Белки на чердаке, змеи в подвале
Шрифт:
На шум прибежали три сотрудника полиции, затем примчался уже знакомый им блондин.
– В пизду такую жизнь!
– рыдал хохленок.
– Я так больше не могу! У меня нет будущего! У всех нас нет будущего! Кругом одно говно!
– Бедный ребенок... у него что, белка?
– спросил полицейский в летах, майор, судя по погонам.
– Вызываем психиатричку?
– У меня белки на чердаке, - сказал Коля.
– Он инвалид детства, - объяснил Егор.
– Гипоксия в родах. Боится людей и замкнутых пространств, мальчика
– Так, давайте отсюда, - заторопился блондин.
– Кто заполнил, давайте бланки. Молодцы. Выходим, все выходим.
Блондин выудил из лужи крови объяснительную Коли, донес до уборной и спустил в унитаз. Еще не хватало, чтобы им сделали втык за несчастный случай с инвалидом.
Их вывели под ливень. Коля все еще рыдал, уткнувшись в желтое плечо Пикачу и пачкая кровью его правый рукав. Артем неумело гладил хохленка по голове и говорил, что все будет хорошо.
– Я такси вызвал, - сказал мокрый модер.
– Надо еще велики забрать. Не знаю, как ты будешь с такой кровищей. Тебя в машину, наверное, не пустят.
– Я щас блевану, - сказал Сергеич.
– Такого не покажут в сёнен-ае. Егорка, давай сюда паспорт, у меня жилет непромокаемый.
– Отъебись, - Егор, вжавшись в нишу у входа, вызывал такси.
– Меня правда тошнит, - подлизывался Сергеич.
– У меня, наверное, сотрясение мозга.
– Нельзя трясти то, чего нет. Я хочу уехать в США, найти там нормальную работу, вы мне остопиздели уже. Я не могу жить в этом дурдоме. Я вас всех ненавижу. Особенно тебя, бутылкой в жопу ушибленный.
– Иди нахуй, тварь! Корчит из себя хуй знает что!
– Сергеич ушел, рассекая лужи новыми конверсами.
Грянул гром. Дверь преисподней распахнулась, это пожилой майор вышел покурить.
– А я помню вашего мальчика, - сказал он, обращаясь к Егору.
– Это Коленька Дмитрук, он себя резал онлайн. Регистрации у него, конечно, нет.
– Пожалуйста, не забирайте его, - попросил Егор.
– И танцы с бутылкой я надолго запомнил. Вы, наверное, тоже, - майор с сигаретой скрылся за дверью.
– Так, о чем я? Вот ваши ботинки.
Егор понял, что стоит в одних носках. В животе холодело от чувства, что его поимели.
– Интернет необратимо меняет психику, - сказал майор.
– Онямение мозга, слышал о таком? Онямение мозга, Карл.
Такси не приехало. Нашлось много других умников, хотевших скрыться от дождя в салоне машины. Вчетвером они шли куда глаза глядят, пока не уткнулись в станцию метро "Кропоткинская". Админа лихорадило, он нес уже совсем непонятную хуйню про белок на чердаке, змей в подвале, геополитические проблемы, коленки, печеньки и некомими. Артем снял свой костюм Пикачу, выжал насухо и закутал им Колины плечи.
– Надо забрать наши велосипеды, - сказал модер, уже сидя в вагоне.
–
– Щас у нас будет ЗОЖ во все поля.
– Я тебе новый куплю, - прошептал Коля.
– У меня прокатный, - дергался модер.
– Его обязательно надо вернуть. Я его там рядом взял.
Егор снял галстук с руки хохленка, кровь уже не текла, а лицо хохленка приобрело землистый оттенок. Пассажиры брезгливо наблюдали за этой сценой.
– Тошнит, - жаловался Коля.
– Как у тебя сердце бьется, - Артем сунул руку Коле под жилет и достал смартфон.
– Ты, блядь, кто?
– спросил пьяный голос.
– Я покемон, - ответил Артем.
– Покемон вступил в ОМОН, что ты мне мозги ебешь?
Артем передал смартфон Егору.
– Тут поступила жалоба, что ты не ебешь хохла, - сказал Егор.
– Так что мы его забираем для косплея. Слышал о таком?
– А тебе очень дорога твоя печень?
– спросил пьяный голос.
– Мне очень дорога моя печень, потому что у меня нет селезенки. Оставил в армии, - Егор нажал на "отбой".
Коля снова плакал, Артем что-то шептал ему на ухо.
– Вы мне надоели, - сказал модер, когда поезд подъезжал к Охотному ряду.
– Я еду за своим байком. Ваши истерики у меня уже вот где.
– Вы там объебались все?
– пьяный дозвонился на следующей станции.
– Куда доставить сладкого шоту?
– орал Егор сквозь помехи.
– На Речной вокзал, я там встречу.
Темнело, лил дождь, кацап стоят под козырьком станции метро и пил виски из горлышка. Ноги уже плохо держали его, а приятное тепло сменилось ощущением иголок по всему телу. Кто-то вынул бутыль из его руки, это был мокрый еврей с голодным взглядом. Бутылку отобрал высокий, похожий на татарина парень со словами:
– Не смей пить, ты принимаешь антибиотики.
Хохленок, замотанный в желтую тряпку, стоял между ними и мелко дрожал. Они влили остатки виски в рот хохленка и повели его в такси.
"Жид, хохол, кацап и тотарен - все в говно", - было написано над верхним форумом. На самом деле они курили траву, но никто не вдавался в подробности. У модера ночью пропала лычка, треть юзеров была сходу забанена с формулировкой "Сраная Рашка катается в сраном говне".
Утренние лучи солнца пробивались сквозь ветку сосны. Егор обнаружил, что они вчетвером лежат на листе фанеры под расстегнутым спальным мешком, как дети японской бедноты. Он был одет в костюм Пикачу с порванной молнией, слева раскинул ноги задрот из Сергиева Посада в костюме горничной, справа выдыхал спирт небритый кацап в наряде Сейлормун. Хохол приткнулся с краю совсем голый, а рядом с ним валялась бутылка.