Белее снега, слаще сахара...
Шрифт:
– Ничего не понимаю, - призналась в конце концов Клерхен.
– У меня даже голова заболела...
– Выучи наизусть, - деловито велела ей мать.
– Чтобы произнесла все легко, не запинаясь.
– Зачем?
– искренне удивилась Клерхен.
– Давайте снова превратим ее в меня, только и всего. Госпожа Диблюмен вздохнула и терпеливо объяснила:
– Разгадка будет оглашена на новогоднем балу, там же королевской невесте будет надето кольцо. Ты хочешь, чтобы он надел кольцо ей?
– Ах, и правда, - пробормотала потрясенная Клерхен.
– Я
– Учи, - баронесса сунула бумажку ей под нос.
Клерхен тут же села в кресло и забубнила, раз за разом повторяя написанный мною ответ.
– Можешь идти, - разрешила мне госпожа Диблюмен.
– Встретимся на свадьбе моей дочери.
– А мастер Лампрехт?
– спросила я, ощущая тупую боль в груди, слева. Всё закончилось, но что-то мне не верилось, что закончилось.
– Получишь своего мастера на свадьбе, -холодно произнесла баронесса, - когда моя дочь получит короля.
44.
Это были очень безрадостные предновогодние дни.
Диблюмены прислали мне расписку, где было указано, что все долги «Пряничного домика» погашены. Я сходила к нотариусу и в судебную палату, чтобы удостовериться, что все прошло без обмана. Баронесса не обманула – теперь лавка снова принадлежала мастеру Лампрехту. Вот только самого мастера держали в плену.
Каждый вечер на площади устраивались ярмарки и развлечения, и Филипп звал меня погулять и повеселиться, но я отговаривалась работой в лавке. Только замешивая марципан, ставя в печь рождественские кексы с изюмом и цукатами, смазывая глазурью «поцелуи», я всё время прислушивалась – не раздадутся ли на крыльце шаги?.. Вдруг распахнется дверь и появится король – со звездным светом в синих глазах, с улыбкой – и объявит, что с ведьмами покончено…
Но король не приходил, и мне ничего не оставалось, как заниматься сладостями к его свадьбе…
В четверг Филипп всё-таки вытащил меня на площадь. Вернее, я пошла сама, потому что он сказал, что ожидается приезд короля. Бог знает, на что я надеялась, но король так и не появился. Зато в санях, промчавшихся по главной улице, я увидела ее высочество принцессу Маргрит и Клерхен Диблюмен. Клерхен что-то рассказывала, смеясь взахлеб, а принцесса кивала ей и улыбалась.
– Ты такая грустная, - сказал Филипп, когда я безучастно смотрела на балаганное представление, где смешная кукла с длинным носом верещала что-то, размахивая руками.
Дети от хохота валились в снег, и даже взрослые усмехались грубоватым шуткам.
– У меня королевская свадьба на носу, - ответила я Флипсу. – Тут не до веселья, можешь поверить.
– Пообещай, что это – последняя свадьба, на которой ты будешь готовить?
– Ты с ума сошел? – я отмахнулась, не желая об этом говорить, но Флипс не отставал.
– Мейери, зачем тебе лавка? Она даже мастеру Лампрехту не нужна! Где он шляется, скажи на милость? Ты вкалываешь за десятерых, а он отдыхает?
– Хозяин уехал покупать орехи и самый лучший сахар, - в сотый раз повторила я заученную ложь. – Скоро он вернется, а пока вся работа на мне.
– Это в последний раз, обещай.
– Филипп! – я не сдержалась и почти выкрикнула его имя. – Мы еще не женаты, а ты уже доводишь меня до белого каления!
Он опешил и забормотал извинения.
– Хочешь горячих оладьев с медом? – предложил он примирительно. – Я принесу.
– Принеси, - сказала я, только чтобы он ушел и хотя бы на время не маячил передо мной.
Дети затеяли игру в снежки, и я сразу попала под перекрестный полет снежных снарядов. Один из снежков ударил меня по плечу, второй сбил шапку, я отступила в сторону и едва не попала под копыта лошадей, везущих сани.
– Осторожней! – сердито крикнул мне возчик.
Я хотела поднять шапку, но позабыла о ней, потому что в санях сидел его величество король Иоганнес. Наши взгляды встретились, я шагнула к нему навстречу, но король отвернулся. Отвернулся так резко, что я поняла – он меня увидел и узнал, и не пожелал даже смотреть, не то что разговаривать.
Сани укатили прочь, а я глядела им вслед, пока не замерзли уши. Отряхнув шапку от снега, я надела ее, двигаясь, как во сне.
Вернулся Филипп, с тарелочкой толстых оладий. Они были горячие и очень вкусные, но мне горчил даже мёд. В пятницу в замке бургомистра будет новогодний бал, и король наденет на пальчик Клерхен кольцо Прекрасной Ленеке… От этого стало совсем тошно, и я сунула тарелочку с оладьями в руки Филиппу.
– Ладно, мне надо домой, - сказала я хмуро. – Увидимся в воскресенье.
– Мейери, - он был растерян и обижен. – У нас свадьба через несколько дней, а ты ведешь себя так, словно похороны…
– Мне и правда не весело, Флипс. Жаль, что ты этого не понимаешь.
Он хотел проводить меня, но я отказалась, и медленно шла по улицам, подставляя лицо редким колким снежинкам. Наверное, ночью будет метель…
А завтра в замке будет новогодний бал…
И Клерхен, наверняка, будет самой красивой. И самой умной. Ведь она разгадала все королевские загадки.
Мы с помощницами провозились в лавке до десяти часов вечера. Потом девушки ушли, а я принялась убирать стол и чистить чугунные формы, в которых мы пекли ромовые кексы. Работа помогала отвлечься и не думать о предстоящих свадьбах. Я даже не знала, мысли о какой из свадеб были мучительнее.
– Короли должны жениться на благородных девицах, - пробормотала я, очищая терочку для мускатного ореха. – На благородных, а не на лавочницах…
Звякнул колокольчик, и я обернулась, уронив терку, а сердце забилось в надежде. Но надежды оказались глупыми. Это был не король. Это была женщина в простом шерстяном плаще, с накинутым на лицо капюшоном. Ее запорошило метелью с головы до ног, и она старательно стучала каблучками, стряхивая с них снег.
– Сожалею, госпожа, но лавка закрыта до королевской свадьбы, - сказала я, тайком вздохнув от разочарования и поднимая терку. – У нас особый заказ, сейчас мы не делаем сладости на продажу.