Белое дело в России. 1920–122 гг.
Шрифт:
Спустя месяц, 21 августа 1920 г., с проектом о «возрождении запорожского казачества» на основе повстанческих отрядов выступил Сахно-Устимович. В своем проекте он ссылался на историческую память XVI–XVII веков: «В период тяжких испытаний Украинское Казачество по призыву Святой Церкви, исполненное религиозным порывом, как один вставало на защиту Веры своей и народности. Сичь Запорожская, представлявшая собой военно-религиозное братство, являет пример бессмертной доблести и мужества – никакая вражеская сила не могла устоять против восставшего за Веру Казачества». Полковник предполагал, что возрождение «силы народной» может произойти не путем мобилизаций, а только «на почве жизненной в народе идеи», которой «является возрождение на берегах Днепра исторического Казачества». Формы, в которых возможно было возрождение Запорожья, представлялись такими: «Обращение Главнокомандующего Русской армией с воззванием (Грамотой) к населению Украины о возрождении Запорожского Казачества, приказ… о разрешении формирования… первого коша (полка. – В.Ц.) Запорожского Казачьего войска». Кош следовало комплектовать только «на принципе добровольчества лицами… – уроженцами Украины…, так или иначе связанными с Украиной и сочувствующими идее возрождения исторического казачества». Сформированный кош следовало (по аналогии с казачьими десантами на Дон и Кубань) отправить в десант «в пределы Украины», где он «явится тем ядром, вокруг которого объединятся и организуются строевые казачьи части, положительные элементы Украины». Гражданское управление на Украине следовало создать также с учетом «исторических традиций казачества», очевидно, на основе полковых округов. Таким образом, первоначальные
По собственной инициативе, с идеей создания новых политических структур, выступил генерал Слащов, возглавивший, после отставки с должности командира 2-го армейского корпуса, Комиссию по улучшению быта военнослужащих. В «Проекте необходимых мероприятий для разрешения украинского вопроса» он пошел гораздо дальше проекта Сахно-Устимовича. Предваряя свой проект, он, как и Врангель, отмечал стратегическую важность наступления на Украину, считая, что перспектива перемирия между Польшей и РСФСР, с последующей переброской советских войск в Таврию, решит исход операций в пользу РККА. Пополнения исчерпаны, надежды на казачьи десанты не оправдываются, а восстановить убыль в войсках становится все сложнее. Слащов считал Украину «новым источником живой силы», а развитие операций в этом регионе – наиболее перспективным. По «географическому положению» Украина «соприкасалась с западной границей Румынии, Галиции и Польши…, заполняла перерыв одного антибольшевистского фронта», позволяла пополнить продовольственные запасы и предоставить товары для экспорта. Но самое важное, по мнению Слащова, заключалось в социальной поддержке: «Население – 80 проц. – крестьяне-собственники и немцы-колонисты. Настроение антибольшевистское. Повсеместные вспышки повстанческого движения, беспощадно подавляемые большевиками. Вожаки партий сознают необходимость хотя бы какого-нибудь объединяющего их центра и опоры». Поэтому важно было «не дать потухнуть народному движению в южной части Правобережной Украины… и планомерно использовать в наших интересах ее людской контингент и богатые местные средства для борьбы с большевиками», значит, поэтому следовало решительно поддерживать инициативу Левченко и проект Сахно-Устимовича, а также озаботиться созданием «регулярных частей из немцев-колонистов» (хотя их потенциал был уже весьма слаб).
В проекте генерал заявлял также о введении новых политических структур управления и об «официальном признании Главным Командованием прав Украины на автономное управление на началах общероссийской федерации». Высшая власть на Украине и право на «выражение общественного украинского мнения» должны были принадлежать новой «общественно-национальной единице» – Народной Громаде. Ее создание предполагалось на основе «общественного сговора», соглашения, во многом схожего с образованием Украинской Директории в 1917 г. На «съезде из представителей местных украинских организаций и уроженцев Украины» следовало «установить программу (наказ. – В.Ц.) Громады», а также избрать ее Президиум.
Слащов предложил создать при Главкоме постоянно действующий Совет по украинским делам, «с правом совещательного голоса» и в составе «не менее трех лиц по назначению». Данный Совет должен был взаимодействовать с украинскими общественно-политическими организациями, координировать деятельность повстанческих отрядов, разрабатывать систему местного самоуправления и контролировать «подыскание и представление кандидатов на административные и правительственные должности на местах из лиц, кои были бы приемлемы и авторитетны для местного населения». Вполне соглашаясь с докладом Сахно-Устимовича, Слащов считал необходимым «организовать на территории Украины украинскую и регулярную армию… с сохранением украинских исторических особенностей». Позднее, «по занятии Юга Украины», Правитель Юга России должен был заключать договор «с представителями Украины», основу которого составили бы постановления, законы, подготовленные Советом по украинским делам при Главкоме и Президиумом Громады. Военным флагом должен был стать «национальный желто-синий с бело-сине-красным углом». По мнению генерала, «установление демократической, правовой Украины на общероссийских федеративных началах» позволит избежать крайностей «самостийничества» и «крайне правых». Проект был доложен Главкому, однако так и не получил развития, хотя определенным результатом можно считать опубликованное 12 августа 1920 г. «Воззвание к украинцам», в котором борьба за «родную Украину» составляла часть борьбы за «единую Россию». «В нашем единении – наше спасение», – подчеркивалось в документе. «Не восстанавливать старые порядки идем мы, а бороться за то, чтобы дать народу возможность самому быть Хозяином своей земли и волей народа установить порядок во всей России». Примечательно, что еще в 1919 г. в докладе начальника Политической Канцелярии штаба ВСЮР полковника Чайковского говорилось о потенциально опасном для Белого дела союзе «самостийников» с большевиками. Следовало добиться отказа от «признания союзниками правительства Директории», что «ввергнет в новые политические бури Малоросссию и создаст такой же запутанный вопрос, каким в течение многих десятилетий являлся вопрос Балканский. Русские люди, безразлично, к какому классу они ни принадлежали, а их в Малороссии подавляющее число, – будут всегда тяготеть к своей матери – России. Этого не изгнать никакой украинизацией» [336] .
336
Слащов-Крымский Я. А. Требую суда общества и гласности. Мемуары и документы. Константинополь, 1921, с. 57–66; ГА РФ. Ф. 5827. Оп.1. Д. 58. Лл. 1—17; Д. 192. Лл. 1–4.
Если с возрождением запорожского казачества Врангель не торопился, то контакты с повстанческими отрядами на Украине были им установлены еще до проектов Слащова и Сахно-Устимовича. В июне 1920 г. в Крыму были широко разрекламированы обращения командиров повстанческих отрядов. Командир «партизанского отряда имени батька Махно» Яценко призывал «ударить со всей силой и атакой на тех кровопийцев-коммунистов, которые расстреливали наших товарищей-партизан». «Деникина нет, – подчеркивал Яценко отличие от предыдущей «деникинской политики», – есть Русская Армия, которой подадим руку и сомкнем стройные ряды, станем любить друг друга, освободим свою истерзанную Русь Святую от комиссарского царства и создадим власть по воле народа». 16 июня с обращением к красноармейцам выступил командир другого повстанческого отряда А. А. Савченко: «Убедившись лично, что русские войска не расстреливают ни повстанцев, с которыми они идут рука об руку, ни вас, товарищи красноармейцы, злой волей коммунистов и комиссаров направленных против истинно трудового народа – рабочих и крестьян, зову вас: сложите оружие к ногам тех, кто идет за народную волю и истинную, не коммунистическую свободу. Идите скорее в повстанческие отряды, в ряды Русской Армии. Те и другие несут Украине и нашей общей Родине – России истинный мир, порядок и покой». Патриотический характер «борьбы с коммуной» отмечал в своем обращении (24 июня 1920 г.) еще один командир повстанцев – Гришин: «Не надейтесь на иностранцев: спасти Родину можем только мы сами. Уже получены сведения, что красноармейцы поняли, куда их толкнули большевики. Уже проснулась их русская совесть. Россия горит от бедствий священным огнем негодования. Не гасите этот огонь, раздувайте пламя, которое сожжет коммуну и ее проповедников большевиков». Воззвание одного из известных повстанческих атаманов в Таврии Прочана к «русским людям» (23 июня 1920 г.) красноречиво убеждало в необходимости поддержки белых: «Раньше я был один со своими повстанцами, а теперь я узнал, что Русская Армия идет за народ, и я соединился с нею. Повстанцы, все как один – к Русской Армии! Всколыхнись, Украина, проснись, русский народ, поднимись на коммуну и на комиссаров. Сбросим захватчиков власти народной, третий год поливающих кровью русскую землю, и построим новый мир на праве и правде» [337] .
337
Возрождение
Наконец, еще одним обнадеживающим знаком стало взаимодействие с Главным Командованием одного из сподвижников Н. И. Махно, атамана Володина. Он был, пожалуй, наиболее крупной фигурой из числа повстанческих командиров, и поэтому к нему было повышенное внимание. Газета «Крестьянский путь», выходившая в Симферополе, вообще проявляла большой интерес к союзу с повстанцами и с самим Махно. Например, 13 сентября 1920 г. была опубликована статья – панегирик «крестьянскому вождю» – «Кто такой Махно», убеждавшая читателей в его антикоммунистических взглядах. В газете, наравне со сводками с фронта Русской армии, печатались также сообщения с «повстанческого фронта», утверждавшие о скором соединении «махновских частей с левофланговыми частями армии Врангеля». Повстанческий отряд атамана Володина (или отряд «имени батька Махно») с июля 1920 г. публиковал объявления о наборе в Симферополе, Севастополе и Керчи. Правда, формирование осложнялось начавшейся в Таврии в августе 1920 г. мобилизацией в ряды Русской армии, поскольку, например, приказом по гарнизону Симферополя (№ 248 от 26 июля 1920 г.) «набор в войска атамана Володина» мог производиться без зачисления в них «строевых солдат» и призываемых по мобилизации. Отчасти проблема решалась за счет привлечения на службу пленных красноармейцев.
Нельзя сказать, однако, что намерения Володина были вполне искренними. Контрразведке удалось установить контакты Володина с крымскими красными партизанами (об этом сохранились сведения и в воспоминаниях самих участников партизанского движения), и он был расстрелян. Бойцы его отряда были отправлены на фронт и осуществляли разведывательную работу в полосе 1-го армейского корпуса. Качество их, как прифронтовых разведчиков, оценивалось достаточно высоко [338] .
338
Судоплатов А. Заднепровская операция.// Первопоходник, № 21, октябрь 1974, с. 78; с. 15; Южные Ведомости. Симферополь, № 64, 28 июля 1920 г.; Павлов В. Е. Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 1917–1920 годов. Кн.2., Париж, 1964, с. 310–311.
Что касается самого Махно, то он получил от штаба Врангеля письмо, подписанное генералом Шатиловым и генерал-квартирмейстером штаба генерал-майором Г. И. Коноваловым и датированное 18 июня 1920 г. В нем «атамана повстанческих войск» информировали, что «Русская армия идет исключительно против коммунистов с целью помочь народу избавиться от коммуны и комиссаров и закрепить за трудовым крестьянством земли государственные, помещичьи и другие частновладельческие». Махно призывали «усилить работу по борьбе с коммунистами, нападая на их тылы, разрушая транспорт и всемерно содействуя нам в окончательном разгроме Троцкого». При этом обещалось, что «Главное Командование будет посильно помогать вооружением, снаряжением, а также специалистами». Махно предлагалось прислать в штаб армии «доверенного, со сведениями, что Вам необходимо (в плане снабжения. – В.Ц.) и для согласования боевых действий». Предложение белого штаба, полученное Махно 9 июля, обсуждалось на заседании командного состава «революционной повстанческой армии Украины» и было категорически отвергнуто. По словам самого Махно, «какой бы делегат ни был прислан от Врангеля и, вообще, справа, должен быть казнен нами, и никаких ответов не может быть дано». Таким образом, сотрудничество повстанческих командиров с Главным Командованием было все-таки их собственной инициативой и не свидетельствовало о готовности к взаимодействию с Русской армией самого Махно. Более того, 22 сентября 1920 г. в Старобельске было заключено соглашение Махно с советской делегацией, в соответствии с которым «Революционная повстанческая армия» «входила в состав» РККА. Тем не менее стремление руководства Белого движения установить связь с лидерами антибольшевистского повстанчества свидетельствовало о существенных изменениях политического курса белых правительств, ориентация на взаимодействие с повстанцами характеризовала также деятельность белого подполья на советской территории в 1920–1922 гг. [339] .
339
Аршинов П. История махновского движения. 1918–1921 гг. Берлин, 1923, с. 168–169, 171–173; Терский А. Батько Махно. // Вестник первопоходника. № 92, 6 июля 1970.
Тесные контакты были установлены Главным Командованием с представителями т. н. Украинского Национального Комитета. Комитет был создан в Париже еще в ноябре 1919 г. и возглавлялся бывшим присяжным поверенным Киевской судебной палаты, издателем «Бюллетеня Украинских федералистов» С. К. Маркотуном (известно также его членство в масонской ложе «Святого Андрея Первозванного» в Киеве и вступление в ложу «Великого Востока народов России» в Париже). Кроме Маркотуна в Севастополь приехали также Генеральный секретарь Комитета Б. В. Цитович и товарищ Державного секретаря в правительстве Скоропадского, автор известной на белом Юге брошюры «Возможно ли отделение Украины от России», профессор антропологии П. М. Могилянский. По воспоминаниям бывшего министра Северо-Западного правительства М. С. Маргулиеса, «программа их: Российская Федеративная Демократическая Республика…, но о внутреннем строе Украины не говорят ничего, – по-видимому, мыслят – унитарной; поход против Петлюры, как раба Ватикана (?), поход против поляков, как реакционеров». Встреча с Главкомом, в присутствии Кривошеина, Струве, Шатилова и также приехавшего из Парижа в Крым Маклакова, состоялась 12 сентября. На ней Маркотуном были представлены сведения о тесном сотрудничестве с главой Западноукраинской Народной Республики Петрушевичем и о поддержке проводимой Врангелем земельной реформы. Необходимо отметить, что именно Галицкое украинское правительство, в отличие от правительства УНР, было заинтересовано в расширении сотрудничества с Правительством Юга России на условиях «единения с Россией» и «местной автономии» Украины. По точному замечанию Врангеля, «Украинский Комитет… являлся дружественной нам организацией, имевшей некоторые связи как на Западе, главным образом во Франции (очевидно, имелись в виду масонские контакты. – В.Ц.), так и на Украине, и к тому же могущей быть использованной как противовес украинцам-самостийникам». Основой сближения считалось все то же Соглашение с атаманами. «Выразив принципиальное согласие с предложенными делегацией пожеланиями, – отмечал Врангель, – я заявил, что в основу своей политики ставлю объединение всех русских сил, борющихся с большевиками, и готов поддержать развитие национальных образований на тех же основаниях, которые положены в основу моего соглашения с казачеством». Но официальных документов не было принято [340] .
340
Маргулиес М. С. Год интервенции, кн. 3 (сентябрь 1919 – декабрь 1920). Берлин, 1923, с. 177; Врангелевщина // Красный архив, т. 3 (40). М.,-Л., 1930, с. 18–19.
Заинтересованность в сближении с казачеством проявилась в контактах членов Украинского Национального Комитета с представителями казачьих правительств. По свидетельству Г. Раковского, члены Комитета «вели оживленные переговоры с официальными представителями казачьих правительств и достигли с ними полного соглашения в основных вопросах федеративного строительства». 18 сентября 1920 г. состоялось торжественное собрание, устроенное казачьими атаманами в честь членов Комитета. «Донской Атаман от имени казаков приветствовал Украинский Комитет, являющийся выразителем идеи объединения во имя общей матери – России, за которую провозгласил «ура». Отвечавший ему Маркотун подчеркивал гибельность самостийных течений, питаемых иноземцами, стремящимися к расчленению России» [341] .
341
Врангель П. Н. Указ. соч., ч. 2, с. 192–193; Раковский Г. Указ. соч., с. 133.