Белая ворона
Шрифт:
— Правда? — мгновенно загорелась молоденькая итальянка. — Какой фильм?
— «Спартак». В главной роли Керк Дуглас.
Уголки губ Анабеллы разочарованно опустились.
— Ну вот! Снова историческая драма…
— Твой будущий муж настоятельно рекомендует тебе посмотреть этот фильм. Ведь ты же не станешь изучать историю по специальной литературе?
— Нет, конечно! — фыркнула Анабелла.
Синти вздохнула.
— Хорошо, чего бы ты хотела?
— Умереть! — с пафосом произнесла девушка.
Синти поморщилась.
— Только давай без глупостей.
—
— Разве виконт де Бальцано пожилой?
Анабелла пожала плечами.
— Наверное, его следует назвать человеком среднего возраста, но мне от этого не легче.
— У тебя точно нет его фотографии?
— Достаточно уже того, что мне придется выйти за Феличе замуж. Зачем мне еще таскать за собой его фото?
— С собой, — поправила ее Синти. — Ведь я тебя учила…
— Ладно, с собой. Не в этом дело. Может, Феличе выглядит достаточно молодо, но он старый здесь! — Анабелла постучала пальцем по собственному лбу, а затем по груди, в области сердца. — Вот в чем проблема.
Синти понимающе кивнула. Ей ли не знать, что внешне человек может казаться одним, а внутренне быть чем-то совершенно противоположным! Четырехлетний брак научил ее этому. Сначала ощущение ослепительного счастья, а потом разочарование, неприятие и отчаяние.
Спеша скрыть внезапно возникшее нервное напряжение, она заказала себе вторую чашку кофе.
Вообще, сидящие за столиком Анабелла и Синти составляли довольно контрастную пару. Первая была полнокровной семнадцатилетней итальянской красавицей, темноволосой, с поблескивающими светло-карими глазами, нежной, сливочного оттенка кожей и великолепной фигурой. Однако не только это, а непосредственность и живость характера часто делали ее центром всеобщего внимания.
Синти была высокой, элегантной, с подчеркнуто спокойными манерами. Рядом с яркой Анабеллой ее можно было проглядеть. Тем не менее, в жилах Синти тоже текла частица итальянской крови. Ее дедом был Клементе Донелли, выходец из Неаполя. В свое время он без памяти влюбился и американку, вместе с другими соотечественниками совершавшую кругосветное плавание на большом пассажирском лайнере и на неделю, задержавшуюся с туристической группой в городе. Клементе последовал за своей избранницей до самой Америки и домой так больше и не вернулся.
От деда Синти унаследовала большие темные глаза, многим казавшиеся загадочными. Очень выразительные, они не слишком сочетались с внешностью англосаксонского типа. Вместе с тем в очертаниях ее рта сквозила чувственность. Ее Синти старательно скрывала, даже от себя самой, а присущее ей чувство юмора служило своеобразным оружием против окружающего мира. Когда-то, как ей нынче представлялось, очень давно, она часто смеялась. Сейчас же лишь иронично улыбалась, защищая свой внутренний мир от посягательств извне.
— Если ты так думаешь о своем женихе, тебе следует прямо поговорить с ним, — заметила Синти.
— Думаешь, Феличе отпустит меня, после того как столько времени и денег потратил на мое воспитание и образование? Вся моя жизнь находится под его неусыпным контролем. Меня обучают всему, что, по его мнению, должна знать женщина из хорошего дома — языкам, умению одеваться, сидеть за столом, ну, в общем, вести себя, как подобает важной синьоре. — Анабелла горько вздохнула. — У меня нет никакой личной свободы, потому что Феличе организует буквально все. В Лондоне, Париже и Нью-Йорке я живу в отелях, которые выбирает он, и делаю то, что мне велят. А ведь здесь столько интересного, американцы совершенно не похожи на нас…
— Не потому ли ты флиртуешь с коридорным в отеле?
Анабелла хихикнула.
— По-моему, это самый симпатичный парень, которого я когда-либо видела!
— Но ты уже практически замужняя женщина.
Девушка погрустнела.
— Верно. И мой жених желает, чтобы я смотрела исторический фильм, в то время как здесь существует Бродвей с его знаменитыми театрами. Почему бы нам не сходить на какую-нибудь веселую пьеску? Разве это не является частью моего американского образования? Так нет же! Я должна смотреть на восстание рабов под предводительством Спартака! — Ноздри Анабеллы гневно раздулись. — Принесите мне миндальное пирожное, пожалуйста! — Последняя фраза предназначалась проходившей мимо официантке.
Та быстро выполнила заказ, и юная итальянка принялась заедать сладким неприятности жизни.
— Вдобавок рядом постоянно находится Мария, — откусывая кусочек пирожного, добавила она. — Шпионит за мной!
— Пожалуй, здесь ты не права, — возразила Синти. — Синьора Мария очень добра к тебе. Уверена, ты, ей правишься.
Анабелла на мгновение задумалась.
— В общем-то, она мне тоже. Однако я рада, что сегодня вечером мы сможем выйти в город без Марии. Безусловно, она желает мне добра, но, будучи бедной родственницей, смотрит на Феличе, как на Бога. — Девушка состроила постную мину и произнесла, подражая синьоре Марии:
— Жена виконта де Бальцано никогда не поступила бы так-то и так-то. Напротив, она сделала бы вот эдак. — Анабелла сверкнула глазами. — В один прекрасный день отвечу ей, что жена виконта де Бальцано вольна, делать нее, что хочет, и я буду поступать по-своему!
— Правильно, — кивнула Синти. — Скажи жениху, что свадьба отменяется.
— Ох, если бы у меня хватило на это духу! Знаешь, Синти, мне бы очень хотелось быть такой, как ты. Тебе достало мужества последовать велению сердца и выйти замуж за человека, которого ты любила.
— Все это быльем поросло, — быстро произнесла Синти. Острое любопытство, проявляемое Анабеллой к ее браку, вызывало у нее лишь чувство раздражения. Спеша сменить тему разговора, она сказала:
— Поедем в музей, иначе вечером у нас останется мало времени до фильма.
Синти жестом подозвала официантку. После того как они расплатились, Анабелла с обреченным видом встала из-за стола и поплелась к выходу следом за своей учительницей английского.
В музее юная итальянка столь старательно изображала скуку, что Синти сжалилась над ней и вдвое сократила время осмотра экспонатов.