Белая львица
Шрифт:
Он решил начать в местах к востоку от Стурупского аэродрома. И далеко на равнину не забираться, смысла нет. Нынче там во всех летних домиках полно народу.
Если повезет, то наверняка где-нибудь между Стурупом, Хёрбю и Истадом. Там довольно много заброшенных усадеб, и, быть может, удастся поработать без помех.
Сразу за Крагехольмом, возле проселка, который петлял по лесу, а затем выходил к Сёвде, он приметил первую колонку. В полуразрушенной усадьбе, хорошо укрытой от посторонних глаз. Колонка оказалась ржавая, но целая. Петер Ханссон взял ломик и принялся выламывать крепление.
Ржавая колонка оторвалась от досок.
Обломки рухнули вниз.
Петер Ханссон бросил взгляд в колодец.
Там в темноте виднелось что-то золотистое.
В следующий миг он с ужасом осознал, что это светловолосая человеческая голова.
В колодце лежала женщина.
Скорченное тело, изломанное, перекрученное.
Он бросил насос и помчался прочь. Прыгнул за руль и на полной скорости рванул подальше от этой заброшенной усадьбы. Через несколько километров, уже неподалеку от Сёвде, остановил машину, открыл дверцу и долго блевал.
Потом попытался думать. Он знал, что все это ему не привиделось. В колодце лежала женщина.
И эта женщина наверняка убита, думал он.
Внезапно он сообразил, что оставил на брошенной колонке отпечатки пальцев.
А его отпечатки есть в полицейском архиве.
Мурелль, мелькнуло в голове. Мурелль все уладит.
Петер Ханссон проехал через Сёвде, на слишком большой скорости, и свернул на юг, к Истаду. Надо вернуться в Мальмё и известить обо всем Мурелля, пускай займется. Человеку из Испании придется пока обойтись без колонок.
Неподалеку от поворота к истадской свалке его поездка закончилась. Когда он дрожащими руками закуривал сигарету, машину занесло, и ему толком не удалось ее выровнять. Она врезалась в забор, снесла стойку с почтовыми ящиками и остановилась. Петер Ханссон был пристегнут ремнем, только это его и спасло - иначе бы он вылетел через ветровое стекло. Однако ж, оглушенный ударом, он сидел за рулем в полной прострации.
Все это случилось на глазах у человека, который косил траву в своем саду. Сперва он бросился через дорогу - посмотреть, нет ли пострадавших. Потом побежал домой, вызвал полицию и вернулся назад, к автомобилю, караулить, чтобы водитель не скрылся. Выпил небось и сел за руль, думал он. Только спьяну и можно потерять управление на прямой дороге.
Через пятнадцать минут из Истада подъехал полицейский патруль. Вызов приняли Петерс и Нурен, сотрудники из числа самых опытных в округе. Убедившись, что пострадавших нет, Петерс вышел на дорогу, регулировать движение возле места аварии, а Нурен вместе с Петером Ханссоном устроился на заднем сиденье патрульной машины и начал выяснять, что произошло. Проба на алкоголь дала отрицательный результат. Водитель казался до крайности перепуганным, но сама авария его словно бы не интересовала. У Нурена даже закралась мысль, что парень не в своем уме. Бормочет какую-то ахинею насчет водяных колонок, скупщика краденого из Мальмё и заброшенного дома с колодцем:
– Там женщина в колодце…
– Так-так. Женщина? В колодце?
– повторил Нурен.
– Она мертвая, - пролепетал Петер Ханссон.
Нурену вдруг стало не по себе, по спине поползли мурашки. Что он хочет сказать? Что нашел в колодце у заброшенного дома мертвую женщину?
Нурен велел ему сидеть в машине, а сам поспешил на дорогу, где Петерс разгонял любопытных автомобилистов, которые норовили затормозить и поглазеть на происшествие.
– Парень говорит, что нашел в колодце мертвую женщину, - сказал Нурен.
– Блондинку.
У Петерса опустились руки.
– Луиза Окерблум?
– Не знаю. Я даже не уверен, что это правда.
– Звони Валландеру, - сказал Петерс.
– Прямо сейчас.
Утром 30 апреля среди сотрудников уголовного отдела Истадского полицейского управления царил выжидательный настрой. Ровно в восемь Бьёрк срочно собрал их на совещание. В этот день ему было не до пропавшей женщины - одолевали другие заботы. Нынешний вечер, как всегда, будет одним из самых беспокойных в году, поэтому нужно встретить его во всеоружии.
На совещании речь шла почти исключительно о Стиге Густафсоне. В четверг Валландер и его люди до позднего вечера занимались розысками бывшего машиниста с парома. Когда комиссар доложил о своей беседе с пастором Туресоном, у всех тоже возникло ощущение, что в дознании вот-вот произойдет прорыв, и они согласились, что отрубленный палец и взорванный дом пока подождут. Мартинссон даже высказался в том смысле, что, наверное, совпадение все-таки случайное и никакой связи здесь нет.
– Такое ведь и раньше бывало, - сказал он.
– Производим конфискацию у самогонщика. А у его соседа, у которого спросили дорогу, обнаруживаем воровской притон.
К моменту совещания установить местожительство Стига Густафсона еще не удалось.
– Необходимо разобраться с этим в течение дня, - сказал Валландер.
– Вероятно, его самого мы не найдем. Но, имея адрес, можно хотя бы выяснить, не поспешил ли он смыться.
В эту минуту зазвонил телефон. Бьёрк взял трубку, послушал и передал ее Валландеру:
– Это Нурен. Он на автоаварии где-то за городом.
– Аварией может заняться и кто-нибудь другой, - раздраженно буркнул Валландер. Но трубку все-таки взял и Нурена выслушал.
Мартинссон и Сведберг, хорошо изучившие своего шефа и примечавшие малейшие оттенки его переменчивого настроения, мигом смекнули, что разговор важный.
Комиссар медленно положил трубку и посмотрел на сотрудников.
– Нурен на дороге к свалке, - сказал он.
– Там случилось небольшое дорожное происшествие. И потерпевший твердит, что нашел в колодце труп женщины.
Все напряженно ждали, что он скажет дальше.
– Если я правильно понял, от колодца без малого пять километров до того дома, который собиралась посмотреть Луиза Окерблум. И еще меньше до пруда, где мы нашли ее автомобиль.