Белая лебедь
Шрифт:
— Что за милое создание у тебя во владении! Новенькая? Диогнот прикупил?
— Нет, дорогой брат, — объясняла поправляющая между делом завитки вокруг лица Розалия, желая, чтобы волосы легли наилучшим образом, — это та рабыня, знающая греческий, что мы купили умирающей в майские календы?, — Каллон удивленно поднял бровь. Он тогда, в общем-то, списал рабыню со счетов, полагая, что она почти наверняка умрет, а деньги потратил лишь из желания ублажить сестру и успокоить ее на время. — Имя девицы — Изабелла. Согласись, ласкает слух. Она что-то говорила об отце, римлянине благородного происхождения, но я думаю, это ложь. Новенькая действительно хорошо знает греческий и грамоту, умеет интересно причесывать. Так что
— Надеюсь, она неплохо читает — Светоний совсем стар и немощен. Вчера уснул сразу, как только сел в кресло, даже не открыв книги! Я планирую отпустить его, — Каллон добродушно улыбнулся, он по-своему любил седого раба. — Если пожелает, он может остаться жить в нашем доме вольноотпущенником.
— Этот старик стал совсем бесполезен. Я бы выгнала его еще лет пять назад, — увидев, как блеснули гневом глаза брата, Розалия Каллона поспешила успокоить Эдварда Антония, поглаживая того по руке. — Ты испытываешь к нему непонятную мне приязнь, дорогой брат, но я же помню только удары по пальцам стилосом?, если ему казалось, что я недостаточно аккуратна и прилежна. Отец поощрял не только это, розги и плеть – вот и вся любовь, что я видела от твоего дорогого учителя.
— Розалия, но ты сама виновата в таком отношении. И, получается, мало тебя били — тот твой поступок добавил седых волос отцу. Так что я понимаю его и вынужденного подчиняться хозяину Светония. Другое дело, что со своими детьми поступать подобным образом учителю я не позволю!
Розалия Каллона смущенно опустила глаза к полу, вспоминая произошедшее с нею в давние времена, и решила пойти с братом на мировую.
— Ты можешь брать новую рабу иногда, когда я не буду нуждаться в ее услугах, дорогой братец. Но никакой близости, ты и так обрюхатил достаточно рабынь — скольких в тягости пришлось отправить на загородную виллу к матери! Если девчонка и будет кому дарить плотские утехи в нашем доме, то только мне! — вначале посетовав, пошутила затем Розалия. Она не была любительницей подобных наслаждений — оба, брат и сестра, знали это.
Выходя из комнаты, Эдвард Антоний с хитрецой и довольством улыбнулся в ответ, считая, что сестра несерьезна в своих запретах. А коли и так, ее слова не остановят его, если возникнет нужда. Он был главой рода и хозяином всего, что имеют Каллоны.
Войдя в свои покои, Эдвард Антоний дал знак Мецелу приступать к раздеванию. Этот раб-специалист был обязан не только разоблачать хозяина от одежд, но также расправить и уложить складки тоги, прокладывая их тоненькими дощечками, чтобы сохранить в должном виде к завтрашнему дню.
IV
Дни текли один за другим, Изабелла привыкала жить у новых хозяев. Ночевала она в маленькой комнатушке с пятью другими рабынями на одном из соломенных тюфяков, которые и были единственной «мебелью» в помещении. Две свои личные вещи — старый потертый гребень для расчесывания волос с тремя отломанными зубьями и салфетку с узором — девушка хранила под прохудившимся матрасом. Так поступали и другие невольницы — у них не было иного укромного местечка в доме. Гребешок с вырезанной на поверхности диковинной птицей Изабелла обнаружила здесь же, он лежал под тем тюфяком, который определили невольнице. Соседки по комнатке поведали девушке, что это имущество одной из живших здесь рабынь, но Изабеллу эта новость не смутила. Салфетку же она нашла сама в одном из уголков этого большого жилища. Рабыня любила рассматривать вышитые дорогими нитями инициалы хозяина — какая-то мастерица постаралась от души. Если бы эти вещи нашел управляющий, девушку могли обвинить в воровстве, но невольница не задумывалась о такой возможности. Для нее было очень важно иметь что-то свое — красоту, принадлежащую только ей.
Изабелла радовалась своей жизни, текущему миропорядку. В доме Эдварда Антония Каллона было мирно и привольно, еды, пусть и самой простой, было вдоволь.
Несмотря на ее образованность, рабыню использовали и во всевозможных домашних делах. Щетка и тряпка были ее основными орудиями, особенно первое время. В этой знатной семье у рабыни был доступ к книгам, чтению. Пока она убиралась в библиотеке и комнатах хозяев, то успевала украдкой прочесть несколько строк в фолиантах, чтобы затем размышлять оставшуюся часть дня о заключенной в них философской мысли.
Если у девушки появлялось свободное время, то вместе с другими невольниками она посещала театр или просто гуляла — рабы богатых господ имели такую возможность. Распорядок ее дня был следующим — с утра вместе с другими Изабелла прибирала до блеска дом, а после обеда бездельничала или занималась хозяйкой, готовя для нее особенные травяные ванны, ухаживая за телом и волосами.
В один из дней нетерпеливая Розалия Каллона привела Изабеллу в небольшую комнатку с высоким столом, сундуком и принадлежностями для письма. Хозяйка вручила ей одну из тех книг, которые девушка видела в библиотеке, и сказала, что теперь основным занятием Изабеллы будет копирование отобранных Розалией книг в подарок ее друзьям.
У немногих благородных римлян в хозяйстве имелась подобная должность — либрарий, но теперь и Каллона могла гордиться таким специалистом. Этот труд был сложным и кропотливым. Сначала Изабелла переписывала рукопись на отдельные папирусные листы, пропитывая их специальным составом, защищающим от книжных жучков. Потом она собирала листы в свиток, склеивая друг с другом концы страниц. Разгладив первую и последнюю, прикрепляла к верху первой страницы и к низу последней по продолговатому стержню. На концы стержней надевала по узорному колпачку из слоновой кости, которыми ее по приказу хозяйки снабжал Диогнот. В конце Изабелла изготавливала для свитка футляр из папируса, приложив к длинному исписанному листу рисунчатую титульную страницу. Готовый свиток с текстом небольшой книги получался вполне изящным — по крайней мере, Розалия была очень рада навыку Изабеллы и ее мастерству, совершенно не стесняясь выражать свой восторг при рабыне.
После ужина, в разное время, но ближе к полуночи, Изабеллу вызывали к хозяину — он мучился бессонницей. Каллон, в принципе, был благодарным слушателем, достаточно быстро засыпающим под старательно выговаривающий слова голос невольницы. Но иногда, когда головные боли мучили его, хозяин не мог уснуть в течение нескольких часов. Не раз и не два после вызова к нему Изабелла заставала Эдварда Антония в момент утоления плотской страсти с рабынями или иными женщинами. Тогда она без слов выходила из покоев, ожидая у порога момента, когда наслаждение будет получено господином сполна. Изабелла даже втайне радовалась подобной его ненасытности — это значило, что Каллон заснет еще скорее и девушка также сможет отправиться на покой, ведь с утра ее будили рано, не интересуясь тем, когда рабыня легла.
Иногда хозяйка по собственному разумению отменяла обязанности Изабеллы по изготовлению свитков или уборке — Розалии хотелось особенного убранства тела и волос. Обычно в домах этим занималась специально обученная раба. Такая невольница была и у Каллонов, но некоторое время назад, еще до появления в доме Изабеллы, с ней произошел несчастный случай. Рабыня отправилась на рынок с большой суммой господских денег, чтобы пополнить запасы масел и трав. Охранник сопровождал ее, но отвлекся, как он потом рассказывал, «буквально на минуту», и девушка пропала вместе с кошелем. Позже ее нашли мертвой и без денег. На следующий день Диогнот приобрел сразу двух рабынь с навыком ухода за телом взамен той, но Розалия отослала их на кухню — обеим девушкам было далеко до уровня, к которому привыкла хозяйка.