Белое дело в России: 1917-1919 гг.

Цветков Василий Жанович

Глава 1

«Корниловский» и «деникинско-алексеевский» периоды военно-политического строительства на Юге России. Специфика управленческих моделей, политические программы, создание структур «общественной поддержки». Ярославское восстание (июль 1918 г.)

Прибытие на Дон генерала Корнилова и других «быховских узников», а также многих известных политиков-антибольшевиков поставило задачу их легализации посредством создания новых правительственных структур. Если генерал Алексеев как опытный стратег считал важнейшим условием успеха наличие поддержки со стороны различных общественных организаций, оценивал важность контактов с известными политическими деятелями, то Корнилов после августовского выступления рассматривал политические структуры как вспомогательные в условиях приоритета военной власти.

Но поскольку приходилось считаться с казачеством и политическим окружением Добрармии, то в качестве властной модели был утвержден вариант

военно-политической коалиции, предполагавшейся еще в августе 1917 г. Был образован т. н. «триумвират» Каледин – Корнилов – Алексеев, в котором Каледин представлял интересы казачества и создававшегося Юго-Восточного Союза, Алексеев определял политический курс, а Корнилов стал командующим Добровольческой армией.

Вскоре сформировалось и первое белое правительство – Донской Гражданский Совет (по определению Деникина – «первое общерусское противобольшевистское правительство»). Его основой стали, как и в большинстве антибольшевистских центров того времени, структуры земско-городского самоуправления и общественные организации. Контакты городского самоуправления Нахичевани и Ростова с казачеством до начала 1917 г. не были достаточно прочны и не поощрялись администрацией. Сразу после февраля и до созыва Войскового Круга местное отделение военно-промышленного комитета и Новочеркасская городская дума создали Донской Исполнительный Комитет (по образцу коалиционных общественных Комитетов при городском самоуправлении) во главе с преподавателем Донского кадетского корпуса Е.А. Волошиновым. До выборов атамана Комитет заявлял о себе как о носителе верховной власти в области. Но и после избрания атамана Каледина Временное правительство сохраняло за собой властные полномочия в регионе. Согласно законопроекту об организации земства в Донской области, местное самоуправление подчинялось особо назначенному Правительственному Комиссару (им стал член кадетской партии, депутат II Государственной думы И. С. Воронков). Разграничение полномочий предполагалось следующим: Комиссар осуществлял «высшую правительственную власть», а атаман оставался только «высшим представителем казачьего сословия». Однако Войсковое правительство отказалось вводить земство согласно проекту Временного правительства.

В ходе подготовки выборов в Учредительное Собрание донское правительство заявило о поддержке кадетской партии. Кадеты получали на Дону традиционное преимущество на всех выборах в Государственную Думу, начиная с первого созыва, и 7 августа 1917 г. соглашение с партией было утверждено Малым Войсковым Кругом. Но после «корниловского выступления» Большой Круг в сентябре 1917 г. расторг соглашение, признав тем самым «контрреволюционный» характер кадетской партии. Тем не менее кадетская партия сохраняла значительное влияние в структурах городского самоуправления и среди общественных организаций.

Своего рода предшественником Гражданского Совета стал Донской Экономический Совет. По своему статусу он представлял собой «частную организацию», созданную на основе бывшего Ростовского областного отдела военно-промышленного комитета, во главе с Н. С. Парамоновым, основателем издательства «Донская Речь». Сопредседателем Экономического Совета был бывший председатель Московской губернской земской управы и первый командующий Московским военным округом – полковник М. А. Грузинов. По свидетельству Богданова, «в задачу Совета входила, помимо практических мероприятий по снабжению, также разработка для правительства законодательных предположений в области экономической и финансовой». В состав Совета входили юридический, фабрично-заводской, горнопромышленный, сельскохозяйственный, финансовый отделы и др. Генерал Алексеев поддерживал контакты с Экономическим Советом и, контролируя финансовые поступления в «кассу» Добровольческой армии, был весьма заинтересован в том, чтобы деятельность военно-промышленных комитетов, земско-городских структур Юга России координировалась бы через посредство Экономического Совета. С санкции генерала в январе 1918 г. при армии был создан Комитет снабжения под руководством ростовского городского головы, бывшего председателя областного Земского Союза кадета В.Ф. Зеелера. Его заместителем стал Богданов. Представители деловых кругов, входившие в состав московских организаций (Совет общественных деятелей, Московский центр) могли, по мнению Алексеева, оказать финансовую поддержку начинавшемуся «белому делу».

Корнилов более скептически оценивал перспективы сотрудничества с «буржуазией». По оценке А. Суворина, «такое финансовое ничтожество», как Федоров, могло не «привлечь», а, напротив, «оттолкнуть» необходимые капиталы. Тем не менее именно бывшему председателю правления Российского горнопромышленного общества, управляющему Министерством торговли и промышленности удалось стать впоследствии одной из ведущих фигур в политическом руководстве белого Юга (1).

Но если Экономический Совет сосредотачивался на преимущественно хозяйственной стороне жизни Донской области и снабжении Добровольческой армии, то Гражданский Совет должен был стать именно общественно-политической структурой. 9 января 1918 г. состоялось совещание Экономического Совета, на котором было решено создать Гражданский Совет. Функции Гражданского Совета были законосовещательными и должны были лишь создавать политическую опору триумвирату. Задача его деятельности определялась как «организация хозяйственной части армии, сношения с иностранцами и возникшими на казачьих землях местными правительствами

и с русской общественностью, подготовка аппарата управления по мере продвижения вперед Добровольческой армии». По своему составу Совет был коалиционным, как бы представляя интересы каждого из триумвирата: либералы (П.Б. Струве, А. С. Белецкий (Белоруссов)), деятели кадетской партии (П.Н. Милюков, князь Г. Н. Трубецкой, представитель «Московского Центра» М.М. Федоров), представители казачества (глава донского правительства, помощник атамана М. П. Богаевский, крупный ростовский предприниматель Н. С. Парамонов, предоставивший свой особняк штабу армии, депутаты Круга П.М. Агеев и С.П. Мазуренко) и «революционной демократии» (Б. В. Савинков, бывший комиссар 8-й армии В. К. Вендзягольский).

Нетрудно заметить, что в учреждении Гражданского Совета получила дальнейшее развитие идея Совета народной обороны как органа с «громкими именами» (август 1917 г.). Предполагалось также приглашение в его состав социалистов Г. В. Плеханова и А. А. Аргунова, а также известной общественной деятельницы Е.Д. Кусковой (2).

В конце января 1918 г. была утверждена т. н. «Конституция» генерала Корнилова. По сути, это был первый развернутый проект политического курса Белого движения. В отличие от программ августа 17-го и «Быховской», в «Конституции» отсутствовали «военные» положения, основное ее содержание, по сути, – краткая копия деклараций Временного правительства. Корнилов лично составил все ее 14 пунктов (за исключением «аграрного», который «редактировал» Милюков), что опровергает мнение о его «политической безграмотности». «Конституция» включала, в частности, «уничтожение классовых привилегий, сохранение неприкосновенности личности и жилища, восстановление в полном объеме свободы слова и печати, всеобщее обязательное начальное образование»; «Сорванное большевиками Учредительное Собрание должно быть созвано вновь. Выборы в Учредительное Собрание должны быть проведены свободно, без давления на народную волю и по всей стране»; «Правительство ответственно в своих действиях только перед Учредительным Собранием, коему оно и передаст всю полноту государственно-законодательной власти. Церковь должна получить полную автономию в делах религии. Сложный аграрный вопрос представляется на разрешение Учредительного Собрания. Все граждане равны перед судом. За рабочими сохраняются все политико-экономические завоевания революции в области нормирования труда, свободы рабочих союзов, за исключением насильственной социализации предприятий и рабочего контроля, ведущего к гибели отечественной промышленности». Национальный вопрос решался так: «За отдельными народностями, входящими в состав России, признается право на широкую местную автономию при условии сохранения государственного единства».

Примечательно, что как в «Декларации» Добровольческой армии, утвержденной еще до разгона Учредительного Собрания, его правоустанавливающая роль не оспаривалась, так и в «Конституции» декларировалась необходимость Собрания как высшего учредительно-санкционирующего органа. Четко говорится о его «созыве вновь», предусматриваются новые выборы. По воспоминаниям М. Лембича, работавшего вместе с Корниловым над составлением программы, генерал считал, что «Учредительное Собрание, созванное в дни гражданской войны, выборы в которое производились неравномерно, не всюду и не свободно, не может являться выразителем истинной воли народной. Правительство спасения России, по водворении в стране порядка и законности, должно подготовить новые выборы, со строгим соблюдением выборных законов и правил, и тогда передать всю власть новому Учредительному Собранию».

Таким образом, можно говорить, что уже на рубеже 1917–1918 гг. происходил постепенный отказ от признания полномочий Конституанты, претендовавшей на роль «выразителя всероссийских интересов» в январе 1918 г. Позднее в программе Белого движения произойдет окончательный отказ от идеи возврата к Всероссийскому Учредительному Собранию «образца 1917 г.». Но принципы непредрешения, определенные постфевральскими событиями, оставались незыблемыми: «… Учредительное Собрание, как единственный хозяин Земли Русской, должно выработать основные законы русской конституции и окончательно сконструировать государственный строй…»

В «Конституции» безоговорочно декларировались два основополагающих принципа военно-политического курса Белого движения: «восстановление права собственности» и «восстановление Русской Армии на началах подлинной военной дисциплины». При этом новая армия переходила на новые принципы организации и комплектования: «… Армия должна формироваться на добровольческих началах (по принципу английской армии), без комитетов, комиссаров и выборных должностей…»

В отношении Германии Корнилов высказывался вполне определенно, называя «тевтонов» «врагами всего славянства». Исходя из этого, продолжение войны признавалось неизбежным.

«Конституция» признавала актуальность автономного устройства России: «Генерал Корнилов признает за отдельными народностями, входящими в состав России, право на широкую местную автономию, при условии, однако, сохранения государственного единства…» Не отвергая суверенных прав уже фактически сложившихся государственных новообразований, признавалась возможность их объединения вокруг будущего Российского государства: «…Польша, Украина и Финляндия, образовавшиеся в отдельные национально-государственные единицы, должны быть широко поддержаны Правительством России в их стремлениях к государственному возрождению, дабы этим еще более спаять вечный и нерушимый союз братских народов…»