Бегство в реальность
Шрифт:
Следи за анонсами и анализируй рейтинги. Сам того не осознавая, Вовка посоветовал другу поступить ровно так, как обычно и поступает львиная доля работников mass-media. Так поступали и десять, и двадцать лет назад. И даже двести.
– Я отправлю тебя туда, откуда нет обратного пути! – колдун безумно захохотал и воздел к небу руку с зажатым в костлявых пальцах зловещего вида амулетом. – Никогда! Никогда не узреть тебе снова зелёных полей Аквафонии! Ха-ха-ха-ха-ха!
Коннар не слушал. Сжав рукоять меча обеими руками, он бросился вперёд. Их с колдуном разделяло
Амулет в руке колдуна блеснул странным нездешним огнём – варвар внезапно застыл на месте, словно окаменел. Лишь по его продолжающим напряжённо следить за происходящим глазам можно было догадаться, что Коннар видит и осознаёт всё то, что творится вокруг.
Колдун самодовольно усмехнулся. Держа над головой свой амулет, он принялся читать заклинание на незнакомом герою языке. Со всех сторон на расстоянии вытянутой руки от Коннара начали вспыхивать и тут же гаснуть разноцветные сполохи; вокруг медленно завертелись и, всё сильнее и сильнее ускоряясь, поднялись в воздух сначала лёгкие песчинки, а затем всё более крупные камни и комья земли.
"Гром! Что это за магия?" – успел подумать Коннар, после чего ставший непроглядным чёрным ураганом волшебный вихрь скрыл от его глаз небо и землю, заглушил все звуки…
Филипп Аркадьевич Прунков отодвинулся от стола и вытер вспотевшие ладони о полы домашнего халата.
"А что? По-моему, совсем не плохо, – подумал он. – Вполне себе ничего. Теперь нужно решить, куда мне его отправить…"
Писатель сложил пальцы в замок, хрустнул костяшками. В этот момент в двух метрах от него между потолком и полом проскочила искрящаяся ломаная линия электрического разряда, по ушам больно грохнуло, комната затряслась, а стёкла в окнах задребезжали и потрескались.
От неожиданности Филипп Аркадьевич поперхнулся сигаретой и кубарем скатился с вращающегося стула на колёсиках. Когда писатель наконец нашёл в себе силы открыть глаза, прямо перед собой он обнаружил чьи-то огромные ноги в кожаных сандалиях. Стоя на карачках и продолжая опираться дрожащими руками о паркетный пол, Прунков медленно поднял голову и обнаружил над ступнями в сандалиях крепкие голые икры, затем колени, бёдра, потом сделанную из какой-то грубой ткани набедренную повязку, накачанный торс и – в самую последнюю очередь – шею и голову с длинными, свисающими до плеч, спутанными чёрными волосами. В руках странный полуобнажённый пришелец сжимал тяжеленный двуручный меч.
Ответственная за способность анализировать окружающий мир часть сознания Прункова отметила: "Мужик здорово похож на молодого Шварценбагера". Отметила и тут же отключилась, полагая себя одновременно и полностью выполнившей свою задачу, и бесповоротно свихнувшейся.
Филипп Аркадьевич зажмурился и потряс головой. Потом снова открыл глаза. Мужик никуда не делся. Более того, он пристально и как-то не по-доброму уставился на писателя.
Конечно, можно было крикнуть "полиция!", но Филипп Аркадьевич уже пришёл в себя ровно настолько, чтобы чётко осознавать абсолютную бессмысленность такого поступка. Поэтому, не вставая с пола, слегка срывающимся на фальцет голосом он проговорил:
– Я чем-то могу вам помочь?
Мужик нахмурился.
"Я сплю?" – спросил себя Прунков и напрягся в отчаянной попытке проснуться.
Не получилось.
Следующей мыслью писателя было: "Коннар у меня дома. Вот я наконец и спятил…
– Это ты Филипп из Аркадии 2 , член клана Прунковых? – тем временем подал голос пришелец. На чистейшем русском языке.
– Да-а-а… – протянул писатель. Всеми силами он пытался соврать, но под взором этих ледяных глаз почему-то не смог. – Я Прунков…
2
Коннар принимает Филиппа Аркадьевича за уроженца Аркадии – исторической области Древней Греции. Также термин «Аркадия» является метафорой для обозначения некоей идиллической страны.
– Хорошо… – произнёс пришелец и поднял меч над головой, своротив при этом люстру и оцарапав потолок.
Писатель моментально лишился чувств.
Когда он пришёл в себя, кто-то бил его по лицу настолько сильно, что голова Филиппа Аркадьевича моталась из стороны в сторону по максимально доступной ей амплитуде и уже, кажется, готова была оторваться.
– Хватит! Не надо! Не убивайте! – тихонько застонал писатель.
– И он ещё называет себя мужчиной! – донесся до Прункова тот же суровый голос. – Всего-то шлёпнул пару раз по щекам…
Опасаясь картины, которую он должен будет вновь увидеть, Филипп Аркадьевич всё же разлепил веки. Полуголый мужик по-прежнему возвышался над ним. Возвышался грозно и даже, наверное, зловеще. Правда, меч опустил.
– Я не могу покарать бесчувственное тело: в этом нет чести, – изрёк пришелец. – Вставай и прими смерть как пристало воину, Филипп из Аркадии!
– Но за что? – в отчаянии вскричал Прунков. – За что?
Мысли писателя бешено заметались в поисках спасения. Если это и правда Коннар, он не должен вот так запросто убивать невооружённого человека! Он ведь положительный герой! Хотя в некоторых менее известных интерпретациях…
– За что? – взревел гигант. – И ты ещё имеешь наглость задавать подобные вопросы, червь? Ты, по чьей воле я испытал столько мук, понёс столько лишений и получил столько ран? Да на мне живого места нет по твоей своевольной прихоти, из-за твоей жалкой и мелочной жажды наживы!
Только сейчас, присмотревшись внимательнее, Прунков заметил, что всё тело, лицо, руки и ноги варвара покрыты сетью шрамов: широких и узких резаных и рваных ран, укусов и ожогов.
– По твоей воле, – продолжал Коннар, – я вынужден был лезть в топкие болота, безводные пустыни, заброшенные города и пещерные храмы; по твоей воле я сражался с ядовитыми пауками и змеями, потусторонними тварями и демонами, воющими призраками и сумасшедшими колдунами… И для чего? Ради золота и драгоценных камней? Чтобы немедленно потерять всё это по твоей же прихоти! Десятилетия скитаний по чужим землям. Десятилетия войн, предательств и западней! Кто смог бы выдержать такое? И ты ещё удивляешься и спрашиваешь у меня: "за что?"
Коннар сделал паузу и с нескрываемой ненавистью уставился на писателя. У Прункова слегка отвисла и начала мелко подрагивать нижняя челюсть. Никогда он так не смотрел на свою работу… Он силился найти и выставить перед собой наподобие щита нечто способное хотя бы частично извинить его в глазах варвара. И нашёл.
– Но ведь не всё было так уж плохо! А как же сотни женщин? Красавиц, падавших к вашим ногам? И ещё вы стали королём…
Гигант на секунду как будто смягчился, но тут же вновь посмотрел с гневом: