Беллона
Шрифт:
Что, например, будет, если Бланк в момент ареста скажет: «С ума вы сошли? Поверили какому-то американцу!» И будет слово барона, русского инженера, пользующегося покровительством Тотлебена и Вревского, против слова иностранного лекаря. Других доказательств кроме показаний Финка нет. Не станешь же объяснять начальству про бараньи глаза и глаза — стальные заклепки.
Нет, надобно дождаться момента, когда шпион попытается уйти к своим, и тогда взять его с поличным. Ничего другого не остается.
Штаб командующего Аслан-Гирей отыскал легко. Ординарцы пробирались мимо пехотных колонн в одном и том же направлении, доставляя князю Горчакову сведения о продвижении частей.
Большая группа всадников и пеших скопилась в низине, там горели лампы и фонари. Место было выбрано с таким расчетом, чтобы огни нельзя было увидеть с холмов на той стороне Черной.
Девлет спросил, где отыскать Вревского, — показали.
Только увидев поодаль от окруженных свитой генералов знакомую фигуру в штатском, штабс-капитан начал успокаиваться.
Еще не ушел! И теперь уж не уйдет.
Бланк не принимал участия во всеобщей суете. Он покуривал папиросу — свернутую бумажную трубочку с табаком, изобретение нынешней войны.
Рассвет был близок, но по контрасту со светлеющим небом мрак, окутывавший лощину, казался еще беспросветней. Девлет оставил лошадь Чихирю, а сам пристроился у куста — как раз посередине между начальством и Бланком.
В плотной кучке, центром которой являлись князь Горчаков, начальник штаба Коцебу и генерал-адъютант Вревский, а орбиту составляли адъютанты, не умолкали громкие, возбужденные голоса, но Аслан-Гирей к ним не прислушивался, он не спускал глаз с Бланка.
— Почему Реад тянет? — донесся дребезжащий тенорок командующего. — Сказано же, начать до рассвета! Скачите немедленно и велите: пусть начинает!
— Слушаюсь, ваше сиятельство!
Бешеным галопом в сереющий мрак унесся верховой.
Минуту спустя — посланец еще никак не мог достичь правого фланга, которым командовал генерал Реад, — в той стороне забухали пушки.
Почти сразу же началась канонада слева. Там генерал Липранди должен был атаковать Гасфортовы высоты, занятые сардинцами.
Еще через четверть часа пальба у Реада вдруг прекратилась.
В штабе зашумели, задвигались. Кажется, не могли понять, чем вызвано прекращение артиллерийской подготовки на правом участке. Но Аслан-Гирея по-прежнему занимал только Бланк. Шпион все так же спокойно сидел в седле и не предпринимал никаких действий.
Темнота почти рассеялась, но по долине там и сям заклубился туман. В нем затеряться, пожалуй, еще легче, чем в ночном мраке, а ориентироваться удобно: знай ныряй из одной низины в другую. Очень вероятно, что Бланк специально ждал рассветного часа.
Девлет подал знак своим, чтоб были наготове. Чихирь с Донченко прятались в зарослях, по обе стороны от шпиона.
Однако белая дымка понемногу поднималась кверху, редела, а Бланк всё не трогался с места.
Вернулся офицер, позванный поторопить Реада. К адъютанту бросились с расспросами.
— Передал приказание начать — он и начал, — громко доложил офицер.
— В каком смысле начал?! — крикнул кто-то, кажется, генерал Вревский.
— Пошел на штурм Трактирного моста.
— Но ему было велено всего лишь начинать артиллерийскую подготовку!
— К моему прибытию она уже вовсю шла. Генерал решил, что он должен начинать атаку.
— Не разрушив вражеских укреплений?!
Справа уже некоторое время слышалась частая ружейная стрельба, заглушаемая грохотом пушек, стрелявших с вражеской стороны. Несколько раз докатывалось многоголосое «ура!».
По тому, как горячились и размахивали руками начальники, Девлет понял, что сражение идет не по намеченному плану, однако это его не касалось. У каждого своя задача и своя ответственность. Лично у него: взять вражеского шпиона в момент бегства. Когда тот наконец соберется улизнуть, наверняка двинется в направлении Черной, посередке между двумя отдельными очагами боя — правым и левым. В центре тихо и относительно безопасно, по-над речкой густой ивняк и камыши. В них-то голубчика и взять. Пусть попробует объяснить, что он делает во время битвы в нейтральной зоне.
Крики и шум вокруг командующего утихли, когда примчался всадник от генерала Липранди и звонко доложил, что Телеграфная высота взята, сардинцы отступили на ту сторону реки, его превосходительство ждет дальнейших приказаний.
Настроение сразу поднялось, кто-то даже закричал «победа!».
Внезапно все задвигались, начали садиться на лошадей.
Так-так: Бланк зашевелился. Подъехал к генерал-адъютанту Вревскому, который лихо, по-молодецки, взлетел в седло нервной, тонконогой английской кобылы.
Девлет спешился и пригнулся, чтоб Бланк его не заметил. Навострил уши. До двух баронов было не дальше десяти шагов.
— Что такое, Павел Александрович? — спросил Бланк.
— Решили перенести командный пункт ближе к Липранди, на Телеграфную гору. Там, кажется, успех. И обзор лучше. Непонятно только, что делается у Реада… Пока он не захватит Федюхины высоты, войска Липранди дальше двигаться не могут. Едемте, Александр Денисович. Главные события еще впереди.
— Я бы желал посмотреть, что у Трактирного моста. Если нужно что-нибудь передать генералу Реаду…
— Конечно, нужно! И очень хорошо, если это сделаете вы, а то дурак-адъютант опять что-нибудь напутает. Скажите генералу, что успех дела зависит от скорости, с которою он захватит холмы. К нему в подкрепление отправлены следующие части…
Бланк перебил Вревского:
— Прошу дать мне записку. Вы знаете, как армейские относятся к людям в штатском.
— Да, вы правы…
Пока Вревский строчил карандашом по блокноту, Аслан-Гирей ретировался на край поляны.
Вот теперь поведение шпиона совершенно объяснилось. Бланк не хотел рисковать, пробираясь через кишащую войсками равнину. Любой начальник мог бы остановить и задержать штатского человека, непонятно куда едущего в разгар сражения. А с письмом от генерал-адъютанта Вревского к начальнику авангарда Бланк мог чувствовать себя в полной безопасности.