Бегущая могила

Гэлбрейт Роберт

Его телефон зазвонил во второй раз. Увидев, что это Робин, он сразу же ответил.

— Я думал, у тебя есть планы на вечер?

— Да, я звоню именно по этому поводу. Я только что ужинала с Пруденс. Твоей сестрой, Пруденс, — добавил Робин, когда Страйк ничего не сказал.

— Что она хотела? — подозрительно спросил Страйк. — Пыталась передать через тебя сообщения, да? Предупреждала, чтобы я не приближался к Брюстер?

— Нет, совсем наоборот. Ужин был моей идеей — не для того, чтобы заставить вас помириться, я не вмешиваюсь в вашу личную жизнь, — я хотела поговорить с ней о Флоре. Пруденс сказала,

что знает, что Флора скрывает что-то, чему она была свидетелем на ферме Чепменов, что-то, связанное с Утонувшим Пророком. Очевидно, она постоянно возвращается к этому на терапии, а потом снова отступает. В общем…

Робин было трудно судить о том, было ли молчание Страйка зловещим, поскольку она шла по Кенсингтон Хай-стрит, приложив палец к свободному уху, чтобы отгородиться от шума транспорта.

— Я настойчиво убеждала Пруденс не препятствовать тому, чтобы Флора обратилась в полицию или согласилась свидетельствовать против церкви в суде. Я сказала ей, что думаю, что иммунитет можно устроить. Я сказала, что для Флоры будет полезно все рассказать.

Я также спросила, готова ли Пруденс помочь кому-то, кто только что вышел из церкви, поскольку у нее есть опыт того, как ВГЦ поступает с людьми. Наверное, будет безопаснее, если Уилл не будет приходить к ней домой, на случай, если церковь попытается его найти, но они могли бы общаться по FaceTime или еще как-то. Если он узнает, что Пруденс — твоя сестра и совершенно не связана с его собственной семьей, он, возможно, согласится поговорить с ней. А если нам удастся заставить Флору и Уилла поговорить друг с другом, то, не знаю, может быть, это окажется для них терапевтическим. Возможно, это даже сделает их смелее, как ты думаешь?

Единственной реакцией Страйка было молчание.

— Ты меня слышишь? — спросила Робин, повышая голос над грохотом проезжающего мимо двухэтажного автобуса.

— А что случилось, — сказал Страйк, — с тем, что я — чопорный, жестокий ублюдок, которому нужно отвалить от Брюстер и позволить ей продолжать рисовать картинки для Pinterest?

— Что случилось, — сказала Робин, — так это то, что я услышала, как Уилл сказал, что он уверен, что Утонувший Пророк собирается прийти и забрать его. И я не могу выбросить Джейкоба из головы. Мы должны найти свидетелей, которые дадут показания против церкви. Полагаю, я пришла к твоему мнению. Вот это и есть работа.

Она была почти на станции. Когда Страйк замолчал, она отошла в сторону и прислонилась к стене, телефон по-прежнему был прижат к уху.

— Ты злишься, что я пошла к Пруденс за твоей спиной, да? Я просто подумала, что будет проще, если она в итоге возненавидит меня, а не тебя. Я сказала ей, что была там по собственному желанию. Она знает, что ты не просил меня об этом.

— Я не злюсь, — сказал Страйк. — Если ты получишь результаты, черт возьми, это будет первый луч света за долгое время. Если Брюстер окажется свидетелем того, что случилось с Дейрдре Доэрти, у нас будет достаточно оснований, чтобы навести на них полицию, даже если Уилл все еще намерен позволить Утонувшему Пророку схватить его. Где ты?

— Кенсингтон, — сказала Робин, испытывая огромное облегчение от того, что Страйк не рассердился.

— Есть ли там красные корсы?

— Нет. — сказала она. — Но мне показалось, что за мной следит большой человек…

—

Что?

— Успокойся, это не так, это просто мое воображение. Я отошла в сторону, а он прошел мимо меня, бормоча.

Нахмурившись, Страйк поднялся на ноги и снова выглянул на Денмарк-стрит. Зеленоглазый мужчина все еще был там, теперь он разговаривал по телефону.

— Наверное, понял, что ты его раскусила. На улице ошивается парень с дредами… Ой, подожди, он ушел, — сказал Страйк, наблюдая, как мужчина закончил разговор и пошел в сторону Чаринг-Кросс-роуд.

— Ты думаешь, он следил за офисом?

— Да, но он делал это чертовски плохо, если цель — оставаться под прикрытием. Подумай, — сказал Страйк, снова опуская венецианские жалюзи, — возможно, цель в том, чтобы дать нам понять, что за нами наблюдают. Немного запугивания. Как выглядел этот крупный парень, преследовавший тебя?

— Лысеющий, лет пятидесяти — честно говоря, я не думаю, что он за мной следил. Я просто нервничаю. Но послушай: сейчас, пока я пила кофе с Пруденс, произошло нечто странное. Мне позвонил Руфус Фернсби, сын Уолтера. Тот самый, который два дня назад бросил трубку.

— Чего он хотел?

— Чтобы я завтра зашла к нему в офис.

— Зачем?

— Понятия не имею. У него был напряженный голос, и он просто сказал, что если я хочу поговорить с ним об отце, то могу встретиться с ним в офисе в четверть первого, и он поговорит со мной… Почему ты молчишь?

— Это просто странно, — сказал Страйк. — Что случилось, что он передумал?

— Без понятия.

Наступила очередная пауза, во время которой Робин успела подумать о том, насколько усталой она себя чувствует, и о том, что ей еще предстоит часовая дорога домой. С тех пор как она покинула ферму Чепменов, она одновременно жаждала и боялась сна, потому что он сопровождался кошмарами.

— Я думала, что ты будешь сердиться из-за Пруденс и радоваться из-за Руфуса, — сказала она Страйку.

— Я могу быть доволен и тем, и другим, — сказал Страйк. — Меня только удивляет, что он вдруг передумал. Хорошо, я изменю график, и ты сможешь пойти и взять у него интервью в обеденный перерыв. Ты уже идешь домой?

— Да, — сказала Робин.

— Смотри, не пропусти бормочущих мужчин или высокого чернокожего парня с зелеными глазами.

Робин пообещала это сделать и положила трубку.

Страйк достал свой вейп, глубоко затянулся, затем снова взял в руки резюме Ким Кокран. Как и Мидж, Кокран была бывшей полицейской и проработала в компании Паттерсона всего полгода, прежде чем скандал с прослушивающими устройствами потопил бизнес. Страйк как раз размышлял о том, что с ней, возможно, стоит провести собеседование, когда во внешнем офисе зазвонил стационарный телефон.

Шарлотта, подумал он, и тут же со странным холодком вспомнил, что Шарлотта мертва.

Поднявшись на ноги, он подошел к столу Пат и ответил.

— Корморан Страйк.

— О, — сказал женский голос. — Я собиралась оставить сообщение, я не ожидала, что кто-то…

— Кто это?

— Амелия Кричтон, — сказала сестра Шарлотты.

— А, — сказал Страйк, горько сожалея, что он не перевел звонок на автоответчик. — Амелия.

Он на мгновение замешкался, подыскивая подходящие слова. Они не виделись несколько лет, и тогда они друг другу не нравились.