Белая ночь

Батчер Джим

— Приходится, — ответил я. — Но очень дальним. Интересно, — я замолчал, но Люччо вежливо хмыкнула, приглашая продолжать. — Мой друг — потомок Шо Таи.

— Боюсь, это имя мне незнакомо, — призналась Люччо.

— Так звали последнего короля Окинавы, — пояснил я и задумчиво нахмурился. — Бьюсь об заклад, это не простое совпадение.

— Не совпадение?

Я покосился на Люччо и тряхнул головой.

— Простите. Это, можно сказать, побочный проект… скорее, любопытство, — я еще раз тряхнул головой, сложил

письмо от Йошимо и убрал его в карман джинсов. — К обучению боевой магии это отношения не имеет, так что мне лучше выбросить это на время из головы.

— А-а, — произнесла Люччо, но дальше допытываться не стала. — Дрезден, мне хотелось с вами кое о чем поговорить.

Я неопределенно хмыкнул.

Она повела бровью.

— Вы никогда не задумывались, почему вам не вручили меча?

Стражи как правило ходят с серебряными мечами — это и знак принадлежности к чародейским вооруженным силам, и очень кстати, если дело доходит до драки. И это не простые мечи: в них тоже заключена сложная, очень мощная магия, дающая их обладателям изрядное преимущество в бою.

— О, — кивнул я и отхлебнул горячего кофе. — Если честно, я не особенно задумывался об этом. Я так решил, вы мне просто не доверяете.

Она нахмурилась.

— Ясно, — кивнула она. — Нет. Вовсе не из-за этого. Если бы я вам не доверяла, я бы просто не доверила вам и серого плаща.

— Скажите, а что мне такого сделать, чтобы вы мне больше не доверяли? — поинтересовался я. — Потому что — уж не обижайтесь — у меня нет никакого желания носить этот чертов плащ.

— Никаких обид, — сказала она. — Но вы нам нужны, поэтому придется вам поносить еще этот плащ.

— Черт.

Она улыбнулась на мгновение и тут же посерьезнела — что совсем не вязалось с ее юным лицом.

— Дело просто в том, что все мечи должны изготовляться индивидуально под каждого отдельно взятого Стража. Этим занималась лично я — а сейчас вышло так, что я больше не способна делать это.

Я нахмурился и сделал еще глоток.

— Потому, что… — я сделал неопределенный жест рукой.

Она кивнула.

— Это тело не обладает магическим потенциалом того, прежнего. Я даже не знаю, удастся ли мне когда-нибудь восстановить свой прежний уровень, но в любом случае, ждать этого в скором времени не приходится, — она пожала плечами. Лицо ее оставалось бесстрастным, но я не сомневался, что она с усилием сдерживает в себе досаду и горечь. — Остается ждать, пока кто-нибудь не сумеет соединить мою методику со своими способностями, или пока я не восстановлюсь в достаточной степени. Боюсь, раньше новых клинков не будет.

Я похрустел корнфлексом и глотнул еще кофе.

— Должно быть, это очень нелегко. В смысле, новое тело. После того, как вы столько лет жили в другом.

Она повернулась ко мне, удивленно округлив глаза.

— Я… Да, это

так.

— Но вы привыкаете, правда?

Она задумчиво уставилась в свою миску.

— Головной боли хватает, — тихо произнесла она. — Чужие воспоминания. Наверное, они принадлежали настоящей хозяйке этого тела. Чаще всего я вижу их во сне. Я вообще плохо сплю, — она вздохнула. — Ну и потом, я уже сто сорок лет как забыла о том, что такое сексуальное желание или месячные.

Я очень осторожно сглотнул прожеванный корнфлекс и даже не поперхнулся.

— Послушать, так это очень… гм… беспокойно. И неприятно.

— Очень, — произнесла она все так же тихо. — По большей части, да. Спасибо, что спросили, — она сделала глубокий вдох, резко выдохнула и встала, разом вернувшись в обычное целеустремленное состояние. — Так или иначе, мне кажется, вы заслужили объяснения.

— Да ничего такого, — сказал я. — Но спасиб…

Утреннюю тишину разорвали автоматные очереди.

Люччо развила спринтерскую скорость прежде, чем я успел оторвать задницу от камня. Я не считаю себя неповоротливым. Я достаточно побывал в переделках, чтобы не каменеть при внезапной вспышке насилия. Впрочем, на долю Люччо переделок выпало вдесятеро больше моего, так что она просто была быстрее и вообще круче меня. Пока мы бежали, до нас доносилась продолжающаяся стрельба, вопли, потом пара чертовски громких взрывов и совершенно нечеловеческий визг. Я догнал Люччо, когда мы, обогнув выступ горы, выбежали к столовой, и я не стал опережать ее.

Я до глупого галантен. Но не дурак.

На месте столовой царил разгром. Повсюду валялись перевернутые столы, рассыпавшийся по земле корнфлекс мешался с кровью. Я увидел двух упавших подростков — один кричал, другой молча свернулся калачиком, и его трясло. Впрочем, остальные тоже залегли ничком. Футах в тридцати от них в единственной сохранившейся стене кузницы зияло огромное круглое отверстие — такие обычно остаются на месте, куда попадает разряд энергии Рамиреса. Рядом валялся оторванный ствол чего-то крупнокалиберного. Только ствол — казенная часть, приклад и тот, кто за него держался, похоже, исчезли вместе с недостающими в стене кирпичами.

В отверстии возникла голова Рамиреса. Половина его лица была забрызгана какой-то темно-коричневой жижей.

— Капитан, ложитесь!

Свистнули и ударили в грязь в футе от ног Люччо пули; через секунду до нас донесся и звук выстрелов.

Люччо даже не замедлила бега. Она выбросила вперед правую руку с растопыренными пальцами. Что именно она сделала, я не разглядел, но воздух между нами и склоном горы вдруг заволокло дымкой.

— Где? — крикнула она.

— Здесь у меня двое раненых вурдалаков! — крикнул в ответ Рамирес. — Еще как минимум двое выше по склону, метрах в ста двадцати.