Бегство Короля
Шрифт:
В общем, как выражался популярный литературный герой, «оставалось только одно — пропадать».
Но ведь даже это не так просто! Максим посмотрел в сторону балкона. Дверь была так соблазнительно приоткрыта, и легкий ветерок чуть колыхал тюлевую занавеску, словно фату невесты… Он встал и сделал пару шагов по направлению к этой последней, не отнятой у человека свободе. Ну, еще немножко — и все!
Под ногой хрустнул осколок стекла. Надо убрать, а то еще Малыш лапу порежет. Максим сходил за веником, аккуратно подмел осколки и выбросил
А тут еще и Малыш, до этого мирно спавший, разморенный долгим жарким днем, мигом напрягся и сел, навострив уши. Взгляд его как будто говорил: «Ты что это, а, хозяин? Опять за старое принимаешься?»
Максим ласково потрепал собаку по спине. Тоже вот — переживает! Ну он-то в чем виноват? И Наташку жалко… У нее, кажется, только начинает налаживаться жизнь, так зачем приносить человеку повое горе?
— Ну ладно, ладно, успокойся ты, караульная собака, — проворчал Максим, — зэков тебе охранять на Колыме, а не тут у батареи греться. Ты небось пить хочешь? Вон, язык на плечо вывалил… Пойдем, налью, чего уж там!
Пока Малыш шумно лакал воду из миски, Максим нерешительно поднял крышку и заглянул в глубокую сковородку, где исходил соком знаменитый бефстроганов. Мясо, конечно, уже остыло, но пахнет… В другое время он с удовольствием бы полсковородки срубал, а теперь — что-то и не хочется совсем.
Однако желудок при виде еды требовательно заурчал. Что ж, война войной, а обед по распорядку. Последние несколько дней поесть нормально как-то не получалось. Максим положил себе немного на тарелку (есть со сковородки он не мог органически) и присел к столу.
Ел он, не чувствуя вкуса, просто механически двигал челюстями. С таким же успехом вместо нежнейшего мяса в сметанном соусе можно было жевать кусок резины. Остатки скормил Малышу, и пес потом долго вылизывал миску, будто не веря своему счастью.
Максим не спеша, очень тщательно вымыл посуду, протер столешницу, даже полотенце кухонное, что Наташа бросила в спешке, расправил и повесил аккуратненько. Он как будто цеплялся за привычные механические действия, старался продлить их на подольше, опасаясь снова оказаться наедине с собой — и своими мыслями.
Что еще? Может, с собакой погулять? Все-таки разнообразие.
— Ну, что смотришь? Пошли, псина!
Они вышли на улицу, и душный летний вечер принял их в свои объятия. Максим почему-то смотрел на прохожих с завистью и острой тоской. Люди возвращаются домой с работы, молодежь тусуется, радуясь хорошей погоде, мамаши гуляют с детьми во дворе… Только он чувствовал себя каким-то неприкаянным, будто злая сила выбросила его из нормальной жизни, простой и естественной, со своими радостями, печалями и заботами, и поставила перед чем-то огромным и страшным, а главное — совершенно
Против ожидания, Малыш особого энтузиазма не проявил. Напротив — все жался к ногам и заглядывал в глаза, словно старался подбодрить и утешить.
Домой Максим вернулся усталый и злой. Знакомые, привычные стены как будто надвинулись на него со всех сторон — и давили всей тяжестью. Он как раз снимал кроссовки в прихожей, когда в комнате зазвонил телефон. Максим взял трубку и сразу почувствовал, как ладонь стала потной и липкой. Хороших вестей он уже не ждал, а с плохими — и так перебор.
— Алло!
— Привет, как у тебя дела? — Голос Наташи звучал как-то странно, как будто она изо всех сил хочет и не соврать и умолчать о чем-то важном. Последний раз Максим слышал подобные потки, когда сестренка на первом курсе уговаривала маму отпустить ее с подругами на дачу с ночевкой.
— Нормально, — буркнул он в ответ. Незачем ей знать, что происходит в действительности. Помочь не сможет, только расстроится зря.
— Ты не мог бы с Малышом погулять вечером? Я, может, задержусь немного. Мы тут с Арменом…
Ага, понятно. С Арменом.
— Ну, если надо, я приеду, ты только скажи!
— Да нет, Натуль, спасибо. — Максим почувствовал, как в груди разливается легкое тепло благодарности к сестре. Заботится ведь! Личным счастьем готова пожертвовать. Только ни к чему это, совсем ни к чему… — Я с ним выходил уже, так что все нормально. Удачи тебе.
Положив трубку, Максим еще долго сидел, тупо уставившись в пространство перед собой. Оставаться в четырех стенах дальше было просто невыносимо. А ведь еще ночь впереди!
Нет, прочь отсюда, не важно куда, лишь бы подальше от опостылевших стен, от компьютерного монитора, засасывающего жизненную энергию не хуже пещеры Грозного Духа, от этой чертовой жизни, где бред и вымысел мешаются с реальностью так, что не поймешь, где одно, а где другое. Сесть бы в машину и ехать куда глаза глядят…
Максим резко встал — и в глазах сразу потемнело. Он схватился за угол стола, чтобы не упасть. Да, хорош водила! Шумахер прямо. С такой реакцией только за руль садиться! Какая-то часть его рассудка понимала, что это опасно и ночное путешествие в никуда может закончиться аварией, но другая — и большая! — кажется, ничего не имела против.
Почему бы и нет, в конце концов.
Наташа с Арменом добрались до дому, когда уже начало темнеть. В такси на заднем сиденье они держались за руки, словно боялись расстаться хоть на минуту. Еще ничего не было сказано между ними, но уже протянулась тонкая и нежная нить, что связывает два сердца крепче морского каната.
Водитель — толстый, потный и одышливый мужик лет пятидесяти с ежиком коротко стриженных седых волос — понимающе хмыкнул, но смотрел на них явно неодобрительно. Ишь, развелось черных в Москве! Охочие, гады, до русских девок…