Белая львица
Шрифт:
– В десять состоится пресс-конференция, - сообщил Бьёрк.
– Тебе бы тоже не грех поучаствовать. К тому времени нам надо иметь ее фотографию.
Валландер отдал ему снимок, который был у него в кармане.
– Хорошенькая девочка, - сказал Бьёрк, взглянув на портрет.
– Надеюсь, мы найдем ее живой. Фотография похожа?
– Муж говорит, что да.
Бьёрк достал из кармана плаща пластиковый конверт и спрятал туда снимок.
– Я поеду к ним домой, - сказал Валландер.
– Думаю, там от меня будет больше пользы.
Бьёрк кивнул, но когда Валландер шагнул было к своей машине, вдруг остановил его, тронув за плечо:
– Как ты думаешь? Она мертва? Стала жертвой преступления?
– Скорей всего, да, - ответил Валландер.
– Если не лежит где-нибудь раненая. Но это маловероятно.
– Да, плохо дело, - сказал Бьёрк.
– Очень плохо.
Валландер поехал обратно в Истад. Море было серое, с белыми барашками.
В доме на Окарвеген его встретили Роберт Окерблум и две серьезные маленькие девочки.
– Я сказал им, что вы из полиции. Они понимают, что мама пропала и вы ее ищете.
Валландер кивнул и попробовал улыбнуться, хотя в горле стоял комок.
– Меня зовут Курт. А вас как?
– спросил он.
– Мария и Магдалена, - по очереди ответили девочки.
– Красивые имена, - сказал Валландер.
– А мою дочку зовут Линда.
– Сегодня они побудут у моей сестры, - сказал Роберт Окерблум.
– Она сейчас приедет за ними. Выпьете чаю?
– С удовольствием.
Валландер повесил куртку на вешалку, снял ботинки и прошел на кухню. Девочки стояли в дверях и смотрели на него.
Откуда начать?
– думал комиссар. И поймет ли он, что я должен открыть все ящики, перелистать все ее бумаги?
Девочек увезли, Валландер пил чай.
– В десять состоится пресс-конференция, - сказал он.
– Это означает, что мы официально объявим об исчезновении вашей жены и попросим откликнуться всех, кто мог ее видеть. Но, как вы понимаете, еще это означает, что мы более не исключаем возможность преступления.
Валландер был готов к тому, что Роберт Окерблум сорвется и заплачет. Однако нынче утром этот бледный, осунувшийся мужчина в безупречном костюме и галстуке держал себя в руках.
– Мы должны по-прежнему верить, что все разъяснится вполне естественным образом, - продолжал комиссар.
– Но учитывать нужно все возможности, без исключения.
– Я понимаю, - сказал Роберт Окерблум.
– И все время понимал.
Валландер поставил чашку, поблагодарил и поднялся.
– Вы припомнили что-нибудь, о чем мне следует знать?
– Нет. Для меня все это полная загадка.
– Давайте вместе осмотрим дом. А затем - надеюсь, вы поймете меня правильно - я должен осмотреть ее одежду, ящики, все, что может иметь хоть какое-то значение.
– У нее все разложено по порядку, - ответил Роберт Окерблум.
Начали они с верхнего этажа и постепенно добрались до подвала и гаража. Как видно, Луиза Окерблум любила светлые, пастельные краски. Валландер нигде не заметил ни темных штор, ни темных скатертей. Дом дышал радостью жизни. Мебель разномастная - старые вещи вперемешку с новыми. Еще когда пил чай, он обратил внимание, что кухня оборудована всевозможной техникой. Их материальные запросы явно не отличались излишним пуританством.
– Мне бы надо ненадолго съездить в контору, - сказал Роберт Окерблум, когда они закончили обход.
– Полагаю, вы не будете возражать, если я оставлю вас одного?
– Ну что ж. Приберегу вопросы до вашего возвращения. А в случае чего позвоню. Но около десяти я уеду в управление на пресс-конференцию.
– Я к тому времени вернусь, - заверил Окерблум.
Оставшись один, комиссар принялся методично осматривать дом. Начал с кухни, заглянул во все ящики и шкафы, в холодильник и морозилку.
Кое-что удивило его: в шкафу под мойкой был солидный запас спиртного, который никак не вязался с его представлением о семье Окерблум.
Из кухни Валландер перешел в гостиную, но и здесь не нашел ничего особенного. Затем он поднялся на второй этаж. В детскую заходить не стал. Сперва занялся ванной комнатой, открыл аптечку, пробежал взглядом по этикеткам, выписал в блокнот названия кой-каких Луизиных лекарств. Стал на напольные весы и скривился, увидев, где остановилась стрелка. Потом прошел в спальню. Он всегда чувствовал себя неловко, осматривая женскую одежду, - словно чей-то взгляд украдкой неодобрительно за ним наблюдал. Проверил карманы и картонки в гардеробах. Осмотрел комод с нижним бельем. Ничего необычного, ничего, что могло бы дать хоть какую-то зацепку. В конце концов он сел на край кровати и огляделся.
Ничего. Совершенно ничего.
Валландер вздохнул и направился в соседнюю комнату, где была домашняя контора. Сел за стол и начал один за другим выдвигать ящики. Альбомы с фотографиями, связки писем. На всех снимках Луиза Окерблум улыбается или смеется.
Аккуратно сложив все обратно в ящики, он стал искать дальше. Налоговые декларации и страховые полисы, школьные аттестаты, маклерские свидетельства - ничего примечательного.
Сюрприз ждал его напоследок, в самом нижнем ящике стола. Сперва Валландер подумал, что там одна только чистая бумага. Но когда на всякий случай просунул руку на дно, пальцы нащупали какой-то металлический предмет. Он вытащил его и задумался, наморщив лоб.
Это были наручники. Причем не игрушечные, а самые настоящие, английского производства.
Он положил их перед собой на стол.
Возможно, это ничего не значит. Но они все же спрятаны. Интересно, не Роберт ли Окерблум их прибрал, если, конечно, он знал об их существовании.
Валландер задвинул ящик, а наручники сунул в карман.
Потом занялся подвальными помещениями и гаражом. На полке над небольшим верстаком - превосходно выполненные модели самолетов из бальсового дерева. Может, Роберт Окерблум когда-то мечтал стать летчиком?