Бегущий человек. Худеющий (сборник)
Шрифт:
По растрескавшемуся асфальту мостовой не торопясь, трусцой, пробежала крыса. На другой стороне улицы ржавел остов «хамбера» модели 2013 года. От него остались рожки да ножки, унесли даже ступицы, но копы так и не удосужились вывезти его. Впрочем, к югу от Канала копы заглядывали теперь редко. Жилые дома Ко-Опа возвышались среди пустынных автостоянок, заброшенных магазинов, городских центров и заасфальтированных детских площадок. Правили здесь банды мотоциклистов, а сюжеты в «Новостях» о подвигах неустрашимой полиции Южного города не имели никакого отношения к действительности. Молчаливые улицы вселяли страх. Выходя из дому, следовало или воспользоваться услугами пневмоавтобуса, или держать наготове баллончик с газом.
Шагал он быстро, не оглядываясь, не думая. В воздухе стоял удушающий
Высотные дома, блоки Развития, металлические заборы, автостоянки с ржавеющими останками разобранных на запчасти брошенных машин, непристойностями, начертанными на асфальте мелом и теперь расплывающимися под дождем. Разбитые окна, крысы, мокрые от воды мешки с мусором на тротуарах и в ливневых канавах. Черные надписи на серых стенах: ХОНКИ [4] , НЕ ДАЙ СЕБЯ КИНУТЬ. В ДОМАХ КУРЯТ ДОУКС. У ТВОЕЙ МАМАШИ СВЕРБИТ. СОСИ БАНАН. ТОММИ – ПУШЕР. ГИТЛЕР – ИЗ КРУТЫХ. МЭРИ. СИД. БЕЙ КАЙКОВ [5] . Натриевые лампы, освещавшие улицы в семидесятых годах, давно пали жертвами камней. Городские службы заменять их не собирались: они выполняли лишь те работы, которые оплачивались новобаксами. И за пределы центра носа не казали. В центре за каждый чих платили звонкой монетой. Тишину нарушало лишь шипение пневмоавтобусов да эхо шагов Ричардса. Это поле боя оживало лишь к вечеру. А днем в серой тишине двигались лишь крысы и коты. Да белые черви копошились в помойках. И пахло в этом славном 2025 году только смрадом разложения. Кабели фри-ви тянулись глубоко под землей, и только у психа или революционера могло возникнуть желание оборвать их. Фри-ви – пища для грез, радость жизни. «Скэг» стоил двенадцать старобаксов за пакетик, «фриско-пуш» – двадцать за таблетку, а фриви оболванивал за так. На другой стороне Канала фабрика исполнения желаний не останавливалась двадцать четыре часа в сутки… но подпитывали ее новобаксы, а они лишь у тех, кто работал. Четыре миллиона остальных, по большей части безработных, жили к югу от Канала, в Ко-Оп-Сити.
4
Пренебрежительное прозвище белых.
5
Пренебрежительное прозвище евреев.
Ричардс прошагал три мили, и редкие винные и табачные магазины, поначалу забранные тяжелыми стальными решетками, встречались уже все чаще и чаще. Появились «Заведения для взрослых (!!24 извращения – посчитайте, ровно 24!!)», ломбарды, пункты сдачи крови. Тут и там волосатики восседали на своих мотоциклах. В канавах белели окурки от самокруток (богатые курят доукс).
Он уже видел небоскребы, ввинчивающиеся в облака, высокие, чистенькие. А выше всех Нетворк-геймс-билдинг, здание Сетевой Корпорации Игр, сто этажей, верхняя половина прячется в облаках и смоге. Не сводя с него глаз, Ричардс прошел еще с милю. Теперь вдоль улицы выстроились дорогие кинотеатры, а табачные магазины обходились без решеток (зато у витрин стояли частные охранники с электрошоковыми дубинками, болтающимися на широких кожаных поясах). И городской коп торчал на каждом углу. А вот и народный Парк фонтанов – вход 75 центов. Хорошо одетые мамаши наблюдали за детьми, резвящимися на лужайке за металлической оградой. Ворота охраняли два копа. Вдали поблескивали струи фонтана.
Ричардс пересек Канал.
С каждым шагом Дом игр становился все выше, громаднее, с бесконечными рядами незрячих окон, забранных тонированным стеклом, с отполированным мрамором стен. Копы пристально следили за ним, готовые погнать
Отбор игроков начинался ровно в полдень, но, когда Бен Ричардс пристроился в хвост очереди, она уже вытянулась на девять кварталов, то есть на добрую милю. Очередь напоминала ему бесконечную змею. Последним он стоял недолго. Народ все прибывал. Копы не спускали с них глаз, поглаживая рукоятки пистолетов и дубинок. На их лицах играли презрительные ухмылки.
– Тебе не кажется, Френк, что вон тот – недоумок? Я в этом уверен.
– Тут один парень спросил, как ему пройти в сортир. Ну воще!
– Эти сукины дети…
– Убьют родную мать ради…
– Воняло от него так, словно он не мылся уже…
– Шоу – отпад. Прикинь…
Опустив головы, они переминались с ноги на ногу, а вскоре очередь двинулась с места.
…Минус 098, отсчет идет…
В регистрационный отдел Бен Ричардс вошел в начале пятого, и его направили в сектор девять (буквы Р – С). За столиком с мерно жужжащим компьютером сидела усталая, суровая, безразличная женщина. Она смотрела на него, но, похоже, не видела.
– Фамилия-имя-второе имя.
– Ричардс, Бенджамин Стюарт.
Ее пальцы забегали по клавиатуре. Клик-клик-клик.
– Возраст-рост-вес.
– Двадцать восемь, шесть футов два дюйма, сто шестьдесят пять [6] .
Клик-клик-клик
– Ай-кью [7] по тесту Уэчслера, если вы его знаете, возраст, в котором проходили тест.
– Сто двадцать шесть. В четырнадцать лет.
Клик-клик-клик
6
188 см, 75 кг.
7
IQ (intelligence quotient) – коэффициент умственного развития.
В огромном зале голоса гулким эхом отскакивали от стен. Вопросы и ответы, вопросы и ответы. Кого-то выводили в слезах. Кого-то вышвыривали. Кто-то пытался протестовать. Кто-то завопил не своим голосом. Вопросы. Снова вопросы.
– Какое образовательное учреждение посещали последним?
– Ремесленное училище.
– Окончили?
– Нет.
– Сколько лет проучились, в каком возрасте бросили учебу?
– Два года. В шестнадцать лет.
– По какой причине бросили учебу?
– Женился.
Клик-клик-клик
– Имя и возраст жены, если таковая имеется.
– Шейла Кэтрин Ричардс, двадцать шесть лет.
– Имена и возраст детей, если есть.
– Кэтрин Сара Ричардс, восемнадцать месяцев.
Клик-клик-клик
– Последний вопрос, мистер. Не пытайтесь лгать. Вас разоблачат на медкомиссии и вышвырнут. Употребляли вы когда-нибудь героин или галлюциногенный синтетический амфетамин, называемый «Сан-Франциско пуш»?
– Нет.
Клик
Пластмассовая карточка выскочила из щели в столике, женщина протянула ее Ричардсу.
– Не потеряй, здоровяк. Если потеряешь, придется возвращаться сюда на следующей неделе. – Теперь она смотрела на него, видела лицо, злые глаза, поджарое тело. Симпатичный парень. И не глуп. Хорошие данные.
Она взяла у него карточку, пробила несколько перфораций в правом верхнем углу.
– А это зачем?
– Не важно. Потом тебе скажут. Может быть. – Она махнула рукой в сторону длинного коридора, уходящего к лифтам. Десятки людей, прошедших регистрацию, показывали пластиковые удостоверения и тянулись к лифтам. Ричардс увидел, как коп остановил дрожащего всем телом калеку, пожелтевшее лицо которого указывало на пристрастие к «пушу», и указал на дверь. Калека заплакал, но спорить не стал.