицо кончиками пальцев, проводя ими по его векам с длинными ресницами, вниз по переносице, по его губам… внутрь его рта. Я цепляю его щеку и тяну. Он захватывает мой палец между своими коренными зубами и прикусывает, прежде чем пососать и провести языком по кончику.
Страсть болезненно прекрасна.
Удивительно ужасна.
С громким шепотом.
Я притягиваю его лицо ближе к себе и целую, когда незнакомое шевеление, которого я никогда раньше не чувствовала, появилось в моем животе. Я задыхаюсь у его рта, мой желудок вздымается, упираясь в него с каждым резким вздохом.
— Ты испытывала такое когда-нибудь, Лидия? — спрашивает он сексуальным тоном, когда мы обмениваемся вдохами и выдохами. — С кем-нибудь, кроме меня?
— Никогда, — стону я. Я хватаю его за бедра и протыкаю кожу ногтями, — Только ты. Только это. Только мы.
Он прячет лицо у меня на шее и стонет, вызывая дрожь от макушки до кончиков пальцев ног. Мое сердце бешено бьется, разливая кровь вожделения по моим широко открытым венам, и головокружение ошеломляет меня. По моей знойной коже танцуют покалывания и пощипывания, поднимая меня выше в комнате, и на этот раз я беру
— Как я ощущаюсь изнутри? — спрашиваю я, щелкая языком по мочке его уха. — Трахался ли мужчина, у которого все есть, так раньше?
Талант пытается приподняться на ладонях, но магнитное притяжение между нами не позволяет разделять нас более чем на миллиметры. Проведя губами по верхней части его плеча, я крепко держусь за его бока и вращаю бедрами, пока он двигается сильнее и глубже внутри меня.
— Хочешь знать, как твой член ощущается для меня? Такое ощущение, что ты разрываешь меня. Как будто копаешь яму, в которую только ты когда-нибудь сможешь снова поместиться, — я напеваю, когда он ускоряет темп, сильнее вонзаясь в меня, — Это похоже на возмездие. Как захват. Ты такой твердый во мне — ничто не сравнится с этим, Талант. Ничего, никто, никогда… только ты.
Мой желудок скручивается, как скрученная цепь, крутится, крутится и крутится, пока давление не станет слишком большим и он не лопнет.
Я тоже.
Эйфория лучше в цвете.
Она очень яркая, как будто я поднялась по лестнице прямо к центру солнца. Глаза Таланта не только серые, но и с голубыми, зелеными и лавандовыми крапинками. Моя кожа горит, и она не гладкая, когда мои глаза закрываются, а голова откидывается назад. За моими веками калейдоскоп блестящих полос, зловещих оттенков и ярких всплесков, которые изображают картину того, что, как я ожидаю, будет выглядеть всегда.
Обнадеживающе.
Я просыпаюсь в мире, где впервые не чувствую себя одинокой.
Нет способа узнать время. В спальне Таланта сейчас так же темно, как и тогда, когда я пришла, при восходе солнце. Час мог пройти с тех пор, как я заснула, два часа, пять — неделя. Для человека, который проживает свою жизнь с шагом в один час, меня не волнуют уходящие секунды.
Талант спит ко мне спиной и такой же голый, как и я. Тонкая белая простыня лениво укрывает его тело ниже пояса, и озорная улыбка ползет по моему лицу, когда я осторожно оттягиваю ее. Равномерное поднятие и опускание его плеч прекращается, и его следующий вздох превращается в тихий смешок.
— Не собираюсь врать, — сонным голосом говорит Талант.
Он переворачивается на спину, и колибри в моей груди вспыхивает пламенем и перерождается в грёбаного стервятника. Я видела тысячи обнаженных тел в своей жизни, но никогда не было ни одного члена, которого я жаждала.
До этих пор.
Он проснулся твердым, и ему не стыдно.
У Таланта нет ни одной причины быть таким.
— Врать о чем? — спрашиваю я, сглатывая. Мои щеки горят, и я благодарна, что мы в темноте.
— Я боялся, что ты уйдешь, пока я сплю, — Талант поворачивает голову и смотрит на меня с прикрытыми глазами и взлохмаченными волосами. Я кладу руки под голову и пытаюсь сосредоточиться на его лице, а не на его внушительной мужественности, — Я чуть не привязал тебя к кровати.