Бегство (Ветка Палестины - 3)
Шрифт:
Еврейский ВААД, с ее санкции, разослал двести пятьдесят копий этого документа. Каждое из них известному в Союзе человеку.
Увы, пришло всего четыре ответа. Первым откликнулся Олесь Гончар, который обещал сделать все, чтобы не допустить погромы на Украине. Затем отозвался Муфтий мусульман России и Западной Сибири. Третьим - драматург Гельман. Он предложил театральным деятелям собраться и обсудить эту тему, но на встречу пришел только он один. Впрочем, заглянул также депутат Верховного совета от Биробиджана. Последним, после долгой паузы, отозвался Глава русской православной церкви. КГБ заявил, что сведениями о подготовке погромов оно "не располагает". Все остальные двести сорок шесть знаменитых деятелей русской советской культуры
А они то хлынут ливнем, то упрямятся, "поддинанные". Никакой закономерности! Как тут не закрыть Власу глаза на керосин под еврейскими дверями?! Антисионистский комитет, конечно, изображал негодование: Горбачев торгует людьми - новый вид работорговли в XX веке...
Ну, что тут сказать? Чистое вранье или не вполне? Антисионистский комитет давно обрел славу базарного Петрушки, который охотно преподносит зевакам любую ахинею. Но, с другой стороны, "ахинею" тиснула "Советская Россия", газета коммунистов сталинского закала...
– Московские евреи считают, за "Памятью" стоит сам Председатель КГБ... как его, родимого, фамилия?.. Крючек, вроде?
– осторожно начал Наум.
– Генерал КГБ Крючков!
– недовольно уточнил Влас. Добавил иронически: Много они знают, ваши евреи!
– Слышал, он злобный юдофоб этот Крючек... Не он ли отец "Памяти" с ее истерикой? Знаете ведь, Первые отделы на предприятиях всегда интересовались "пятым пунктом"?
– КГБ, по традиции, политической линии не определяют, - буркнул Влас.Они исполнители. Любой линии...
– Вот-вот! На кого же они косятся, ретивые?
– Не может Влас ничего не знать об этом. Не мог не слышать о депутатском запросе, который передал Горбачу в руки писатель Григорий Канович. Ведь двести депутатов, не шутка! требовали: уймите черносотенцев!.. И что? Горбач, вопреки правилам Верховного Совета, даже не включил "письмо двухсот" в перечень поступивших документов...
"Так что, будем в молчанку играть?" - Наум покосился на Власа недовольно - закусывает, словно оркестром дирижирует. Раздутые пальцы с вилкой то к маслицу, то к икорке, то за ветчинкой, вилка - ножичек сверкают. И вдруг застучал ножом по бутылке с боржоми, вскинул руку: "Официант! Официант!" Не Влас, а Кароян!
И тут Влас Иванович хлопнул по столу ладонью, стаканы, ножи и вилки зазвенели. Вырвалось страстно:
– Слухи о погромах - горбачевский почерк, тебе не ясно что ли?! А вы за бугром Горби! Горби! Любимец! Ну, и жрите свое дерьмо!
Наум рот открыл от столь неожиданного всплеска. Осторожный аппаратчик, и на тебе. Влас врать не будет. Зачем? У него и фантазии на то не достанет.
Наум разлил остатки коньяка, воскликнул запоздало:
– Жрем, Влас! Всем миром жрем! По глупости... Только, вот понять не могу: зачем вы по Баку на танках протулялись? Били там и правого и виноватого. На кого отстрел-то? Евреев там, вроде, не осталось...
– Это наши внутренние дела, Наум... Будем здоровы!
– Чокнулся, опрокинул коньяк в рот, как воду, закусил хорошо. И, подымаясь со стула, обронил:
– За Баку - скажу тебе напрямки - я его не осуждаю. Ни-ни! Не покажи он кулак, смоет всех к чертовой матери!
... "Что же мы имеем с гуся?-думал Наум, провожая Власа к стоянке такси и пожимая ему руку. Исторгнутый Влас и Кривулин из "антисионистского", конечно, гусаки с одного огорода. Но вот гнуснейшая история с запрятанным у всех на виду депутатским запросом о юдофобском разгуле "памятников"- факт подлинный. Плюнул Горбач народным избранникам в физии, а те утерлись. Велик Гоголь, все предвидел: сожрала бумагу миргородская хрюшка!
"Любимец - торчат уши," - записал Наум в своем блокноте, когда спустился в метро и присел на лавочке у стены.
На станции сыро. Поежился Наум, двинулся к Сусанне, размышляя на ходу и в битком набитом вагоне: "Конечно, вполне доказуемо то, что люди рванулись в бега именно после Мальты. POST НОК, NON PROPTER НОК. "После этого, не значит по причине этого", говорили древние. Но бесспорно: политический альянс наверху прежде всего вылился в горбачевский "юденфрай". А это уж шаги Ея величества истории. Горбач входит в историю равноправным собратом испанских "христианнейших" королей Изабеллы и Фердинанда, очистивших Испанию от нехристей? И евреев,и арабов... Черт знает что, Наум! Горбач больше не отбивает каблуками "Камаринского", втайне ему роднее "Хабанера" - испанские мотивы! История на твоих глазах чешет грязные бока, как свинья о забор, а ты занят своей дурацкой астмой!"
Вышел Наум из метро, поежился. День слякотный. Ночью вроде подморозило, а сейчас грязь из-под колес машин веером, успевай отскакивать.
Наум подумал о Сусанне. Когда-то ее звали Сусик-воркутинка. Дов говорил, трехэтажный дом Сусика найти легко: сто метров от метро. Перед домом всегда тусуются то демократы, то молодцы из "Памяти".
И, в самом деле, тусуются. Интересно! Наум пробился через толпу. Рожи вокруг разбойные - явно не демократы. Ага, про жидов говорят! Ясное дело. Круглолицый, усатый, похожий на лабазника (Не Васильев ли?) взобрался на ящик. Вождь в черной шинели и яловых офицерских сапогах, приспущенных гармошкой. Матерчатые ушки сапог не заправлены в голенища, торчат, как у насторожившейся овчарки. Оглядел своих гвардейцев, потом зевак, которые толпились в сторонке, закричал сипло, с истеринкой в голосе.
Наум понял, сейчас что-то произойдет. Такого случая он не упустит. Едва осипший оратор спрыгнул на снег, Наум взобрался на ящик и объявил, что он, Наум Гур израильский гражданин и убежденный сионист, тот самый, который всем вам хочет...
– Он провел ладонью по горлу, воспроизведя звук, похожий на хрюканье зарезанной свиньи...
– Хочет вам амбец, понятно? Так вот я скажу вам, как иностранный сионист и ваш заклятый враг...
– И он прокричал, забыв про астму, жилы на шее надулись: - Правильно делаете, что гоните жидов! Хватит им сидеть на вашей русской шее! Попили славянсую кровушку - довольно! Гоните без устали - всех до одного! Святое дело делаете! Святое православное дело! Вы- надежда России! Слава ее! Гоните их...
– Он начал задыхаться, схватился за грудь.
Остолбеневшие молодцы в шубейках и расстегнутых шинелях взревели восторженно. Затем, в приливе патриотических чувств, подхватили сиониста, ловившего ртом воздух, на плечи и понесли под приветственные клики к станции метро.
– Ура-а-а!
– Победный глас грохнул на площади, как взрыв. Прохожие шарахнулись- Даешь наше русское ура-а-а-а!
Глава 3 (17)
"ЧТОБ И СЛОВА "ЕВРЕЙСКИЙ" НЕ БЫЛО..."
Вернувшись в Москву, Дов прямо с вокзала заехал на Еврейский Конгресс, посидеть часик-другой, - "для общего продуванца", как он сказал, потом захватить Наума и вместе с ним вернуться в гостиницу. Наума на Конгрессе не было. "Не иначе, шастает по театрам", подумал Дов. В зале сладкогласил пухлощекий сохнутовец. "Прилететь в Москву, чтоб слушать сохнутовца?! Тут своих врунов навалом!" - Дов чертыхнулся про себя, встал и, топая своими тяжелыми туристскими ботинками, вышел в фойе, где разговорился со знакомым. Подошла и молодежь, услышав, что этот краснолицый, плотный, как борец-тяжеловес, бородач - гость из Израиля.