Бегущая могила
Шрифт:
Судя по реакции Рини, он точно знал, кто стоит за этими свиными масками. Меня сейчас не интересует, присутствовал ли он при их снятии. Суть в том, что человек на другом конце телефона узнал, что у меня есть доказательства, которые могут привести к тому, что церковь будет погребена под цунами грязи. Свиные маски, подростки, содомирующие друг друга? Это гарантированно попадет на первую полосу любого таблоида, и все старые события в общине Эйлмертон будут снова подняты. Они захотят закрыть рты всем, кто был на тех фотографиях, потому что если кто-то из них даст показания, то церковь будет в полной заднице. Я подверг опасности Роуз Фернсби, и именно поэтому я хочу
Глава 110
Девять на пятом месте означает:
Летающий дракон в небесах.
Это помогает увидеть великого человека.
И-Цзин или Книга Перемен
Еще до прибытия в Олимпию в пятницу поздно вечером Страйк знал, что Всеобщая Гуманитарная Церковь распространилась по всему миру и что ее членами являются десятки тысяч человек. Кроме того, посмотрев несколько видеороликов с проповедями Джонатана Уэйса на YouTube, он знал, что этот человек обладает несомненной харизмой. Тем не менее, он был поражен огромным количеством людей, направлявшихся к викторианскому фасаду огромного конференц-центра. В толпе были представлены все возрасты, включая семьи с детьми.
Примерно пятая часть собравшихся уже была одета в спортивные костюмы ВГЦ насыщенного синего цвета. В основном это были симпатичные люди, хотя и заметно худее тех, кто был одет в гражданскую одежду. Они не носили украшений, не красили волосы, не имели заметных татуировок, среди них не было семейных групп. Если они и группировались, то только по возрасту, и, приблизившись к входу, он обнаружил, что следует за группой двадцатилетних, возбужденно разговаривающих на немецком языке, который Страйк знал достаточно хорошо (со времен службы в Германии), чтобы понять, что один из них еще ни разу не слышал, как папа Джей говорит лично.
Около двадцати молодых людей в спортивных костюмах ВГЦ, которые, судя по всему, были отобраны по размеру, силе или и тому, и другому, стояли у дверей, и их глаза постоянно двигались, сканируя толпу. Вспомнив, что оперативника Паттерсона на месте выдворили из храма Руперт-Корт, Страйк предположил, что они высматривают известных нарушителей порядка. Поэтому он постарался встать чуть прямее, максимально отделившись от группы немцев, и намеренно поймал косой взгляд невысокого, плотного мужчины с растрепанными волосами, который напомнил описание Цзяна Уэйса, данное Робин. Увлекаемый толпой, он не успел увидеть никакой реакции.
Перед входом в зал охранники обыскивали сумки. Страйк направился к очереди за заранее купленными билетами, а не к ряду симпатичных молодых женщин из ВГЦ, продающих билеты менее организованным людям. Он не преминул широко улыбнуться девушке, проверявшей его билет. У нее были короткие, торчащие в разные стороны черные волосы, и он не думал, что ему померещилось, как внезапно расширились ее глаза.
Идя дальше, Страйк услышал звуки незнакомой ему рок-песни, которые становились все громче по мере приближения к Большому залу.
… еще один диссидент,
Заберите свои доказательства…
Поскольку ему нужно было только одно место, Страйку удалось купить его во втором ряду быстро заполняющегося зала. Пройдя с извинениями мимо вереницы молодых людей в спортивных костюмах, он наконец добрался до места и сел между молодой блондинкой в синем спортивном костюме и пожилой женщиной, стоически жевавшей ириску.
Через несколько секунд после того, как он сел, девушка справа от него, которой, по его мнению, было не больше двадцати лет, сказала,
— Привет, я Санчия.
— Корморан Страйк.
— Первый раз на службе?
— Да.
— Вау. Вы выбрали очень благоприятный день для прихода. Ждите.
— Звучит многообещающе, — сказал Страйк.
— Что заставило вас заинтересоваться ВГЦ, Корморан?
— Я частный детектив, — сказал Страйк. — Меня наняли для расследования деятельности церкви, особенно в связи с сексуальным насилием и подозрительными смертями.
Он как будто плюнул ей в лицо. Открыв рот, она несколько секунд немигающе смотрела на него, а затем быстро отвела взгляд.
Из колонок по-прежнему громко звучала рок-песня.
…иногда трудно дышать, Господи
на дне моря, да-да…
В центре зала, под высоким изогнутым потолком из белого железа и стекла, находилась блестящая черная пятиугольная сцена. Над ней располагались пять огромных экранов, которые, несомненно, позволят даже тем, кто сидит в самых дальних креслах, увидеть Джонатана Уэйса вблизи. Еще выше располагались пять ярко-синих баннеров с логотипом ВГЦ в форме сердца.
Немного пошептавшись со своими спутниками, Санчия освободила свое место.
Волнение в зале нарастало по мере его заполнения. По оценкам Страйка, здесь было не менее пяти тысяч человек. Зазвучала другая песня: “Это конец света, каким мы его знаем”. Когда до официального начала службы оставалось пять минут, и почти все места были заполнены, свет начал гаснуть, раздались преждевременные аплодисменты и несколько восторженных криков. Они возобновились, когда ожили экраны над пятиугольной сценой, и все присутствующие в зале смогли увидеть короткую процессию людей в одеяниях, идущих в свете прожекторов по проходу к передним креслам на противоположной стороне зала. Страйк узнал Джайлса Хармона, который вел себя с достоинством и серьезностью, подобающими человеку, собирающемуся получить почетную степень; Ноли Сеймур, чьи одеяния сдержанно поблескивали и выглядели так, словно были сшиты специально для нее; высокого, красивого и покрытого шрамами доктора Энди Чжоу; молодую женщину с блестящими волосами и идеальными зубами, которую Страйк распознал с сайта церкви как Бекку Пирбрайт, и еще несколько человек, среди которых были лягушачьеглазый член парламента, чье имя Страйк не узнал бы, если бы Робин не указала его в письме с фермы Чепменов, и мультимиллионер-упаковщик, который махал рукой ликующей толпе в манере, которую Страйк отнес бы к разряду нелепых. Это, как он понял, были директора церкви, и он сфотографировал их на телефон, отметив отсутствие Мазу Уэйс, а также тучного, с крысиным лицом Тайо, которому он разбил кусачками голову на периметре фермы Чепмена.
Сразу за доктором Чжоу, попав в край света прожектора на экране, когда доктор сел за стол, стояла блондинка средних лет, волосы которой были завязаны бархатным бантом. В тот момент, когда Страйк смотрел на эту женщину, экран сменился черным, проецируя письменную просьбу выключить все мобильные телефоны. Пока Страйк подчинялся, его американская соседка вернулась в ряд, заняла свое место и, наклонившись, стала шептаться с кем-то из своих спутниц.
Свет еще больше приглушился, усиливая предвкушение толпы. Теперь они начали ритмично хлопать. Призывы “Папа Джей! — наполнили воздух, и наконец, когда зазвучали начальные такты “Героев”, зал погрузился в темноту, и с криками, отражающимися от высокого металлического потолка, пять тысяч человек (за исключением Корморана Страйка) вскочили на ноги, свистя и аплодируя.