Беглянка
Шрифт:
— У вас есть сумки? — он стоит, ноги на ширине плеч, руки скрещены за спиной.
— Нет, — торжественно отвечаю я, — Я здесь, чтобы навестить друга.
Он закрывает дверцу машины и дважды хлопает по ней, сигнализируя Элю, что он может ехать. Служащий сопровождает меня до входа в здание и указывает на стойку регистрации, где мне нужно зарегистрироваться. Если вы не являетесь резидентом здания, никто не может пройти мимо вестибюля.
Мама-Собака была бы в восторге от этого дерьма.
— Ваше имя, пожалуйста, — спрашивает администратор. Ее
— Кара Смит, — говорю я по привычке.
Она подчеркивает каждое имя в списке гостей кончиком пальца. По моему позвоночнику ползут мурашки, и я начинаю размышлять о причинах своего пребывания здесь.
— Я не вижу вашего имени в списке, — вежливо говорит она.
Я потираю затылок и ищу входную дверь на случай, если решу сбежать.
— Вы можете проверить имя Лидия Монтгомери?
Она улыбается и перепроверяет свой список, начиная сверху. Ее палец внезапно останавливается и рисует воображаемый круг вокруг моего имени, написанного рядом с Талантом. Она стоит, вдруг обращаясь со мной как с особо важным гостем, а не как с бродягой, случайно забредшим в их вестибюль.
— Прошу прощения за первоначальное недоразумение, мисс Монтгомери. Мистер Ридж ждет вас, — она указывает на лифты, — Вам в пентхаус на четырнадцатом этаже. Один из наших сотрудников сопроводит вас.
Вся лифтовая музыка звучит одинаково: классика с медленными струнами и никогда не ускоряющимся ритмом. Ее цель — отвлечь пассажиров от мыслей о том, что они заперты в коробке, управляемой шкивом. Успокойте свои нервы, не думайте о укачивании, обрывах кабелей или неминуемой смерти — сосредоточьтесь на успокаивающих звуках вальса.
Музыка в лифте не помогает успокоить растущую тревогу, которая нарастает по мере того, как я приближаюсь к пентхаусу. Если трос шкива оборвется, и я рухну с четырнадцати этажей насмерть, будет ли это хуже, чем постучать в дверь Таланта? Я начинаю задаваться этим вопросом.
Мы останавливаемся на девятом этаже. Мужчина профессионального вида, который сопровождал меня так далеко в моем путешествии к вершине неба, подходит ближе к двойным дверям, прежде чем они открываются. Рядом с пентхаусом он ослабляет галстук и делает полный вдох. Это так же хорошо, как смотреть, как его ноша спадает с плеч, и я могу представить, как он бросит свой портфель и скинет туфли, как только окажется в своей квартире. Может быть, у него есть спутница, которая ждет его. Или животное.
Я думаю о том, чтобы последовать за ним, но погружаюсь все глубже внутрь, пока солнечный свет в коридоре не перестает касаться меня. Как бы я ни была напугана — не из-за падающей кабины лифта, а из-за того, как быстро изменилась моя жизнь и как она возвращается обратно к Таланту Риджу — я не могу не чувствовать, что пентхаус на четырнадцатом этаже — это то место, где я раскрою тайну следующей части моей жизни.
Закрыв глаза, как только двойные двери снова
Мое сердце стучит в ритме акустического барабана — без выстукивания, просто бьется — все громче и громче, пока мои кости не чувствуют, что они сломаются от вибрации. Шум в моей голове почти невыносим, а потом лифт медленно останавливается, и все кончается. Я открываю глаза и вижу улыбающегося мне лифтера.
— Мы прибыли на мансардный этаж, мисс Монтгомери, — говорит он.
Девятый этаж открывался в коридор с множеством дверей.
На четырнадцатом этаже всего одна дверь.
— Спасибо, — я лезу в сумочку за чаевыми, но лифтер отмахивается.
— Нет необходимости, мэм, — любезно говорит он, — Мистер Ридж позаботился об этом до вашего приезда.
Это поразительно, и я нахожу себя иррационально эмоциональной, потому что Талант подошел к лифтеру до моего прибытия и заплатил ему, чтобы мой путь из вестибюля на верхний этаж Гранд Опал был комфортным.
Лифтер вежлив и не выглядит испуганным неуравновешенной женщиной в лифте. Он говорит.
— Хорошего дня.
Он не ждет, пока я дойду до больших дверей в конце коридора, прежде чем уйти. Если бы я передумала и решила уйти, мне пришлось бы ждать, пока лифт подъедет к вестибюлю и снова поднимется. Или пройти четырнадцать лестничных пролетов.
Приглаживая волосы, я шепчу себе.
— Не будь трусихой, Лидия.
Почему я не надела свою лучшую одежду?
Я должна была уложить волосы.
Тушь была бы лучше, чем ничего.
Когда я стала такой чертовски неуверенной в себе?
Притворяясь великой красавицей, я дважды стучу в дверь тыльной стороной ладони. Беспокойство съедает меня, и я ничего не могу сделать, чтобы обуздать его аппетит. Я достаточно сильно постучала? Не слишком ли рано пытаться снова, если он не услышал меня в первый раз? Что, если он заплатил лифтеру только за его осторожность? Он может быть самым влиятельным человеком в здании, но, конечно же, он не единственный влиятельный человек, живущий здесь. Конечно, он не хотел бы, чтобы персонал сплетничал о шлюхе на этаже пентхауса.
Я довела себя до паники, когда Талант открывает дверь.
Конечно же, он прекрасен. Черные джинсы. Черные туфли. Белая футболка. У Таланта голубоватые вены, которые видны под его кожей от внутренней стороны запястья до сгиба локтя. В уголках его улыбки видны ямочки. И он позаботился о том, чтобы его волосы не были в беспорядке, как у меня.
Я не могу дышать с этими волнениями на моем языке.
— Лидия, подожди, — кричит мне вслед Талант, когда я разворачиваюсь и бросаюсь к лифту.