Белое отребье (White Trash)

Кинг Джон

Пока что вокруг не было народу, те, которых она видела, спешили на работу или слишком устали, чтобы обращать на нее внимание, один пожилой мужчина точно так же, как и она, наслаждался происходящим, пенсионер шел к лавочке безо всякой спешки, скоро он купит себе газету, а когда откроется кафе, выпьет чашку чаю, и у нее тоже было время, она подумала, что было бы, если Рон Доуз выходил на прогулку так же рано, как и этот пенсионер, но ей не хотелось думать о нем прямо сейчас, она бы тут же загрустила, Руби не хотела слышать о беде Чарли Боя, хотела видеть в людях только хорошее, это все, чего она просила. Люди живут и любят, и когда что-то случается, убийство или катастрофа

поезда, это не обычный случай, это история, из-за которой поднимаются тиражи газет, вот так она видела суть дела, ты можешь слушать сказки и переживать, если оставляешь открытое окно на ночь, можешь думать, что к тебе залезет насильник или убийца спрячется в тени аллеи, но такие вещи происходят очень, очень редко.

– Доброе утро, – сказал мужчина, когда она проходила мимо закрытых ставен магазинчика.

Она кивнула и улыбнулась, не зная, кто это был, но догадывалась, что это один из старых пациентов, и такое случалось часто, и обычно она их помнила, но через много лет их число возросло, и было приятно, что они помнят. Руби срезала путь через газон больницы, прошла и села на одну из лавочек рядом с крылом психиатрии, и там было так хорошо, как будто кусты и цветы были созданы для того, чтобы снимать психическое давление, и она села на солнце, чтобы немножко понежиться под его лучами, представляя, что она на пляже в Бонноре, просто слушала, как поют птицы, жужжат насекомые, вдыхала свежий воздух перед тем, как приступить к работе.

Когда время подошло, она вошла вовнутрь, и скоро ей стало ни до чего, она работала с людьми, о которых заботилась, и они смеялись от ее шуток, а она наблюдала за их поведением, были ли они открыты, или напуганы, и они любили свои газеты, Руби не могла запретить им читать, это давало им повод чуть-чуть пожаловаться, и они жаловались на то, какие на самом деле противные эти политиканы, просто анекдот какой-то, куклы-марионетки, которые можно прикрепить булавкой, у них были свои смешные доводы, и в палате никто ни от кого не отдалялся, и она перекурила с Доун на выходе, на солнышке. Вся в работе. Как всегда.

Чуть-чуть позже одиннадцати Руби узнала знакомое лицо, тинейджера, который постоянно посещал Рона. По его глазам поняла, что он плакал. Он пытался быть сильным, и она могла видеть в нем самого Рона, маленький мальчик с летящей походкой, и если бы она не знала, что это внук Рона, Эдди, об этом можно было догадаться. Он нес охапку гвоздик с длинными толстыми стеблями и очень пушистыми головками.

– Просто пришел сказать спасибо за все, что вы сделали для дедушки, – сказал Эдди. – Я принес их всем, а еще хотел забрать его вещи. Мой папа хотел прийти, но я сказал, что сам схожу. Он очень переживает, если честно. Мы все думали, что через несколько дней он вернется домой.

Руби вдохнула запах цветов. У них был сильный аромат. Салли вернется через минуту и найдет вазу, и они пойдут к кому-нибудь, кто никогда не дарил им цветы, просто так, в ближайший скучный угол, который нужно оживить свежим запахом и взрывом цвета. Ты никогда не знаешь, сколько будут жить лепестки. Иногда они вянут через день-два, и ты ничем не можешь их оживить заново, даже если меняешь воду и выставляешь их на солнце, а потом обратно в тень, никакого эффекта, а в другой раз они стоят неделями, расцветают и продолжают стоять, как будто никак не хотят сдаваться, цветы, которые выглядят такими нежными, что тебе кажется, дуновение воздуха может их унести, и все же они сильные, и стоят, и не готовы умирать. Хотя в конце концов они постепенно увянут, потеряют свою силу, цвет станет тусклым, а листья скрутятся, зачахнут, так случается

каждый раз, и ты можешь наблюдать за тем, как это начинается, всегда видеть, как это начинается.

– Посиди минутку в комнате с телевизором, – сказала Руби. – Я принесу вещи. Иди, сейчас там никого нет.

Эдди сел в кресло, откинулся назад и уставился в потолок, затем подвинулся вперед и уставился в пол. Вещи Рона лежали в простой матерчатой сумке, которую принесли его родственники, когда Рон попал в больницу. Там были самодельные карты с мужчиной и домиком, лошадьми, скачущими по дороге, цветами и желтым солнцем, как будто садящимся за горизонт. Руби принесла сумку в комнату с телевизором и почувствовала, что мальчик хочет что-то ей сказать. Она села напротив него, на рубашке карт были изображены различные знаменитости, они смотрели в потолок, рассыпанные по дешевому столику для кофе.

– Не могу поверить, что он умер, – сказал Эдди. – То есть я знаю, что он не мог прожить долго, он начинал задыхаться и все такое, но ему пока что не надо было умирать, да? У него было все, что он хотел. Он любил свой сад, всегда весной ждал, когда расцветут крокусы, часто ходил в книжные магазины, вообще по магазинам, ну и… у него все еще были приятели. Он смотрел дома телевизор. Он не был беспомощным. Папа поставил ему спутниковое телевидение. Кто-то все время приходил, каждый день с ним хотели увидеться, он всегда был рядом, мы живем через дорогу. Он заходил к нам на обед каждое воскресенье. Если бы он захотел, ему бы всю его еду готовили. Он был в форме. Я не могу понять, почему он вот так взял и умер. Они сказали, что сердце. Ну то есть я знаю, что такое бывает со старыми людьми, но для нас это шок. Он был не из тех, кто умирает.

Руби только улыбнулась и кивнула, потому что когда она услышала о его смерти, она почувствовала то же самое, но теперь она думала, что в конце концов ему было восемьдесят четыре, и чуть было не поддалась соблазну повторить то, что тогда ей сказали Салли и Доун, но не стала, потому что все было точно так, как сказал Эдди, его дедушка был таким человеком, который никогда не собирается умирать, он собирался жить всегда, но он не стал жить, он жил долго и оставался сильным, красивым, а потом умер, так же, как и цветы.

– Моя сестра вытирала у него пыль, а я стриг газон, и это занимало у нас всего пять минут. Он собирался жить до ста лет. Он так сказал. А я ему верил. Как будто он решил умереть, и поэтому так все случилось.

Руби видела, как по коридору прошла чья-то семья. У большинства людей есть кто-то, кто их любит. Семьи и друзья помогают. Вот так в настоящей жизни. Вот это реальность.

– Я помню, когда я был маленьким, он все время рассказывал мне сказки и истории, и эти сказки были лучше, чем в книжках. Я не знал, было ли это по правде, только пару лет назад узнал, он мне никогда не рассказывал, и я попросил его рассказать мне опять, и вот теперь я знаю больше. Как будто время вышло. Просто хорошо, что я услышал о тех вещах, которые он сделал. Мне хотелось бы, чтобы он их записал, так было бы правильно. Я не хочу это забывать.

Ты все еще можешь сам их записать, – сказала Руби. – Пока они свежи в памяти.

Она посидела с ним некоторое время, выслушивая его, а потом они попрощались. Руби смотрела, как Эдди с поникшей головой идет по приемной. Как хорошо было с его стороны принести цветы, так быстро после того, как умер Рон. Ей показалось, что он хотел с кем-то поговорить. Обычно они забирают больничные карты через неделю или позже, иногда приносят цветы. Она видела, что ему тяжело, у мальчика с дедушкой были очень близкие отношения.