Бегуны
Шрифт:
Женщина ответила:
— Говорят, при строительстве аэропорта нужно принести в жертву какое-нибудь живое существо. Чтобы избежать авиакатастроф.
Стюардессы за стойкой были чем-то встревожены. Оказывается, самолет перегружен — так они объявили по громкой связи нам, ожидавшим посадки. По странному стечению обстоятельств список пассажиров оказался слишком длинным. Ошибка компьютера — фатум наших дней. Два человека, которые согласятся лететь завтра, получат по двести евро, номер в отеле аэропорта и талон на ужин.
Люди нервно переглядывались. Кто-то предложил: давайте бросим
Я опустила глаза. Мне не к спеху. Никто и нигде меня не ждет. Пускай лучше время присматривает за мной, а не наоборот. И потом: мало ли как можно зарабатывать себе на хлеб, это похоже на новое измерение работы, за которым, быть может, будущее — быть может, именно здесь наше спасение от безработицы и перепроизводства мусора. Постоять в сторонке, переночевать в гостинице, оплата поденная, утром — кофе и шведский стол с богатым ассортиментом йогуртов. Почему бы и нет? Я встала и направилась к взволнованным стюардессам. Женщина, сидевшая рядом, двинулась следом.
— Почему бы и нет? — заметила она.
К сожалению, наш багаж уже улетел. Пустой автобус отвез нас в отель, мы получили два небольших уютных номера по соседству друг с другом. Распаковывать нечего, зубная щеточка да чистое белье — неприкосновенный запас. Еще крем для лица и толстая увлекательная книга. Блокнот. Будет время все записать — записать эту женщину.
Высокая, хорошо сложена, бедра довольно широкие, ладони небольшие. Пышные вьющиеся волосы она связывает в хвостик, но те не слушаются и порхают вокруг серебристым ореолом — совершенно седые. А лицо молодое, светлое, веснушчатое. Небось шведка — они не красят волосы.
Мы договорились встретиться внизу, в баре — вечером, после того как не спеша примем душ и пощелкаем пультом телевизора.
Заказали белое вино и, обменявшись стандартным набором любезностей и ответив на три основных вопроса путешественников, перешли к сути дела. Сперва я принялась рассказывать ей о своих странствиях, но вскоре мне показалось, что моя новая знакомая слушает только из вежливости. Я умолкла, догадавшись, что у нее есть история поинтереснее.
Она собирает свидетельства — даже получила грант от Евросоюза, но на билеты его все равно не хватает, и ей пришлось занять у отца, который тем временем умер. Моя собеседница отвела со лба пружинку седых волос (а я убедилась, что ей никак не больше сорока пяти), мы заказали салат (по выданным авиакомпанией талонам нам полагался только ниццкий).
Рассказывая, она прикрывала глаза, что придавало ее словам слегка иронический оттенок, — видимо, поэтому в первые мгновения я не могла понять, следует ли принимать сказанное всерьез. Итак, она утверждала, что мир лишь на первый взгляд поражает разнообразием. Разные люди, экзотические культуры, города, выстроенные по разным проектам и из разных материалов. Непохожие друг на друга крыши, окна и дворы. Наколов на вилку кусочек брынзы, моя собеседница описывала им в воздухе круги.
Однако не стоит обманываться: это разнообразие — фикция, павлиний хвост. Повсюду одно и то же — животные… то, как человек с ними обращается.
Невозмутимо, словно повторяя заученный урок, она принялась перечислять: измученные жарой цепные псы, ожидающие плошки с водой словно манны небесной, сидящие на короткой цепи щенки с больными лапами, овцы, ягнящиеся в заснеженных полях (единственное, чем утруждают себя фермеры, — вызывают грузовики, чтобы вывезти замерзших ягнят), омары в ресторанных аквариумах, которых палец клиента обрекает на смерть в кипятке, собаки, которых разводят другие рестораторы, поскольку их мясо способствует улучшению потенции, курицы в клетках, чья судьба зависит от количества снесенных яиц, — их жизнь, и так достаточно короткая, искусственно подстегивается при помощи всякой химии, организация собачьих боев, прививаемые обезьянам вирусы, кролики, на которых опробуют косметические средства, еще не родившиеся ягнята, с которых сдирают шкурку… — моя собеседница перечисляла все это бесстрастно, поедая оливки.
Я запротестовала. Нет, я не хочу это слушать.
Тогда из висевшей на спинке стула тряпичной сумки она достала стопку ламинированных листочков — черные строчки ксерокопий — и протянула мне через столик. Я неохотно пролистала — потемневшие страницы, текст в две колонки, точно в энциклопедии или Библии. Мелкий шрифт, сноски. «Доклад о злодействах» и адрес сайта. Едва взглянув, я поняла, что читать это не буду. Но все же аккуратно положила в рюкзак.
— Вот чем я занимаюсь, — сказала женщина.
Позже, за второй бутылкой вина, она рассказала мне, как во время экспедиции в Тибет заболела высотной болезнью [33] и чуть не умерла. Вылечила ее местная жительница — отпаивала травами и била в бубен.
Легли мы поздно — наши языки, согретые вином, развязались в тот вечер на полную катушку, дорвавшись до длинных фраз и сюжетов.
На следующее утро, за завтраком, Александра — так звали эту воинственную женщину — наклонилась ко мне над стоявшими на столе круассанами и сказала:
33
Высотная болезнь — нарушения функций и структуры организма, возникающие в условиях пребывания человека на высоте.
— Животное и есть истинный Бог. Бог — в животных, он так близко, что мы его и не замечаем. Он ежедневно жертвует собой ради нас, умирает вновь и вновь, питает нас своим телом, согревает своей кожей, позволяет тестировать на себе лекарства, чтобы мы могли жить дольше и лучше. Так он проявляет свою милость, дарит нам дружбу и любовь.
Я замерла, не в силах отвести взгляд от ее губ, — потрясенная не столько этим откровением, сколько невозмутимостью, с которой оно было высказано. Нож равнодушно размазывал масло по пышному нутру круассана.
— Доказательство хранится в Генте.
Она выудила из тряпичной сумки открытку и бросила на мою тарелку.
Я взяла картинку и попыталась отыскать смысл в изобилии деталей, вероятно, тут требуется лупа.
— Его может увидеть каждый, — сказала Александра. — В центре города стоит собор, в его алтаре есть большая красивая картина. На ней изображено поле — зеленая равнина, и на ней — простое возвышение. А вот, — она указала кончиком ножа, — вот Животное — белый вознесенный агнец.