Белая таежка
Шрифт:
Понягу с пушниной грабители унесли, а вот пошарить в карманах своей жертвы им и в голову не пришло: что там может быть, кроме табачных крошек?
Самородки лежали в кожаном кисете, и вместе с ними была какая-то странная картинка, нарисованная на бересте. Не то зашифрованный план местности, где охотник наткнулся на золото, не то просто забава, скуки ради в долгие зимние вечера. Две девушки, взявшись за руки идут по широкой елани-луговине. На головах у них венки из таежных жарков-веснянок и под ногами тоже цветы... Засунула старуха
1
Кольча-баламут разбудил меня ни свет ни заря.
– Я золото нашел!
– Какое золото?
– ничего не мог я понять спросонок.
– "Какое-какое"!
– передразнил он меня.
– Немазаное-сухое!
Лицо у него сделалось напряженным, как на рыбалке, когда долго не клюет, и вдруг рыба нежно пошевелила поплавок. Дергать или подождать? Сказать или не сказать?
– Ну чего ты тужишься?
– сердито поторопил его я.
– Продирай скорей глаза, засоня!
Съехавшая на лоб барсучья шапка делала Кольчу до ужаса большеголовым, а пристегнутые к рукавам медвежьей дошки пушистые рукавицы-шубенки болтались как перебитые лапы.
У нас все его зовут не Колей или Колькой, а по-сибирски ласково Кольчей. А за общительный характер, за то, что он шебутной такой, непоседа, второе прозвище у Кольчи - Колокольчик. Слова у него сыплются с языка, как желтая хвоя с сухой сосны.
– Вот так, Мишаня! На всю страну можем прогреметь, представляешь? важно объявил он мне.
– Бьюсь об заклад!
Тут как раз Ванюшка в дверях появился. Самый длинный парень во всей школе. Дядя, достань воробышка. Сапоги носит уже сорок последнего размера, и то, говорит, жать начинают в подъеме.
– Ванек, я золото нашел!
– подлетел к нему Кольча.
По выражению Кольчиного лица Ванюшка понял, что он не шутит.
– Ништяк!
– изумленно вырвалось у него.
Я к этому времени уже успел одеться. Кольча оттолкнул меня от стола и вытащил из кармана дошки баночку из-под диафильмов. Потом жестом фокусника открыл ее и так осторожно поставил на стол, словно она до краев была наполнена водой.
На ватке в баночке матово поблескивала лепешка с рваными краями. По размеру она была чуть побольше двухкопеечной монеты. В комнате полутьма, обледенели окна. Ванюшка повернул выключатель. Засветилась настольная лампа, и вдруг лепешка засверкала у меня перед глазами, заискрилась и стала похожей на каплю раскаленного металла, сорвавшуюся с электродов сварщика.
– Золото!
– торжествующе повторил Кольча.
– Я, братцы, не буду выдавать рыбий глаз за жемчужину.
Не дав мне даже позавтракать, он потащил нас с Ванюшкой к себе домой.
Кольчина комната похожа на краеведческий музей. Над его кроватью раскинул широкие крылья беркут, а у окошка сидит на рогульке рыжая белочка, зажав в передних лапах кедровую шишку. На этажерке уютно расположился красавец глухарь, со стеллажей на него поглядывает
Чего только нет в Кольчиной комнате! Тут и минералы всякие, и цветные слайды с видами тайги, и причудливо изогнутые корни деревьев, похожие на диковинных зверей и птиц, и старинный стул какого-то богатого охотника на ножках кабарожки с крохотными копытцами...
В простенке висит большая картина, нарисованная масляными красками. На ней изображен Кольча. Это он сам себя нарисовал. Но не такой, каков он есть, а каким, по его представлению, будет лет в сорок или в сорок пять. Кольча-мужчина сидит у окна самолета. Под крылом - Ледовитый океан. Облака похожи на льдины, присыпанные рыхлым снегом. Редкие синие просветы между ними напоминают полыньи. На горизонте облака скучились и высятся как огромные белые горы. Кольчино лицо испещрено шрамами, черную бородку и усы пробила ранняя седина, глаза в густой сетке морщин. И любой, кто посмотрит на этого сурового мужчину, скажет или подумает: "Прошел через огонь и воду, медные трубы и чертовы зубы..."
Главное Кольчино богатство, конечно, книги. В нашей школьной библиотеке и то, пожалуй, книг поменьше.
– Кучеряво живешь!
– невольно вырвалось у Ванюшки, когда мы первый раз попали в эту комнату нынешней осенью. (У нас леспромхоз организовали новую стройку обеспечивать, а Кольчиного отца направили к нам главным инженером.)
– Все это, парни, теперь настолько же мое, насколько и ваше! серьезно проговорил Кольча и широким жестом обвел все свои сокровища.
– Я такой человек: кому что надо, приходите и берите. Для друзей мне ничего не жаль.
В самом деле рубаха парень. Мы с Ванюшкой в этом сразу убедились. Не прошло и месяца со дня Кольчиного приезда к нам в деревню, а мы у него дома так освоились, что даже без хозяина можем делать все, что нам захочется. А главное тут даже и не Кольча - родители его хорошо нас приняли. Особенно Ванюшка им понравился, я это в первые же дни почувствовал. "С таким парнем хоть в ночь-полночь можешь куда захочешь отправляться!" - сказала однажды Кольче мать. Это я сам слышал. И мне, конечно, было очень приятно за моего друга.
В то утро, когда Кольча нашел самородочек, мы летели к нему как на крыльях, хотя ни я, ни тем более Ванюшка старались не выказывать свою радость.
– Запомните этот день, парни!
– ткнул Кольча пальцем на висевший в простенке календарь, едва сбросив свою мохнатую дошку.
– Он будет первым днем нашего выхода на тропу исканий. А то ведь что получается? Живем в диком таежном краю, вековечные тайны природы кругом, а мы приключения видим по "Орбите", в книжках про них читаем да еще разве что во сне когда приснятся...