Белое дело в России: 1917-1919 гг.
Шрифт:
«Положение» и «Правила» в полной мере вводили принцип военной диктатуры, делая гражданскую власть лишь вспомогательным звеном в системе прифронтового управления, полностью зависимой от распоряжений военачальника. Как будет показано ниже, подобная система практиковалась в Сибири (когда в 1919 г. на военном положении объявлялись отдельные участки Транссибирской железной дороги), на белом Севере и Северо-Западе. Интересно отметить, что, по мнению министра финансов Уральского областного правительства, члена ЦК кадетской партии Л. А. Кроля, Колчак, «как и большинство военных…. очень высоко ставил «Устав о полевом управлении войск», который, может быть, вполне пригоден для занятых армией мест в неприятельской стране, но чрезвычайно
В системе государственного управления белого Юга, несмотря на мнение о сложившемся здесь диктате военных, «Положение» в чистом виде использовалось эпизодически, тогда, когда занимаемая белыми территория объявлялась «на военном положении» (например, при обороне Крыма в феврале 1920 г. генерал-лейтенантом Я. А. Слащовым). Здесь равноправной гражданской власти не было. Но это не означало, что влияние военной «иерархии власти» не оказывало влияние на формирование военно-политической системы во всех без исключения белых регионах на протяжении гражданской войны.
Определенное представление о возможной форме военно-политического управления дало восстание в Ярославле. Организованное Союзом защиты Родины и свободы в июле 1918 г., при активной поддержке горожан и крестьянства окрестных сел, оно должно было создать опорный пункт в предполагавшемся продвижении на Москву англо-французских войск из Архангельска по линии Северной железной дороги. Как отмечалось выше, руководители восстания член Донского Гражданского Совета Савинков и приехавший с Дона полковник Перхуров получили от генерала Алексеева рекомендации по формированию Союза и структуре гражданской власти, признавая также контакты с московскими подпольными структурами Союза Возрождения России и Национального Центра.
Савинков, получавший деньги от французского посольства, постоянно подчеркивал, что он как член Донского Гражданского Совета обязан подчиняться только генералу Алексееву, и не стремился к тесному взаимодействию с создаваемыми в это же время в Москве структурами Правого Центра, Всероссийского Национального Центра и Союза Возрождения России. Играли роль, безусловно, и личные качества Савинкова, который, по оценке Белевского (Белоруссова), всегда «был против любой совместной работы» и поэтому был «оторван от каких-либо общественных кругов». Личные контакты с Добрармией Савинков поддерживал через полковника Лебедева, бывшего члена Правления Союза офицеров, очевидно, передавшего бывшему «террористу» часть контактов с офицерским подпольем.
Уже в своем первом обращении к населению города Перхуров заявил о «командовании вооруженными силами» и «управлении гражданской частью в Ярославском районе» на основании «полномочий, данных мне главнокомандующим Северной Добровольческой армией, находящейся под верховным командованием генерала Алексеева». Первоначально считалось необходимым (возможно, на это были прямые указания Алексеева) «начать выступление в связи с высадкой Союзников на Мурмане в Ярославле, Рыбинске, Казани», а с другой стороны, «район Тулы, Калуги, Рязани». «Однако впоследствии (25–26 июня 1918 г.), опасаясь, как бы повстанцы последнего района не были бы зажаты между Москвой и войсками Украинского фронта, штаб Савинковской организации решил перевести все силы из района Тулы, Калуги, Рязани на Север – Верхнее Поволжье».
Окончательный план предусматривал либо дальнейшее развитие боевых операций в направлении Вологды – Архангельска (на соединение с обещанным французским десантом), либо развитие операций на Волгу, в направлении Казани, для последующего соединения с Чехословацким корпусом и Народной армией Комуча (в действительности именно данный план и был реализован прорвавшейся из окружения небольшой группой
Союза защиты Родины и свободы тех главных принципов, на которых должна была основываться любая политическая программа антибольшевистского движения в тот период: «Армия находится в подчинении генерала от инфантерии Алексеева» и выступает за «восстановление полного правопорядка», «объединение Единой России», «восстановление армии и дисциплины», «продолжение борьбы с Германией», «отмена большевистского законодательства», «крестьянам обещается удовлетворение земельной нужды за счет земель военных и частновладельческих», «рабочим – сохранение профессиональных союзов» (13).
Перхуров был объявлен «главноначальствующим Ярославской губернии», то есть занял должность, которая стала использоваться в практике южнорусского Белого движения только с 1919 года. При нем же было сформировано и гражданское управление. «Помощником Главноначальствующего по гражданской части» стал меньшевик И. Савинов. В городе восстановили управу (городскую думу восстановить не предполагалось), в которую вошли как представители политических партий, так и «деловые», «цензовые элементы», двое кадетов и двое меньшевиков. В обращении управы «К населению города Ярославля» ясно говорилось о том, что только «единая, собранная, сплоченная национальной идеей Россия должна выйти победительницей в начавшемся разгаре борьбы. Перст истории указал на наш город, и нужно верить, что Бог спасет нашу Родину в тяжелую настоящую годину. Воспрянь же, Русь, и крикни клич, и принеси еще жертву для освобождения. Нужно твердо помнить и отчетливо знать, что выход только в победе, мужестве и самоотвержении. Твердо решившись отстоять свое благополучие, нужно собрать все свои душевные и телесные силы и довести дело до конца, не предаваясь малодушию и унынию». «Воззвание» заканчивалось призывом: «Да здравствует Всенародно-законно-избранное Учредительное Собрание!»
Примечателен и еще один документ – «Обращение к гражданам города Ярославля», изданное А. П. Перхуровым 13 июля 1918 г. Оно упраздняло не только органы советской власти, но и выборные органы, возникшие при Временном правительстве. Не созывались волостное земство, волостные земельные комитеты, а полномочия городской думы принимала городская управа. В Ярославской губернии предполагалось установление власти «начальников уездов» и волостных старшин. Возрождались окружные суды, а функции милиции передавались «уездной и городской страже» (предшественнице Государственной стражи на Юге России).
Интересно, что «Обращение» почти с абсолютной точностью предвосхитило систему управления, принятую на белом Юге в 1919 г. (что еще раз подтверждает наличие контакта Союза с руководством Добрармии) (14). В случае успеха ярославского восстания и занятия Москвы могла реализоваться военно-политическая модель, включавшая в себя принципы централизации, приоритета исполнительной власти над представительной, ориентированная на созыв Учредительного Собрания.
Вообще, говоря о «периоде формирования» южнорусского Белого движения, нельзя не заметить, что планы, проекты его развития были достаточно обширными и носили, несомненно, «общегосударственный», «всероссийский» характер. К сожалению, практически вся документальная база этого времени оказалась безвозвратно погибшей и может восстанавливаться только по косвенным свидетельствам. Как писал полковник Лисовой: «По приказанию генерала Алексеева я, с болью в сердце, руководил сжиганием всех дел и документов Политического Отдела