Белая сирень

Нагибин Юрий Маркович

Он открывает улей и достает золотисто-коричневый, тяжелый от сладкой благодати брусок сот, а на его место закладывает пустые вощаные соты. Когда Алазар переходит к другому домику, в гудении пчел появляется сердитая нота.

— Вы не любите своего короля? — спрашивает Алазар, заглядывая в улей. — Вы хотите свергнуть его?

Пчелы кружатся быстрее, их песня становится громче и агрессивнее. Порой они почти задевают лицо Алазара.

— Успокойтесь, — просит их Алазар. — Я не вмешиваюсь в ваши дела, но старых

надо жалеть.

Пчелы выписывают резкие зигзаги, выдающие их раздражение, гудение утончается до злого свиста.

— Старый и умный король лучше молодого, но глупого, — мягко упорствует Алазар. — Вы все равно сделаете по-своему, но прислушайтесь к доброму совету…

3. Из-за ограды за Алазаром наблюдают двое: угрюмый, с повисшим носом мужчина-пасечник и такой же носатый подросток, видимо, его сын. У обоих надо лбом столбиком торчат задранные маски.

— Он разговаривает с пчелами? — спрашивает мальчик.

— Колдун! — зло бросает мужчина.

Они отходят от ограды, и мужчина приказывает мальчику:

— Сироп!..

Тот подает отцу деревянную чашу с сахарным сиропом (сахар был известен как лекарственное средство задолго до Рождества Христова).

Пасечник устанавливает ее возле ульев, и тут же на сладкое лакомство слетается жадно чуть не весь пчельник.

— Алазар не дает пчелам сиропа, — говорит мальчик. — У него цветочный мед.

— Колдун! — повторяет мужчина. — Он знает слово. Наши пчелы дают мало меда, если их не подкармливать.

— Его мед душист, — продолжает мальчик. — А наш ничем не пахнет.

— Колдун!.. Чужак. Бродяга. Откуда он взялся?.. Надо было гнать его вон, — выплескивает злую зависть мужчина…

4. Внутренность хижины Алазара. Молодая женщина, то ли спавшая, то ли грезившая в постели, которую недавно оставил ее муж, сняла со лба руку, сладко потянулась и с неловким усилием села…

Она откинула с лица пышные каштановые волосы, открыв чистый гладкий лоб, огромные, удлиненные к вискам глаза цвета меда, вздернутый нос и нежный рот с чуть вздернутой верхней губкой, что придает ей слегка обиженное выражение. Поднявшись, она шагнула в свет, льющийся в открытую дверь.

На гладкую белую стену упала ее четкая тень. Она подняла рубашку до подмышек и скосила глаза на свою тень. Она видела стройный прогиб спины, острые, но уже наливающиеся груди, красивую линию бедра и большой, как арбуз, словно нарочно приставленный к юному девичьему телу, живот. Лицо ее принимает еще более обиженное выражение.

— Какой же я урод! — прошептала она. — Скорей бы уж родить, а то Алазар разлюбит меня.

В ответ слышится счастливый смех, это вошел Алазар с куском янтарного меда на пальмовом листе.

— Ты с каждым днем хорошеешь, — говорит Алазар, обняв и ласково увлекая на ложе. — Я люблю тебя все сильнее.

— Нет, — печалится Кана — это ее

имя. — Такое страшилище нельзя любить.

— Я люблю тебя вдвойне. За тебя и за нашего сынишку, который зреет в тебе, как ядрышко в орехе.

— Откуда ты знаешь, что будет сын? — удивилась Кана.

Алазар смеется.

— Конечно, я пчеловод, простой бедный человек, но ты же знаешь, мне иногда открывается то, что неведомо большим, важным людям.

— Ты опять взялся за старое? — огорчилась Кана. — Ведь я же просила тебя!..

— Я не виноват, — оправдывается Алазар. — Когда я не с тобой, то занят только пчелами. Но вдруг на меня находит, и ничего тут не поделать, это сильнее меня.

Он целует жену, ее глаза, обиженный рот, нежные наливающиеся груди, животик, прикладывается к нему ухом и прислушивается к поселившемуся там существу, целует лоно, которое вскоре даст жизнь их сыну…

5. Оживленный восточный рынок. Смешение ярких красок, голосов, смехов, воплей, угроз.

Яростно торгуются из-за сочных дынь маленький горбатый продавец и солидный, тучный покупатель…

Поймали воришку, награждают тумаками, куда-то тащат, он вырывается…

Поссорились две хозяйки из-за бараньих почек, бранятся, брызжут слюной…

Бродячий фокусник, расстелив на земле коврик, показывает незатейливые фокусы: заставляет стоять веревку стоймя, — заглатывает огонь от смоляного факела и выпускает изо рта горлинок, тут же уносящихся в небо…

Мальчишки играют в «косточки» — сшибают плоским камнем установленные в ряд мосолки…

Насурьмленная девица завлекает в свои сети кавалера — продавца липких сладостей…

6. Медовый ряд, где торгуют только этим сладким товаром: мед в сотах, мед в стеклянной посуде, медовый напиток в тыквенных бутылках.

Липкие пальцы продавцов колдуют над медом. Тучи мух, ос, шмелей и прочей летучей мелочи кружатся над прилавками, покупатели и продавцы не успевают отмахиваться от них.

Среди торгующих знакомый нам сосед Алазара. Товар его идет плохо, покупатели по одному взгляду угадывают, где «честный» — цветочный мед и где подделка — сахарный. Поэтому он особенно громко кричит, зазывая покупателей, особенно бурно жестикулирует, хватает проходящих за полы халатов.

— Ай, какой мед!.. Самый вкусный мед на свете!.. Купи, дорогой, отдам себе в убыток, лишь бы тебе вкусно было!..

Но это витийство плохо помогает.

Внезапно он замолкает и с ненавистью смотрит на приближающегося человека верхом на ушастом ослике. Это Алазар привез на рынок свой сотовый мед.

7. Алазар вежливо поклонился Соседу, но не получил ответа. Он занял свое место, разложил товар. И тут же его огарнули мальчишки, бросившие свои игры. По установившейся традиции Алазар жертвует им большой уломок сот, сочащихся золотой благодатью…