Беглый огонь
Шрифт:
– Ты «Легенду о Нарояме» помнишь? – спросил я пленника.
– Чего?
– Кино такое. Фильм. Японский.
– Нет.
– Жаль. Очень доходчиво. Короче, чтобы не торговаться: ты отвечаешь на мои вопросы, я – отпускаю тебя на все четыре. Думаю, после ответов к шефам своим ты не попрешься, ну да Россия велика, и при известной сноровке добрый молодец, вроде тебя, не пропадет. Это первый вариант. Второй. Эта штучка тебе знакома? – Достаю из его же сумки миниатюрный шокер с регулятором мощности и кожаную сумочку на «молнии». – Вижу по реакции, что знакома. Шокер – для слабых духом, и применять его к тебе я, пожалуй, не стану. Не живодер. Хотя… – я сделал вид, что колеблюсь, – если приставить вот эти вот железные штучки к краю пениса, результат может быть очень даже впечатляющим, ты не находишь?
Парень скривил губы в ухмылке:
– Пошел на хер. Елдак нужен тому, кто остается жив. Мертвому он ни к чему.
– Ага. Значит, иллюзий насчет своего будущего ты не питаешь. И в бега от сотоварищей пускаться не собираешься, опасаясь, что все одно достанут. Или скорее я не пощажу.
– Больно ты говорливый.
– Грешен. Люблю поболтать с людьми, а удается не часто. Так о чем я? Ну да, о Нарояме. Парень, с помощью вот этих вот ампулок я тебя все одно выпотрошу, ты и сам это понимаешь, но отпустить тогда уже не смогу: перед боссами ты будешь чист, как агнец, против химии не попрешь, и пойдешь, следовательно, меня закладывать добросовестно. Убивать безоружных не на поле боя мне претит сызмальства, потому оставлю я тебя в этом глухом леске с кляпом во рту, прикрученным к одиноко стоящему дереву. К весне будешь как живой. Перспективу хорошо уяснил?
– Кончай психа давить, работай, – спокойно посоветовал парень.
Уважаю. Кем бы ни были мои противники, но людей они подбирать и готовить умеют. Игры с огнем этого требуют априори, но не всем удается. Я вынул сигареты:
– Закуришь?
– Здоровье берегу.
– Хозяин барин.
На мои приготовления – накладывание жгута и сор-тировку медикаментов, предназначенных отнюдь не для лечения, протирание рук спиртом, раздумчивые паузы, когда я решал, что и в каких пропорциях вводить пленнику, рассматривая необычную маркировку на ампулках – разноцветные точки и штрихи, – несговорчивый парень взирал с почтенным равнодушием стоика или, что хуже, спокойной отрешенностью самурая. Без давней идеологической подготовки – не обошлось. А что я, собственно, комплексую?! Ведь весь этот эскулапский набор, равно как и автомат «узи» с полновесными двумя магазинами, предназначался именно мне, и совсем не в подарок! На войне как на войне. И везет на ней не всем, не всегда и не во всем.
Плохо было только одно: с этим парнем мы были одного поля ягоды, меня так и подмывало сказать ему слова Маугли: «Мы с тобой одной крови». Я постарше лет на пятнадцать, только и всего. Мне еще досталось быть содатом империи, ему – выпало стать лишь легионером царька, господствующего на осколке-астероиде той самой империи.
Пусть кровь на лицах – нам не в тягость.На раны плюнь – не до того.Пусть даст приказ Тиберий Август,Пусть даст приказ Тиберий Август,Мы твердо выполним его.Нет ни императора, ни империи, ни приказа. Но есть люди, которых нужно защищать. Когда-то они отстояли нашу страну, вытащили ее на плечах, а теперь тихо уходят, брошенные и беспомощные. Так быть не должно. Теперь наш черед.
Глава 62
Я подождал, пока глаза парня подернутся туманом наркотического кайфа, поколдовал с ампулками и добавил к скополамину кубик препарата, именуемого знающими людьми «акулой». Почему «акулой» – не ведал никто. Может, оттого, что «хватал» он «потрошимого» безжалостно и скоро? Или потому, что ученое его название не всякий и выговорит? Зато результаты – блестящие.
Торопился я медленно, как и надо в таком деликатном деле, как допрос с помощью спецпрепаратов. Незнакомец сопротивлялся, понятное дело, концентрируя волю, но при таком сочетании это ему вряд ли поможет. И все же лучше всего – искать контакт: задеть в чувственном сознании клиента что-то исключительно важное, существенное, такое, рядом с которым все остальное, будь то тайны боссов или номерные счета в инобанках, – просто шелуха.
И тут на запястье у парня увидел наколку: «Толик». И – чаечку, парящую над одинокими волнами. На блатном лексиконе это что-то означает, но у Толика на руке именно наколка, а не татуировка; когда-то такие были модны среди дворовой пацанвы, и кололи они друг другу всякие значки по подвалам… Давно, в пятидесятые, сейчас ни одному шибзику-недолетку и в ум не придет мучить себя портняжьей иглой… А эта наколка была именно такая; в зоне, даже на малолетке, сделали бы профессиональнее. А это значит…
Парень явно поплыл по волнам вынужденного кайфа; его светло-карие глаза стали похожи на закатное небо, время от времени перекрываемое тучами, когда он проваливался почти в полное забытье.
– Толик, ты детдомовский? – быстро спросил я.
Парень не успел сосредоточиться, чтобы хоть как-то проявить волю:
– Да.
– А Ильич – благодетель?
Молчание.
– Ильич вытащил из детдома?
– Да.
– Остальных ребят тоже?
– Нет.
– Ребята дерганые?
– …
Я ругнулся про себя за неконкретно поставленный вопрос. Переспросил:
– Ребята воевали?
– …
– Ты не знаешь?
– Нет.
– Сколько вас?
– …
– Сколько человек прибыло в Покровск?
– Вся группа, – ушел от ответа Толик.
– Задача?
– Не знаю.
– Приказы отдает Ильич?
– Да.
– Вы выполните любой приказ?
– Да.
– Тебе приходилось убивать?
– Да.
– На войне?
– Нет.
– Сколько человек в группе?
– Двадцать… четыре…
Парень явно силился противостоять наркотику, но для этого нужны оч-ч-чень специфические навыки, у него таких не было.
– Есть еще какие-то группы в городе, подчиняющиеся Ильичу?
– Не знаю.
– Ильич самый старший?
– Нет.
– Ты прошел спецподготовку?
– Да.
– В группе есть инструкторы?
– Да.
– Ваша задача – охранять?
– Да.
– Вы взяли под охрану всю территорию завода?
– Нет.
– Вы патрулируете территорию?
– Да.
– Вы патрулируете подходы к заводу?
– Да.
– Вы взяли под плотную опеку спеццех?
– Да.
– Производственные помещения?
– Нет.
– Лабораторию?
– Да.
– Административный корпус?
– Нет.
– Средство внутренней связи рация «Эхо»?
– Да.
– Длина волны?
– М-м-м…
– Длина волны?!
– М-м-м…
– Тебя били в детдоме?
– Да.
– Ильич научил тебя быть сильным?
– Да.
– Ты убивал?