Белая львица
Шрифт:
И все-таки что-то изменилось.
Проснувшись, Валландер не сразу понял, где находится. Голова болела, и каждая мышца тоже отзывалась болью. Он потрогал лоб - определенно поднялась температура. Потом, не двигаясь, лежал под одеялом, от которого пахло конюшней. Хотел взглянуть на часы, но обнаружил, что ночью где-то их потерял. Встал, прошел на кухню. Стенные часы показывали половину двенадцатого. Он проспал четыре с лишним часа. Туман поредел, но пока не исчез. Валландер налил себе кофе и сел за кухонный стол. Потом опять встал и принялся один за другим открывать кухонные шкафы, пока не нашел таблетки от головной боли. И в ту же минуту зазвонил телефон. Он услышал, как Стен Виден снял трубку и ответил. Речь шла о сене. О цене на поставку. Закончив разговор, Стен вошел в кухню:
– Уже проснулся?
– Мне было необходимо поспать, - ответил Валландер.
Потом он рассказал, что произошло. Стен Виден слушал с бесстрастным видом. Валландер начал с исчезновения Луизы Окерблум. Рассказал о человеке, которого застрелил.
– Я вынужден скрываться, - закончил он.
– И коллеги сейчас, разумеется, ищут меня. Но во спасение мне придется солгать. Что я, мол, лежал без сознания в кустах. Прошу тебя только об одном. Пожалуйста, позвони моей дочери и скажи, что я жив-здоров. И чтобы она никуда не уезжала.
– Не говорить, где ты?
– Нет. Пока не стоит. Но она должна тебе поверить.
Виден кивнул. Валландер сказал ему номер телефона. Однако на звонок никто не ответил.
– Постарайся дозвониться, ладно?
В кухню вошла одна из девушек-конюхов. Валландер кивком поздоровался, а она сказала, что ее зовут Кристина.
– Съезди за пиццей, - сказал Стен Виден.
– И газеты заодно купи. В доме совершенно нечего есть.
Он дал девушке деньги. Вскоре на улице заурчал мотор, и «дуэт» отъехал.
– Ты говорил, что снова начал петь, - сказал Валландер.
Впервые за все время Стен Виден улыбнулся. Валландер помнил эту улыбку, хотя последний раз видел ее много лет назад.
– Я пою в церковном хоре в Сведале. Иногда солирую на похоронах. Оказывается, мне очень этого не хватало. Правда, лошади не в восторге, когда я пою в конюшне.
– Импресарио тебе не нужен?
– спросил Валландер.
– Вряд ли я останусь в полиции после этой истории.
– Ты же стрелял в порядке самозащиты. На твоем месте и я бы стрелял. Скажи спасибо, что у тебя было оружие.
– По-моему, никто не поймет, каково это.
– Все пройдет.
– Никогда.
– Все проходит.
Стен Виден опять взялся за телефон. И опять безуспешно. Валландер пошел в ванную, принял душ. Стен Виден снабдил его рубашкой. От нее тоже пахло конюшней.
– Как идут дела?
– поинтересовался Валландер.
– Какие дела?
– С лошадьми.
– Есть одна очень хорошая. И еще три подают надежды. Но Дымка - настоящий талант. На ней можно здорово заработать. Думаю выставить ее в этом году на дерби.
– Ее зовут Дымка?
– Да, а что?
– Вспомнил сегодняшнюю ночь. Будь у меня лошадь, я бы, наверно, взял Коноваленко.
– Дымка для этого не годится. Незнакомцу на ней не усидеть, мигом сбросит. Талантливые лошади часто с норовом. Как и люди. Эгоистичны и капризны. Мне иной раз кажется, будто она хочет, чтобы я повесил в денник зеркало. Но бегает она резво.
Вернулась Кристина, нагруженная коробками с пиццей и газетами, и сразу ушла.
– Она что, есть не будет?
– спросил Валландер.
– У девушек своя компания в конюшне, - сказал Стен Виден.
– У нас там есть маленькая кладовочка.
– Он полистал лежавшую сверху газету. Один из заголовков привлек его внимание.
– Про тебя пишут.
– Не хочу я ничего слышать. Рано пока.
– Как скажешь.
Когда Стен Виден позвонил в третий раз, ему наконец ответили. Трубку сняла Линда. Валландер слышал, что она упорно задает вопросы. Но Виден сказал только то, что велено.
– У нее гора с плеч свалилась, - сказал он, положив трубку.
– Обещала не уезжать.
Они принялись за пиццу. На стол вспрыгнула кошка. Валландер угостил ее, причем заметил, что от кошки тоже пахнет конюшней.
– Туман рассеивается, - сказал Стен Виден.
– Я когда-нибудь говорил тебе, что побывал в ЮАР? Это я к слову, по поводу твоего рассказа.
– Нет, - удивился Валландер.
– Я не знал.
– Когда с оперой ничего не вышло, я решил уехать. Подальше от всего, ну, ты помнишь. Надумал стать охотником на крупную дичь. Или искателем алмазов в Кимберли. Книжек начитался, не иначе. Вот и отправился туда. Приехал в Кейптаун, но провел там всего три недели - этого мне хватило с избытком. Я сбежал. Вернулся домой. А после смерти отца потихоньку занялся лошадьми.
– Сбежал?
– Видел бы ты, как там обращаются с чернокожими. Я со стыда сгорел. В собственной стране они ходили с шапкой в руке да еще просили прощения за то, что существуют. В жизни не видал такого кошмара. Никогда не забуду.
Виден утер рот и пошел в конюшню. А Валландер размышлял о его словах. Н-да, очень скоро придется съездить в управление, в Истад.
Он наведался в комнату, где стоял телефон. И нашел то, что надо. Полбутылки виски. Отвернул крышку и как следует хлебнул, раз-другой. За окном проехал на гнедой лошади Стен Виден.
Сперва меня обокрали, думал Валландер. Потом взорвали квартиру. Что дальше?
Он опять лег на диван и натянул одеяло до самого подбородка. Жар оказался выдумкой, головная боль прошла. Хочешь не хочешь, а придется вставать.
Виктор Мабаша мертв. Коноваленко застрелил его. Вокруг дознания по поводу пропажи и смерти Луизы Окерблум сплошные трупы. Выхода нет. Как же все-таки схватить Коноваленко?
Немного погодя он уснул. И проснулся только спустя четыре часа.
Стен Виден сидел на кухне с вечерней газетой в. руках.