Белая львица
Шрифт:
Он велел проводнику немедля связаться со Сведбергом и Мартинссоном.
– Пусть быстро едут сюда. Даже если не успели дообедать. На заднем сиденье в моей машине лежит пустой пластиковый пакет. Принесешь его сюда.
Полицейский ушел.
Что же такое творится?
– думал Валландер. Черный палец. Палец чернокожего человека. Отрубленный. И где? В Сконе!
Полицейский вернулся с пакетом, и Валландер соорудил над находкой импровизированный навес от дождя. Вокруг толпились пожарные, которые уже успели услышать новость.
– Надо искать в руинах останки трупа, - сказал Валландер брандмейстеру.
– Кто его знает, что тут стряслось.
– Палец… - недоверчиво протянул Петер Эдлер.
Двадцать минут спустя прибыли Сведберг с Мартинссоном и бегом устремились к находке. Вместе, недоуменно, едва сдерживая дурноту, разглядывали черный палец.
Оба молчали.
В конце концов Валландер нарушил тишину:
– Ясно одно: владелец этого пальца не Луиза Окерблум.
5
В пять все собрались в управлении. Валландер не мог припомнить, чтобы когда-нибудь совещание было столь немногословным.
Посреди стола завернутый в пластик лежал черный палец.
Валландер обратил внимание, что Бьёрк поставил свой стул так, чтобы не смотреть туда.
Остальные разглядывали палец. И молчали.
Немного погодя приехал курьер из больницы, и палец был увезен. Только после этого Сведберг сходил за кофе, и Бьёрк открыл совещание.
– Мне в данном случае сказать нечего, - объявил он.
– Кто-нибудь может предложить разумное объяснение?
Никто не ответил. Вопрос был бессмысленный. Бьёрк попробовал начать сначала:
– Валландер, подытожь, что мы имеем.
– Задача нелегкая, - ответил Валландер.
– Но я попытаюсь. Остальные меня дополнят.
– Он полистал блокнот.
– Луиза Окерблум пропала примерно четверо суток назад. Точнее, девяносто восемь часов назад. С тех пор, насколько нам известно, никто ее не видел. Во время поисковой операции - мы искали саму женщину или хотя бы ее автомобиль - неподалеку, в том районе, где, по нашим предположениям, она могла находиться, взрывается дом. Мы выяснили, что дом представляет собой наследственное имущество. Душеприказчик - адвокат, живет в Вернаму. По его словам, он в полном недоумении по поводу случившегося. Дом больше года пустовал. Наследники еще не решили, продавать его или оставить в семье. Не исключено также, что его выкупит один из наследников. Адвоката зовут Хольмгрен, и мы просили коллег из Вернаму побеседовать с ним подробнее. Во всяком случае, нужно установить имена наследников и их адреса.
Комиссар отхлебнул глоток кофе и продолжал:
– Пожар начался в девять. Многое говорит за то, что источником явилось мощное взрывное устройство с часовым детонатором. Нет никаких оснований думать, что пожар возник по иным, естественным причинам. Адвокат Хольмгрен категорически отрицает наличие в доме, к примеру, газовых баллонов. Электропроводку год назад полностью заменили. Во время тушения пожара метрах в двадцати от горящего дома полицейская собака выкопала отрубленный человеческий палец. Указательный или средний палец левой руки. Причем принадлежал он, по всей вероятности, мужчине. И этот мужчина - чернокожий. Криминалисты тщательно осмотрели ту часть пожарища и двора, которая сейчас доступна, но ничего больше не нашли. Собаки тоже ничего не обнаружили. Прочесывание окрестностей результатов не принесло. Машина до сих пор не найдена, Луиза Окерблум - тоже. Вдобавок взорвался дом и обнаружен негритянский палец. Это все.
Бьёрк скривился:
– Что говорят медики?
– Мария Лестадиус из больницы осмотрела находку, - сказал Сведберг.
– Говорит, нужно обратиться в криминалистическую лабораторию. Сама она по пальцам читать не умеет.
Бьёрк так и подскочил на стуле:
– Повтори. Как это «по пальцам читать не умеет»?
– Она так выразилась, - уныло пояснил Сведберг. Все знали привычку Бьёрка иной раз цепляться к пустякам.
Бьёрк припечатал ладонь к столу:
– Скверная ситуация. Фактически мы ничего не знаем. Роберт Окерблум что-нибудь добавил к своим показаниям?
Валландер решил до поры до времени помалкивать о наручниках. Опасался, что они уведут дознание в сторону от главных задач, а это сейчас совершенно ни к чему. Да и вообще сомнительно, чтобы наручники имели прямое касательство к исчезновению Луизы Окерблум.
– Нет, - сказал он.
– У меня сложилось впечатление, что Окерблумы были самой счастливой семьей в Швеции.
– Может, она вдруг помешалась на почве религии?
– сказал Бьёрк.
– В газетах то и дело пишут о всяких безумных сектах.
– Методистскую церковь никак не назовешь безумной сектой, - ответил Валландер.
– Это одна из старейших независимых церквей в Швеции. Хотя, признаться, я мало что знаю про их убеждения.
– Надо к ним присмотреться, - решил Бьёрк.
– Какие будут соображения насчет дальнейших действий?
– Может, завтра что-нибудь прояснится, - сказал Мартинссон.
– Когда начнутся звонки.
– Я уже выделил людей на телефоны, - сообщил Бьёрк.
– Что еще можно предпринять?
– Работать фактически не с чем, - сказал Валландер.
– У нас имеется палец. Это означает, что где-то есть чернокожий мужчина, у которого на левой руке не хватает одного пальца. Кроме того, он нуждается в медицинской помощи. Если он до сих пор не обратился ни к врачу, ни в больницу, рано или поздно ему все же придется это сделать. Не исключена и возможность, что он свяжется с полицией. Люди сами себе пальцев не отрубают. Во всяком случае, такое бывает крайне редко. Значит, кто-то применил к нему грубое насилие. С другой стороны, вполне вероятно, что он уже выехал из страны.
– Отпечатки пальцев, - сказал Сведберг.
– Не знаю, сколько африканцев сейчас находится в Швеции, легально или нелегально. Но возможно, отпечаток этого пальца зарегистрирован в наших картотеках. И Интерпол можно запросить. Насколько мне известно, многие африканские государства за последние годы создали современные криминалистические картотеки. Об этом была статья в «Свенск пулис» несколько месяцев назад. По-моему, Курт прав. Даже если пока не видно связи между этим пальцем и Луизой Окерблум, исключать такую возможность нельзя.